Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Туннель в небе

Кику бегло просмотрел страницу. Сильно искаженный вариант его ответа хрошии приписывался министру Макклюре; не было ни малейшего намека на возможность мирного разрешения конфликта. В комментирующей заметке цитировалась беседа с начальником Генерального штаба. Тот заверял Землю и все планеты Федерации, что нет оснований опасаться наглых пришельцев. Южно-Азиатский сенатор хотел знать, какие шаги предприняты для того, чтобы… На девяносто процентов страница состояла из бессмысленной чепухи; в эти девяносто процентов входили очередной залп красноречия лиги «Сохраним Землю для людей» и передовица «На распутье». Присутствовало в газете и интервью с миссис Мергитройд, однако мистер Кику так и не удосужился выяснить, на чьей стороне Пиджи-Виджи.

— Ну разве не бардак? — вопросил Роббинс. — Где вы прячете сигареты?

— Да, бумаги им, похоже, не жалко, — согласился мистер Кику. — В подлокотнике кресла для посетителей.

— И что прикажете теперь с этим делать? У меня просто челюсть отпала. Ну почему, почему никто ничего мне не рассказал?

— Одну секунду. Мистер Кику наклонился над столом. — Безопасность? А, О’Нейл… Разместите дополнительные силы специальной полиции вокруг посадочного шаттла хрошии.

— Уже, босс. Только почему никто не сказал нам этого раньше?

— Вопрос по существу. Так вот, сколько бы у вас там ни было охраны, поставьте еще больше. Я уж не говорю о возмущенных толпах, не должно быть ни малейшего — повторяю: ни малейшего! — инцидента. Запустите в толпу столько обученных специалистов по снятию напряжения, сколько наскребете, а потом поищите дополнительных в других ведомствах. Особое внимание полупсихованным организациям… не всем, конечно, а ксенофобным. Пока тихо?

— Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться. Но за дальнейшее не ручаюсь. И мне все-таки кажется, что кто-нибудь должен сказать…

— Несомненно. Держитесь на связи со мной.

Кику повернулся к Роббинсу.

— А вы не знаете, откуда взялось интервью?

— Разве по мне это видно? Он собирался на прием в честь завершения трехсторонней конференции. Все тип-топ. Одобрил речь, которую я ему написал, потом я один экземпляр отдал ему, остальные раскидал по ребятам. Объяснил им, как и что подавать. Все в полной радости. Проснулся сегодня бодренький и веселый, будто мне девятнадцать, а не успел еще выпить кофе, как почувствовал себя на все сто пятьдесят. Не знаете, никому мое место не требуется? А то очень хочется податься в бичи.

— Мысль разумная. Вэс, давайте я вам объясню, как обстоят дела. Все это не для печати. Пока, до завершения истории. Так вот… — Кику беглыми штрихами обрисовал новый хрошианский кризис.

— Ясненько, — кивнул Роббинс. — А номер первый, значит, так вот взял и выдернул ковер у вас из-под ног. Отличный партнер.

— Ладно, надо бы с ним повидаться. Он здесь?

— Да. Я же вас ждал. Как, вы будете держать, а я врежу или наоборот?

— Хоть так, хоть так. Пошли.

Министр был у себя, он встал, чтобы предложить им стулья. Роббинс ждал, что мистер Кику заговорит, но тот сидел совершенно неподвижно, с бесстрастным лицом, словно статуя, вырезанная из черного дерева.

Через некоторое время Макклюре нервно заерзал.

— Так что у вас, Генри? Понимаете, я сегодня очень занят… Я уже договорился с премьером…

— Я думал, что вы пожелаете проинструктировать нас, господин министр.

— О чем?

— Сэр, вы читали утренние газеты?

— Ну… да.

— Произошло изменение курса политики. Помощник министра Роббинс и я хотели бы узнать основные черты этой новой политики.

— Какая еще новая политика?

— Ваша, в отношении хрошии. Или газеты все переврали?

— Э? Ну, не то чтобы переврали. Конечно, немного преувеличили. Но политика остается неизменной. Я просто сообщил народу то, что он имеет право знать.

— Народ имеет право знать. — Мистер Кику задумчиво свел вместе кончики пальцев. — Ну да, конечно. В системе, основанной на свободном согласии людей, народ всегда имеет право знать. Просто старые бюрократы вроде меня иногда начинают забывать первейшие истины. Спасибо, что напомнили. — На какое-то мгновение мистер Кику погрузился в раздумья, а затем добавил: — Полагаю, теперь лучше всего будет исправить мою оплошность и рассказать народу все.

— Что? Что вы имеете в виду?

— Что? Да всю эту историю, господин министр. Как по собственному своему невежеству и наплевательскому отношению к чужим нравам, и в прошлом и теперь, мы похитили представителя цивилизованной расы. Как по чистой случайности этот инопланетянин выжил. Как в результате всего этого нашей планете угрожают полным уничтожением и как в высшей степени разумный представитель дружественной планеты — я имею в виду доктора Фтаемла — уверяет нас, что хрошии вполне способны выполнить свою угрозу. Необходимо будет рассказать также, что вчера мы были буквально на волосок от того, чтобы нанести удар по этим пришельцам, — только вот струсили немного и решили продолжить переговоры. Струсили от того, что не знаем соотношения сил, нам не на что было опереться, кроме трезвого мнения доктора Фтаемла. Да, надо будет рассказать все это народу.

Рот и глаза министра Макклюре раскрывались все шире и шире.

— Господи помилуй, Генри! Вы что, хотите, чтобы начался бунт?

— Сэр, я уже предпринял меры для предотвращения волнений. Ксенофобия готова вспыхнуть всегда, а вот это… — он указал на газету, — сильно подзадорит некоторых. Не нужно, однако, чтобы вас останавливали такие мелочи. Просто мы, бюрократы, склонны к патернализму, ведь насколько проще сначала сделать то, что кажется наилучшим, а народу сообщить потом. Что бы мы там ни решили — вести переговоры, сбить корабль, да что угодно. Я думаю, вы, господин министр, ни на секунду не забывали, что этот самый Совет, членом которого вы являетесь, ответствен не только перед Северо-Американским Союзом и даже не только перед всеми народами Земли, но перед всеми суверенными членами Федерации и на Земле, и на прочих планетах?

— А при чем тут это? Ведь мы — ведущая держава.

— Кого, интересно, вы имеете в виду, говоря «мы»? Уж наверняка не мою маленькую страну. Так вот, я подумал, что теперь вопрос будет решаться голосованием в Совете и что этот Совет вполне может принять решение отдать одного малозаметного гражданина Северной Америки, чтобы избавиться от риска межзвездной войны. Очень интересно, как проголосует Марс?

Министр встал и несколько раз прошелся по кабинету. Кабинет был большой, в несколько раз больше, чем у мистера Кику. Он остановился в дальнем конце огромного помещения и посмотрел на видневшиеся за окном Башню Трех Планет и Дворец Цивилизации; мистер Кику молчал. Вэс Роббинс скрючился в кресле, далеко вытянув вперед свои сухопарые ноги. Он приводил в порядок ногти при помощи перочинного ножа. Ногти его, длинные, с черными каемками, явно нуждались во внимании. Неожиданно Макклюре резко повернулся к Кику: