Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)

— Секундочку. — Я обнял ее за плечи, но она настороженно сбросила мою руку. — Кто пишет вам речи?

Меня больно пнули в лодыжку, и нас разделила дверь с проволочной сеткой.

— Спокойной ночи, мистер Росс!

— Еще одно. Ваше второе имя? Не Ксавье же? Так что означает «Кс»?

— Ксантиппа [69] легендарная жена древнегреческого философа Сократа. В переносном смысле — властная, сварливая баба. . Кушайте на здоровье!

Дверь окончательно захлопнулась.

Весь следующий месяц дел было по горло, и я выкинул Франсес Нельсон из головы. Вам доводилось выставлять свою кандидатуру на выборную должность? Да легче, чтобы тебе удаляли аппендикс у брачного алтаря в бочке, которая крутится в струях Ниагарского водопада! Минимум одна встреча с избирателями в день, но обычно не одна; званые завтраки в клубах деловых людей по субботам и воскресеньям; или же в полдень званый завтрак в торговой палате, а может быть, и еще где-нибудь; затем — в суд (правда, не каждый день), бесконечная переписка, телефонные звонки, конференции, а в довершение — столько посещений избирателей на дому, сколько удается втиснуть в остающееся время.

Это была ставка на простых людей в лучшем смысле слова, но сил требовала максимум. Миссис Холмс выскребла бочку до дна и нашла-таки достаточно добровольцев, чтобы охватить три четверти избирательных участков. Остальные остались на мою долю. Охватить их всех было выше человеческих возможностей, но я рьяно пытался.

И каждый день требовал денег. Пусть политическая кампания ведется на строго добровольческих началах, деньги все равно нужны — много денег. Типография, почтовые расходы, аренда зала, телефонные счета, оплата бензина и обедов в закусочных тех активистов, кто не в состоянии тратиться на них из собственного кармана. Доллар туда, доллар сюда — и вот у тебя уже три тысячи долларов долгу.

Судить о том, как идет кампания, очень трудно: невольно внушаешь себе и другим то, во что хочется верить. Мы провели предварительную проверку — звонили по телефону, посылали открытки с оплаченными ответами, опрашивали устно на улицах. Том, миссис Холмс и я отправились на разведку — так сказать, понюхать, чем пахнет. В течение дня я залил бак бензином тут, выпил «кока-колу» там, купил пачку сигарет еще где-то и всюду, не называясь, заводил разговор о выборах. К тому времени, когда мы собрались у миссис Холмс сравнить полученные результаты, мне казалось, что я точно знаю свои шансы.

Сопоставив свои оценки, мы подвели итоги. У меня: Росс — 45 %, Нельсон — 55 %, Мак-Най — практически нуль. У Тома: пятьдесят на пятьдесят. Миссис Холмс определила: «Вялая кампания, малая активность избирателей с легким уклоном не в нашу пользу». После обработки мы получили такие официальные цифры: Росс — 43 %, Нельсон — 55 %, Мак-Най — 5 %. Возможные колебания — плюс-минус 9 %.

Я поглядел на миссис Холмс с Томом.

— Ну как, заблаговременно отступим или доблестно ринемся навстречу поражению?

— Нас еще не побили, — указал Том.

— Пока нет, но побьют. Мы ведь опираемся только на предпосылку, что из меня советник получится лучше, чем из большеглазой девчушки, но Обывателя Джо это абсолютно не интересует. А ваше мнение, миссис Холмс? Вы сумеете добиться какого-нибудь перелома в участках?

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Откровенно говоря, Джек, все идет кое-как. Наших старых боевых коней я совсем загнала, а завербовать новых мне не удается.

— Нам необходимо что-нибудь с перчиком! — сокрушенно вздохнул Том. — Давайте-ка начнем швыряться грязью.

— Какой? — спросил я. — Обвинишь ее в том, что она перекидывалась записочками на уроках? Что в армии смывалась в самоволку? Она ничем не запятнана.

— Так потягайся с ней в жилищном вопросе. Ты зря позволяешь ей прикарманить такую козырную карту.

Я покачал головой.

— Будь у меня что предложить, я бы не ютился в прицепе. А пустых обещаний я давать не собираюсь. У меня есть три законопроекта — в поддержку федерального закона, о пересмотре существующего строительного законодательства, о субсидировании жилищного строительства. Последний — очень твердый орешек. И все они мало чего стоят. Жилищную проблему нам с ходу не решить.

— Джек, тебе не следовало выставлять свою кандидатуру, если ты не находишь в себе солнечного оптимизма, обязательного для любого политика.

— А что я вам все время твердил? — буркнул я. — У меня натура организатора. А кандидат, сам организующий свою предвыборную кампанию, обрекает себя на раздвоение личности.

Миссис Холмс сдвинула брови.

— Джек, в любом случае о жилищной проблеме ты знаешь больше, чем она. Давайте устроим дебаты на эту тему.

— Согласен. Я же тут прислуга за все. И я предупредил ее, что намерен вести с ней дебаты по всем темам — от трамваев до налогов. Как, по-твоему, Том?

— Да что угодно, лишь бы побольше шума.

Я тут же позвонил.

— Это марионеточка со светло-каштановыми волосами?

— Джек Росс? Привет, язва. Ну, как вам поцелуйчики младенцев?

— Липковатые. Помните, я обещал побеседовать с вами о всяких проблемах? Пятнадцатого в среду в восемь вечера подойдет?

— Не кладите трубку, — попросила она, и я услышал приглушенное рокотание, а затем снова ее голос. — Джек? Ведите свою кампанию, а я буду вести свою.

— Детка, лучше согласитесь. Мы бросим вам публичный вызов. Открыть кавычки. «Мисс Нельсон трусит поставить вопрос ребром?» Закрыть кавычки.

— Всего хорошего, Джек!

— Дядя Сэм не разрешает, э?

В трубке щелкнуло.

Но мы продолжали бороться. Я продал несколько облигаций военного займа и заказал специальный номер «Бюллетеня Гражданской лиги» с первой страницей под шапкой «Росса — в советники!» в качестве затравки для сообщения о собрании — призы, аттракционы, кинофильмы и суперколоссальная словесная эпохальная схватка между Россом в этом углу и Нельсон в противоположном. В воскресенье поздно вечером мы загромоздили гараж миссис Холмс газетными пачками. Утром в семь тридцать позвонила миссис Холмс.

— Джек! — охнула она в трубку. — Приезжай сейчас же!

— Иду. А что не так?

— Все! Сам увидишь.

Она сразу повела меня в гараж, и я увидел сам; кто-то распотрошил наши бесценные пачки и облил их машинным маслом.

Мы еще созерцали погром, когда подъехал Том.

— Домовые расшалились, — сказал он. — Сейчас же позвоню в типографию.

— Не трудись, — перебил я с горечью. — За новый тираж нам нечем заплатить.

Он все равно отправился звонить, а тут начали подходить ребята, которые должны были разносить газеты. Мы заплатили им и отправили восвояси. Вернулся Том.

— Поздно! — сказал он. — Пришлось бы набирать с самого начала, а на это нет времени, да и слишком дорого.