Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)

— Суп из топора и новая дырка в поясе.

— Кэтлин, ты меня огорчаешь.

— Тогда — грибы, тушенные в кроличьем жиру. Но их чертовски мало.

— Это уже лучше.

— Лучше скажи своим ребятам смотреть, чего берут. Еще один кролик с туляремией — и еда нас волновать не будет.

— Трудно проследить, Кэт. Ты уж поступай с ними так, как говорит док. — Он повернулся к девушке: — Джерри в верхнем туннеле?

— Да.

— Позови его сюда, ладно?

— Есть, сэр! — Она вытащила лист из машинки, отдала ему вместе с остальными и вышла.

Морган посмотрел сводку. Противник запретил мыльные оперы и поющую рекламу, но нельзя сказать, чтобы радио стало лучше. Очень уж привычно-одинаковой была та пропаганда, что потоком теперь лилась в эфир. Морган просматривал сводку, мечтая хотя бы об одном старомодном, неподцензурном выпуске новостей.

— Вот, смотри! — неожиданно объявил он. — Вот здесь, Батя.

— Прочти вслух, Эд.

Батины очки разбились в Последнее Воскресенье. За тысячу ярдов он мог разглядеть оленя, человека или муху, но читать он уже никогда не сможет.

«Новый центр, 28 апреля. С глубоким прискорбием сообщаем, что Органы Континентальной Координации за Унификацию Мира района Северной Америки объявили о применении санитарных мер к бывшему городу Сент-Джозеф, территория бывшего штата Миссури. Постановлено произвести установку мемориальной стелы на месте расположения бывшего города Сент-Джезеф, как только позволит радиоактивная обстановка. Бывшие жители города, вопреки неоднократным предупреждениям, поддерживали мародерствующие банды поставленных вне закона выродков и способствовали им, предоставляя укрытия в пригородах своей общины. Органы Континентальной Координации выражают надежду, что печальная судьба бывшего города Сент-Джозеф подвигнет местные власти всех общин Северной Америки на принятие необходимых мер к остающимся еще на свободе бандам отбросов общества нашего континента».

Батя поднял бровь:

— Который это уже после их победы?

— Давай посчитаем. Салинас… Колорадо Спрингс… С Сент-Джозефом — шесть.

— Сынок, после Последнего Воскресенья выжило около шестидесяти миллионов американцев. Если так пойдет дальше, за несколько лет нас просто истребят,

— Знаю. — Морган был раздражен. — Нам придется действовать, не привлекая внимания к городам. Слишком много заложников.

Из бокового туннеля вошел невысокий темноволосый человек в грязных джинсах.

— Я вам нужен, босс?

— Да, Джерри. Я хочу вызвать сюда Мак-Кракена. Через два часа, если он успеет.

— Босс, слишком много разговоров по радио. Вы его подставите под пулю, да и нас тоже.

— Я думал, что этот трюк с отражением от скалы нас защищает.

— Хитрость, которую я придумал, кто-нибудь сможет и разгадать. А к тому же у меня аппаратура разобрана. Я ее чинил.

— Долго будет ее наладить?

— От двадцати минут до получаса.

— Так сделай. Может оказаться, что это будет последний случай, когда мы используем радио, разве что при крайней необходимости.

— Понял, босс.

Собрание проходило в общей комнате. По приказу Моргана собрались все, кто мог прийти. Мак-Кракен прибыл, когда Морган уже было решил начать без него. У Мак-Кракена был пропуск на передвижение в сельской местности, поскольку он был ветеринаром. Он держал связь между колонией и ее людьми в Беркли.

— Собрание Роты Свободы Беркли, временной административной единицы Соединенных Штатов, считаю открытым, — формально объявил Морган. — Есть ли у кого-либо вопрос, который он желал бы представить на рассмотрение Роты?

Он огляделся; ответа не было.

— Ты не хочешь? — спросил он Джо Бенца. — Мне говорили, ты считаешь, что есть вещи, о которых Рота должна знать.

Бенц было заговорил, но остановился и покачал головой:

— Я подожду.

— Не слишком долго, — мягко сказал Морган. — Ладно, у меня есть два момента, которые надо обсудить…

— Три, — поправил Мак-Кракен. — Хорошо, что вы меня позвали. — Он подошел к Моргану и протянул ему большой, многократно сложенный лист бумаги. Морган просмотрел его, сложил и сунул в карман.

— Все сходится, — сказал он Мак-Кракену. — Что говорят в городе?

— Они ждут вестей от вас. Они вас поддерживают — по крайней мере пока.

— Отлично, — Морган повернулся обратно к группе. — Первое — мы сегодня получили сообщение, передаваемое из рук в руки и уже трехнедельной давности, об организации еще одного временного правительства. Курьера схватили прямо у нас перед носом. Может, он струсил, может, был неосторожен — это сейчас к делу не относится. Автор сообщения, достопочтенный Альберт М. Брокман, объявляет себя временным президентом этих Соединенных Штатов согласно преемственности власти, назначает бригадного генерала Дьюи Фентона командующим всеми вооруженными силами, включая силы ополчения — то есть нас, — и призывает всех граждан сплотиться во имя изгнания захватчиков. Все по форме и по правилам. Что будем делать?

— А кто этот достопочтенный Альберт М. Брокман, черт его побери? — спросил кто-то с задних рядов.

— Пытаюсь вспомнить. В письме были перечислены все его должности, включая должность чьего-то секретаря — отсюда, наверное, и «преемственность власти». Но не могу припомнить.

— Я помню, — неожиданно сказал доктор Мак-Кракен. — Я его встречал в бюро разведения домашних животных. Сержант гражданской службы… и канцелярист в душе.

Наступило молчание, которое нарушил Тед:

— Так чего с ним возиться?

Лидер покачал головой:

— Не так все просто, Тед. Нельзя сказать, что он не годится. Наполеон мог бы всю жизнь цросидеть в канцелярии, живи он в другое время. А достопочтенный Альберт М. Брокман может быть гением революции под маской чиновника. Не в этом дело. Нам нужно объединение в масштабе нации. И неважно, кто будет называться лидером. Преемственность власти неубедительна, но это единственный способ, чтобы все приняли чье-то лидерство. Малые отряды вроде нашего никогда не отвоюют страны. Нам нужно единство — и вот почему мы не можем игнорировать Брокмана.

— Что меня все время мучает, — со злостью и силой заговорил Мак-Кракен, — так это то, что этого не должно было быть! Мы могли этого не допустить.

— Теперь-то чего полыхать, — ответил Морган. — Сейчас мы видим все ошибки правительства, но я думаю, что оно до последнего пыталось предотвратить войну. Чтобы сохранить мир, нужны усилия всех народов, а развязать войну может в одиночку любой из них.

— Да я же не про это, капитан, — ответил Мак-Кракен. — Я же не говорю, что войну можно было предотвратить. Это можно был сделать — один раз. Но каждый знал, что может случиться другая война, и каждый — каждый, говорю я, знал, что она начнется с бомбардировки американских городов. Каждый конгрессмен, каждый сенатор знал, что в первые минуты войны будет уничтожен Вашингтон, а страна останется без правительства и будет бессмысленно дергаться, как цыпленок с отрубленной головой. Знали — и ничего не сделали!