Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Фрайди (сборник)

Он криво усмехнулся:

— Хорошо, Джоан.

Она ответила ему лучшей улыбкой Юнис: в стиле «ты мужчина моей мечты!».

— Доктор, буду рада видеть вас в любое время… только предупредите сестру, чтобы я смогла приготовиться к встрече джентльмена. Всякие мелочи, знаете ли… — она приподнялась на локте, отчетливо сознавая, какое впечатление производит в своем полупрозрачном халате. — Взять, например, помаду… — она приоткрыла губы. — Так непривычно. Она не размазалась?

— Вы прекрасно выглядите!

Сотрите и исправьте — «развратника» на «шлюху». Ты же прирожденная шлюха, моя радость. Но где же обещанный нокаут?

Расслабься, подружка. Я еще не закончил расправу.

— Ах, спасибо, сэр! Но скажите мне, пожалуйста, почему я не могу принять нормальную горячую ванну, чтобы не только выглядеть, но и чувствовать себя прекрасно? Я выполню все ваши указания, доктор, но — растолкуйте мне их смысл! И, если это возможно, — без непонятных и таких длинных медицинских слов.

— Ну, как вам сказать… Джоан… Я возражаю не против мытья, а против самих ванн. Люди то и дело ломают там ноги, проламывают черепа… А вы еще не умеете стоять и тем более не умеете ходить.

— Вы правы, — Джоан откинула покрывала и спустила ноги с кровати. — Надо проверить. Вы поможете мне, доктор? Обхватите меня…

— Ложитесь немедленно!

— Неужели я должна только лежать? Мне хорошо. Подвиньте стул, а то ноги до пола не достают.

— Мисс Смит… Джоан… к черту все, бросаю эту работу и иду в старьевщики! Полежите, я позову сестру! Сестра! Сестра!.. Мы будем держать вас с двух сторон. Почувствуете слабость или головокружение, скажите, и мы положим вас обратно…

— Да, доктор, — кротко отозвалась она и легла.

Винни отозвалась на вызов:

— Доктор, вызывали?

— Идите сюда. Будем учить пациентку ходить.

С их помощью Джоан встала с постели. Комната слегка закачалась, но она оперлась на Винни, а плеча доктора едва касалась.

— Как вы себя чувствуете?

— Превосходно. Еще бы музыку — и можно танцевать!

— Не вздумайте пробовать! Ну-ка: аккуратно, маленькими шагами…

Они направились к двери. Джоан наслаждалась: мягкий ковер под босыми ногами…

Юнис, любимая, ты просто не представляешь, какое это прекрасное тело!

Мне оно тоже нравилось. Сейчас оно не в форме, но недельки через две…

Я даже в детстве не чувствовал себя так легко!

То ли еще будет!

Они остановились.

— Так. Осторожно поворачиваемся и идем к постели…

— Доктор! Я ведь уже на ногах — так давайте зайдем в ванную.

— Вы не устали?

— Ничуть. Я даже не опиралась на вас, вы заметили? Вы же обещали: я приму ванну, как только докажу, что могу ходить. Я доказала. Может быть, мне встать на руки? Отойдите, я попробую.

Джоан убрала руку с его плеча, но доктор крепко обхватил ее поперек туловища.

— Без глупостей! Сестра, в ванной есть поручни? Она сможет держаться?

— Конечно, сэр.

— Ну, все. Если она упадет — бегите в Канаду. Чтоб не сбиться с пути — держитесь за мной. Но бежать надо будет очень быстро.

— Винни не позволит мне упасть, — сказала Джоан и слегка прижалась к доктору. — Но если беспокоитесь, то можете помочь мне и сами. Потереть спинку…

— Десять минут назад вы хотели меня растерзать только за то, что я вошел без стука. А теперь…

— Но ванна — это же совсем другое… — она прижалась к нему плотнее.

— Тереть пациенту спину не входит в круг профессиональных обязанностей врача. Сестра, налейте теплой воды и проследите, чтобы она не плескалась там слишком долго.

Он вышел и закрыл за собой дверь. Джоан обняла Винни и засмеялась:

— Ой, какое у него стало лицо!.. Ты видела, да?

— Джоан, — покачала головой Винни, — мне нечему тебя учить. Ты и так все знаешь.

— Нет-нет, что ты! Я не знаю. Я всего лишь опробовала на докторе то, что действовало на меня в его возрасте. Я даже подумала, что он побежит тереть мне спинку…

А я подумала, что ты решила повалить его прямо на коврик.

Издеваешься? Я его даже не ущипнул!

Джоан начала снимать халат.

— Ванна! Горячая! Наконец-то!

— Джоан! Пожалуйста, держись за поручень! Если он зайдет и увидит…

— Он не зайдет никогда! Потому что… — Джоан протянула руку и повернула защелку.

— Этого нельзя делать! В больницах ванны не запираются.

— Мы не в больнице, а в моем доме, и я могу запереть любую дверь, когда захочу. А если доктор попробует войти, обнаружит, что дверь заперта, и скажет мне полслова — о, что тогда будет!.. Винни, лапочка, я слишком долго была своенравным стариком, чтобы так быстро перевоспитаться. Кстати, ты бы лучше сняла свой крахмальный халатик — здесь будет слишком много брызг… А еще лучше — залезай ко мне. Ванна слишком велика для меня одной.

— Не надо…

— Представь себе: я потеряю сознание и утону. Что скажет доктор Гарсиа? А что сообщат по новостям? Пациент утоп, а сестра никак не могла до него дотянуться.

— Джоан, ты меня дразнишь…

Ну, все, босс. Сотрите и исправьте еще раз: «развратник и шлюха». В одном лице.

Вздор, Юнис, все вздор! Эта ванна вместит всех троих!

Винни закусила губу и начала медленно снимать передник. Джоан повернулась и потрогала воду в ванне, стараясь не слишком разглядывать Винни.

Час спустя Джоан сидела в кресле, положив ноги на стул. Она была облачена в легкое неглиже и домашние туфли на довольно высоком каблуке. Волосы лежали ровно, черты лица подчеркивал аккуратный макияж. Ее духи носили невинное название «Апрельский туман», но правильнее было бы — «Обольщение со взломом». Маникюр Юнис не одобрила, но на первый раз решили, что сойдет. Джоан была в легкой эйфории от чувства чистоты и необычайной легкости.

Кровать заменили, убрали монитор, комната больше не напоминала больничную палату. В нее вернулся уют. Рядом с пианино, на котором маленький Йонни разучивал гаммы, поставили автостенограф Юнис; Джоан велела Каннингэму перенести столик из кабинета и оставить здесь. Он, может быть, и не вписывался в интерьер, но вполне отвечал ее представлениям о домашней обстановке.

Ну, как, лучше? Мне — да!

Как в раю, босс. Но почему ты вдруг перерезал леску?

Да я вообще не собирался ее соблазнять…

Врешь. Лицемеришь. Грязный старикашка. Ты ее подсек. А потом — ушел в кусты. Мне такие попадались: весь пар уходит в гудок, а на прочее сил уже не хватает. Робкие Казановы. Тьфу!

Я не стреляю по сидячей дичи. Если я по-настоящему захочу ее… я не говорю, что так и будет, хотя она такая приятная пышечка…

Она оскорблена!

Ой, заткнись. Если я соберусь еще раз приударить за ней, то все будет честно — а не как сегодня: кролик и удав.