Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Фрайди (сборник)

Собственно, это меня не слишком волновало, поскольку через несколько дней, когда мы должны были достичь мест, откуда было недалеко до штаб-квартиры Босса, я собиралась неформально расстаться с райдерами Рашель — как я надеялась, до начала боевых действий. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать происходящее, и я была почти уверена, что раньше чем через шесть недель нашу бравую команду ни под каким видом нельзя выпускать на поле битвы — нужны были суровые потогонные учения под руководством безжалостных сержантов. Новобранцев много, а кадровых военных раз-два и обчелся.

Считалось, конечно, что все новобранцы — ветераны… но я нисколько не сомневалась, что очень многие просто-напросто крестьянские девчонки, которым еще и пятнадцати не стукнуло. Они выглядели достаточно взрослыми для своих лет. «Женщине столько лет, на сколько она выглядит» — старая поговорка права, конечно, однако для того, чтобы быть солдатом, мало набрать шестьдесят килограммов веса.

Вести в бой такие войска — чистейшее самоубийство. Но это меня не волновало. Набив желудок бобами со свининой, я примостилась на корме, прислонившись спиной к бухте корабельного каната, и любовалась красками заката, переваривая свою первую солдатскую трапезу (если это можно было назвать трапезой). Как раз сейчас, по моим расчетам, «Мэри Лу» пересекала границу вод Чикагской Империи.

— Прячешься, солдатик? — произнес голос у меня за спиной.

Узнав голос, я повернула голову.

— Ну что ты, сержант, как ты могла такое подумать?

— Очень просто. Задала себе вопрос: «Куда бы я пошла, если бы у меня был мешок золота?» Как видишь, не ошиблась. Ладно, Джонси, не напрягайся. Ты койку заняла?

Койку я не заняла, потому что ни одно из предложенных для спанья мест мне не понравилось. Большая часть девушек была расквартирована в каютах — по трое в отдельных, по четверо в спаренных. А наше отделение вместе с еще одним должно было спать в столовой. Я не горела желанием сидеть за капитанским столом, потому решила устроиться на палубе.

Сержант Гамм улыбнулась в ответ на мое объяснение.

— Ясно. Значит, так: когда получишь одеяло, не вздумай стелить его на койку — тут же сопрут. Комната стюарда рядом со столовой — это моя каюта. Брось одеяло туда. Каюта одиночная, но там широкая койка. Уместимся как-нибудь. Получше будет, чем на палубе.

— Спасибо, сержант, ты очень добра.

(Господи, как же отговориться? Или придется покориться неизбежному?)

— Можешь звать меня просто Мэри, когда мы наедине. А тебя как звать, я забыла?

— Фрайди.

— Фрайди… Больше смахивает на прозвище. Ну да ладно. О’кей, Фрайди, увидимся после поверки.

Мы смотрели, как последние лучи закатного солнца догорают на горизонте. «Мэри Лу» шла на восток по одной из бесчисленных излучин реки.

— Гляди, Фрайди, кажется, что солнце такое горячее… Вот нырнет в реку — и пар пойдет!

— Мэри, у тебя душа поэта.

— Мне самой иногда казалось, что я смогла бы сочинять стихи. Кстати, Фрайди, насчет затемнения слышала?

— Слышала. «Не курить на палубе, не зажигать свет во внутренних помещениях, кроме тех, где глухие иллюминаторы. Нарушители будут расстреляны на рассвете». Меня это не касается, Мэри, я не курю.

— Маленькая поправочка: нарушители не будут расстреляны, но будут молить бога, чтобы их расстреляли. А ты совсем-совсем не куришь, золотко? Даже сигаретку на двоих?

(Фрайди, откажись!)

— Ну тут, наверное, главное не само курение, а ритуал?

— А я это так и понимаю. Думаешь, я хожу и пускаю дым как паровоз? Нет, что ты. А вот выкурить сигаретку с подругой или приятелем, когда есть настроение, — это так приятно. А с тобой мне хорошо.

Она уселась на палубу рядом со мной и обняла меня.

— Сержант! То есть Мэри… Не надо. Еще светло. Нас увидят.

— Что за беда? Кого это волнует?

— Меня. Я не могу расслабиться.

— Тут можешь не бояться. Ты что, девственница? Я имею в виду — с женщинами?

— А? Ради бога, не спрашивай, Мэри. И отпусти меня. Прости, но я не могу. Здесь, я хочу сказать. Кто угодно может заглянуть за эти ящики.

Она отпустила меня и отодвинулась.

— Надо же, какая ты стеснительная… Ну ладно, у меня тут завалялась одна штучка «Омаха блэк», специально берегла на случай…

Небо озарилось яркой вспышкой. Грянул страшный взрыв. Мы вскочили на ноги. На том месте, где только что был «Мертл», клубился густой черный дым.

— Господи Иисусе!

— Мэри, плавать умеешь?

— Что? Нет!!!

— Прыгай за мной, я помогу тебе!

Я перемахнула через фальшборт, нырнула глубоко, как могла, проплыла под водой метров двадцать, вынырнула и обернулась. Силуэт Мэри, стоявшей на борту, еще был виден в лучах догоравшего солнца.

Это было последнее, что я увидела, прежде чем «Мэри Лу» взлетела на воздух.

В этих местах восточный берег Миссисипи крутой, скалистый, а западный — слегка возвышенный, но не такой обрывистый, до него десять — пятнадцать километров. Река тут делает такие головокружительные повороты и изгибы, что порой затруднительно определить, какому государству принадлежит тот или иной отрезок водной глади. Река поворачивает то на север, то на юг. На закате она текла на запад — солнце садилось за кормой «Мэри Лу». А на рассвете течение повернуло на север.

Вот почему я перепрыгнула именно через левый борт. Отплыв как можно дальше, я обернулась, чтобы посмотреть, плывет ли за мной Мэри. Увы, люди — настоящие люди — слишком медлительны в принятии решений. Она стояла на борту и смотрела мне вслед. Было слишком поздно. Прогремел второй взрыв. Мне стало до боли жалко ее — да, она была хитрая, жадная, но по-своему хорошая…

Но я постаралась выбросить ее из головы — у меня были свои трудности.

Главное, нужно было как можно скорее отплыть подальше, чтобы меня не задели и не поранили обломки корабля. Я глубоко нырнула и поплыла под водой. Когда нужно, я умею задерживать дыхание на десять минут. Не скажу, чтобы это было слишком приятно. На этот раз, когда я вынырнула, в легких у меня пылал пожар.

Под водой я пробыла долго: уже почти совсем стемнело. Обломков корабля на поверхности не было. Может быть, кто-то еще сумел спастись, но я не слышала криков, да и слышать, честно говоря, не слишком хотела — разве что Мэри могла обрадовать меня своим появлением. Но искать ее я не могла, да и спасти кого-то вряд ли бы сумела. Себя — и то с трудом.

Я огляделась по сторонам, нашла на небе то, что еще осталось от заката, и поплыла туда. Вскоре стемнело окончательно. Я легла на спину и попыталась разглядеть звезды. По небу плыли рваные тучи, луны видно не было. Я нашла Арктур, потом обе Медведицы и Полярную звезду. Поняв, где север, я поплыла на запад. Плыла я на спине — это намного легче. На спине можно плыть вечно и еще пару лет в придачу. Никаких проблем с дыханием, а когда устаешь, можно просто лежать на воде и шевелить пальцами. Я не торопилась: мне нужно было всего-навсего добраться до Империи со стороны Арканзаса…