Фредерик Браун - Призрак шимпанзе

Он вылил в стакан остатки пива из бутылки и выпил его залпом.

— Преступление психопата может иметь другие мотивы, но в данном случае речь не идет о преступлении психопата, Эд.

— Откуда вы это знаете?

— Я не знаю откуда. Но я в этом уверен. Слишком уж изощренно для психа. Для них это не характерно.

Я с сомнением покачал головой: довод не выглядел очень логичным. Но почему-то мне казалось, что Вейс все-таки прав.

— Вы хотите, чтобы я шпионил в стане врага? Мне это не очень нравится.

— Ты прав, если представляешь себе дело в этом свете, — сказал он. — Если ты считаешь, что ярмарка — это стан врага. Если ты допускаешь, что она вредит закону и порядку до такой степени, что позволяет хладнокровно совершать убийства. Если ты чувствуешь, что стоишь на стороне убийцы только потому, что он циркач. Ты видишь вещи в таком свете, Эд?

Я ухмыльнулся:

— Вы выворачиваете меня, как перчатку.

— Что-то вроде этого, — ответил он. — Хорошенько подумай и дай мне ответ. Я не буду больше к тебе приставать. Однако действуй осторожно.

— Осторожно?

— Я хочу сказать, не задавай лишних вопросов. Это может оказаться опасным, я не шучу. Типы, совершившие преступление, не любят, когда им задают вопросы. Скажи-ка, кто-нибудь, кроме твоего дяди, знает, что ты пошел сегодня сюда?

— Нет, — ответил я. — Хорошо, я это обмозгую, капитан. И обязательно сделаю вид, что ничего не вижу и не слышу. — Я допил остатки пива и поднялся. — Думаю, сейчас мне лучше уйти. Хочу вернуться вовремя и помочь дяде Эму.

Вейс не стал меня задерживать. Он немного торжественно пожал мне руку, когда я прощался. Миссис Вейс вышла в комнату из кухни. Она вытерла руки о передник и тоже пожала мне руку. Сам не знаю почему, я почувствовал, что оказался в глупом положении. Потом она сказала:

— Не позволяйте ему вас уболтать, а то окажетесь замешанным в эту историю, Эд.

— Ну, меня не так-то легко провести, — сказал я.

Возвращаясь назад на ярмарку, я решил, что не буду лезть в это дело. То есть не буду высовываться. Заниматься своими делами — еще не значит принимать сторону убийцы.

В воздухе стоял легкий туман; огни ярмарочной площади слегка мерцали, образуя световой круг радиусом в два километра. Все вокруг в этот тихий вечер казалось нереальным.

Я остановился у центрального входа и впервые рассмотрел его как бы со стороны. Он казался широким, сверкающим и веселым, как врата рая, а всего в десятке шагов от него проходила улица. Я увидел центральную аллею и стоящие вдоль нее балаганы, услышал взвизги, несущиеся со стороны американских горок, грохот барабана зазывалы, старающегося привлечь внимание зевак. Все эти звуки сливались в единый голос — голос ярмарочной толпы. Мне казалось, что я впервые вижу ярмарочную площадь, впервые слышу этот гул. Вокруг меня спешили люди, к центральному входу устремлялась настоящая толпа — более многочисленная, чем в субботние или воскресные вечера, несмотря на туман и угрозу дождя. И эта толпа была прекрасна, у нее был щедро раскрытый карман. Между прекрасной толпой и просто большой толпой существует огромная разница. Но в этот вечер толпа была и прекрасной, и большой одновременно.

Я было направился к центральному входу, но потом передумал и решил пробраться к нашей палатке с задней стороны. Мне нужно было избавиться от тромбона. Я не хотел идти с ним по центральной аллее — тогда любой встречный мог спросить меня, где я на нем играл. Я подлез под боковую стенку нашего балагана, рискуя получить удар бейсбольным мячом прямо в глаз. Но все обошлось. Дядя Эм и Мардж Хогланд занимались делом. Дядя Эм обратился ко мне:

— Разве спектакль уже кончился, Эд?

Я сообразил, что он дает мне понять, как он объяснил Мардж причину моего отсутствия. Я принял игру.

— Я не стал ждать конца. Пьеса так себе.

Дядя Эм тихонько подтолкнул меня в угол балагана, где Мардж не могла нас услышать.

— Я не советовал бы тебе толочься здесь, Эд. Я пообещал Мардж часть выручки, а если ты останешься, она подумает, что я в ней не нуждаюсь и ей пора уходить. Так что двигай отсюда, ладно?

— Хорошо, но…

— Никаких «но». Послушай, Мардж нужны деньги. В последнее время дела у Хоги идут неважно. Кроме того, он проигрался. Сначала он просадил пятьдесят долларов в очко в начале недели, а потом еще шестьдесят долларов — в рамми 13 13 Рамми — вид карточной игры. вчера вечером и…

— И ты их у него выиграл?

— Шестьдесят долларов выиграл я. Вот я и пытаюсь теперь вернуть часть денег Мардж. Ей нужны деньги хотя бы на карманные расходы. Так что иди с богом!

— Хорошо, хорошо, — сказал я, — только не толкайся!

— Я тебя только подталкиваю. Вот тебе десять центов, пойди купи себе поесть.

И он засунул что-то в нагрудный карман моей куртки. Я не рассмотрел, сколько там было, но точно знал, что это не меньше чем пятидолларовая бумажка, а никак не десять центов.

— Спасибо, — сказал я. — Надеюсь, ты не будешь скучать, если я уйду?

Он улыбнулся и толкнул меня так сильно, что я чуть не перелетел через прилавок.

Выйдя из нашего балагана, я смешался с толпой, текущей по центральной аллее. Давка была страшная. Меня понесло вместе с потоком, и я очутился у входа в маленькое шапито. Я застрял, потому что никто в этой толпе не мог двинуться ни в ту, ни в другую сторону. Такое столпотворение мне показалось странным, потому что на эстраде не было зазывалы. Там сидел на стуле Скитс Гири, повернувшись спиной к публике и гордо сдвинув шляпу на затылок. В двух кассах направо от эстрады шла бойкая торговля входными билетами. Зазывала тут был явно не нужен. Кто-то толкнул меня локтем под ребро. Я обернулся и увидел тетку необъятных размеров. Она была моего роста, но весила втрое больше. Тетка шумно дышала.

— Извините, сэр! Господи, какая давка! Нас вытолкнуло к кассам.

Я спросил:

— Что здесь происходит? Я не вижу зазывалы. Почему здесь такая толпа?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.

— Но здесь же убили карлика! Вы что, не читали газет?

— Конечно, но…

— Говорят, они подняли плату за вход в два раза. Вы не знаете, это правда? Даже если так, все равно стоит посмотреть. Моя сестра говорит, что они показывают нож с засохшей кровью, место, где нашли труп, и все такое. Можно даже получить фотографию трупа, но это за отдельную плату…

— О господи! — вырвалось у меня.

Я повернулся к ней спиной и, работая локтями, попытался выбраться на свободу. Подойдя к палатке с прохладительными напитками, я выпил стакан лимонаду, стараясь избавиться от противного вкуса во рту. Расплачиваясь, я достал купюру, которую дядя Эм вложил мне в карман. Мне хотелось разменять ее и переложить в портмоне, где лежали все мои деньги.