Олеся Чертова - Млечный Путь №2 (5) 2013

– Непростое это дело. Заранее сделайте по две ксерокопии с каждого документа. Со всех страничек, даже пустых. Иногда очень трудно найти копировальный аппарат, и из-за этого все срывается. Поздравлять рано…

И Евгения Георгиевна ушла.

Глядя вслед старушке, жених в недоумении спросил:

– Кто это? Она в своем уме?

– Это моя соседка, она экспрессивна, очень. Потому что профессор литературы! Она на войне была, ей почти девяносто лет. И до сих пор у нее голова была совершенно ясная… – объяснила невеста.

Заветный кабинет, где пишутся акты гражданского состояния, то есть вершатся человеческие судьбы, оказался обшарпанным, со старой канцелярской мебелью, хранящей безобразие прошлого, и даже позапрошлого, а может быть, и позапозапрошлого веков. Довершала безобразие картина в золотой раме. Но сюжет был милый, домашний – покосившаяся избушка. А за столом восседала Милочка, ну, Милок, столоначальница леопардовой масти.

Жених с невестой подали ей документы, Милок взяла и стала выкладывать их наподобие пасьянса.

– Заявление, паспорт, паспорт, анкета, анкета… – бормотала она, – ага, вот тут в анкете вы указали, что были замужем за господином Лукьяном Малинкиным. А где свидетельство о разводе?

Свидетельства, действительно, не было. У Марины вообще этого свидетельства не было. Лукьян сразу же после развода растоптал документ, чтобы продемонстрировать, что Марина во всем виновата. Невеста объяснила, что на ее бывшего мужа находили такие настроения, когда он не мог управлять собой и что-нибудь топтал, или рвал, или бил, или метал… Милок нисколько ей не посочувствовала, вместо этого велела восстановить документ. Невеста залепетала о своем паспорте, где стояла печать о разводе с Лукьяном Малинкиным. Столоначальница не услышала. Невеста подбежала к ее столу, нарушила ее пасьянс, выхватив свой паспорт, и ткнула пальцем в нужную страничку.

– Вот печать о моем разводе с Лукьяном Малинкиным! Посмотрите, пожалуйста! Вот же, вот она!

Милок, вместо того, чтобы смотреть в нужное место, уперлась взглядом в самое Марину. Поиспепеляла, а потом со значением произнесла, фактурно выплевывая каждое слово:

– Я вижу. Не слепая. Не положено! – И садистки улыбнулась.

Жених заметил, что получается нелогично. Ясно же, что люди развелись, раз стоит печать в паспорте. Так зачем же лишняя бумажная волокита?

Милок рассердилась на жениха и саданула дланью по столу.

– Я вам сказала – не положено!

Невеста затрепетала от ужаса. Ей представилось, что Милок так рассердилась, что не простит и не распишет их никогда.

– А где можно восстановить документ? – робко осведомилась она.

– В каком году разводились? – Милок смягчилась.

Марина проинформировала столоначальницу дрожащим голосом, так как боялась ошибиться с перепугу, что было это десять лет назад, в две тысячи первом. Милок милостиво разъяснила, что восстановить документ можно только в том ЗАГСе, к которому Марина принадлежала в том далеком году, и где, собственно, разводилась…

– Это там, где памятник стоит? – обрадовалась невеста.

– Кому памятник? – насупилась Милочка.

– Не знаю… – призналась невеста.

– А я знаю? – взревела Милочка.

– Во народ тупой! – обратилась она за сочувствием к Любаше, сидевшей за соседним столом за вязанием. Та лишь сочувственно вздохнула.

Столоначальница решительным жестом отодвинула от себя заявление и весь ворох документов, смешав свой собственный пасьянс. И провозгласила:

– Следующий!

Невеста стала собирать свои документы с начальственного стола, но они не слушались. Они, оживленно шурша, вырывались из Марининых рук… Некоторые попадали под стол. Жених стал помогать, наклонился поднять, но и от него они увертывались, лезли в щели… Приложив некоторые усилия, Степа все же собрал их…

Изгнанные невеста и жених топтались на тротуаре за дверями ЗАГСа. Они ощущали некоторую растерянность, чувствовали себя негодными женихом и невестой… Но, поразмыслив, пошли к машине. В конце концов, нужно всего лишь съездить за бумажкой в другой ЗАГС. Один лишний хлопотный день, ерунда. Они вернутся сюда завтра – и подадут заявление на осуществление грезы.

Марина помнила, где она оформляла развод с Луком. Казенное здание, бесконечно огромное, ЗАГС по месту прописки, в который почему-то нужно было добираться через центр на метро, или на автобусах с пересадкой. Она решила заехать туда завтра, после своей экскурсии по центру.

Была только середина дня, но уже стемнело. Почти все фонари на нужной улице оказались разбиты. Марина хорошо помнила громаду памятника, ощеренного оружием, и искала эту громаду. Дуло и мело. Вот он, родной. Темный силуэт, ощетинившийся штыками. Посреди пустыря.

Марина двинулась по шатким мосткам вглубь пустыря, пытаясь разглядеть – мерещится ей или, действительно, здесь пустырь и огромного здания нет на месте. Мостки были настолько шатучие, что двигаться пришлось, балансируя руками.

Вдруг Марина уловила странные звуки. Как будто большое животное ворочается. Потом послышалось кряхтение, мощный зевок. Шарканье. Марина замерла на месте.

– Ээээээ…. Ааааа… Кхе-кхе… Оооо! День добрый! – Это не животное, это – человек! Он вышел из тьмы, отряхиваясь, и оказался огромным… Марина шарахнулась. Следом показался другой верзила, третий, четвертый… Верзилы окружили ее, и протянули к ней руки – ладони ковшиком. Один по ошибке протянул руку с початой бутылкой. Если бы Марина решила подать ему монетку, ей некуда было бы эту монетку пристроить.

– Помоги! Ради Христа! На хлеб! Я тоже человек! И я человек! Ты человек или нет? Говорю тебе, помоги! – заголосил хор верзил.

Марина попятилась, и упала с мостков в холодную зимнюю грязь.

– Ух ты, чебурахнулась! Ну ты того, дамочка… Осторожней тут. Тут не Большой театр! – загоготал хор.

Марина прытко вскочила и кинулась бежать. Бомжи не трогались с места, поглощенные своим весельем.

– Ну, коза! Олимпийская чемпионка, блин!

Марина остановилась отдышаться за ощеренной громадой памятника. И тогда заметила наклеенный на постамент тетрадный листок. Объявление слегка было освещено снегом, и, приблизив глаза вплотную, она сумела разобрать надпись: «ЗАГС №2222 переехал по адресу Святодырин тупик, 2».

Сапоги и куртка Марины пострадали, каблук отлетел… Ничего, до свадьбы починится. Дело оказалось сложнее, чем предполагали жених с невестой, что ж… Придется отложить грезу еще на день, похлопотать… Когда невеста рассказывала жениху, что же она нашла на пустыре вместо здания ЗАГСа, то с удивлением обнаружила, что Степе страшнее теперь слушать, чем ей было участвовать в этом представлении. Степа насупился. В Святодырин тупик он не отпустит ее одну.