Сергей Елисеенко - О.Д.И.Н. (сборник)

— Отец, все гораздо серьезней, чем мы думали. И все из-за этих законников, проталкивающих правку в Кодекс Чести. У них оказалось много сторонников, и твой случай, в обычное время, был бы стандартной оплошностью, но теперь ты чуть ли не враг народа. И теперь они митингуют круглые сутки возле здания Совета. Так что сейчас надвигается настоящий кризис для всего нашего общества. Но у нас есть один вариант, при котором ты останешься без серьезного наказания.

— Сын мой, ты же понимаешь, что это лишь шакалы, лающие на льва. Стоит Первым среди равных показать силу и все вернется на круги своя. И я готов принять любое наказание по справедливости суда.

— Я понимаю, что ты человек старой закалки, но сейчас эти выспренние слова не нужны. Да и Первые среди равных уже не так могущественны. В политических интригах уже давно правит хитрость, а не сила. Всех на дуэль не вызовешь. Так что лучше иногда прогнуться, чтобы не сломаться, — грустно произнес Александр.

— Мне горько слышать такие слова.

Мир изменился… причем не в лучшую сторону. Но мы сами создаем его, так что я буду стоять на своем.

— Отец, послушай не нужно твоего геройства. Защитник предложил отличный вариант. Дело в том, что эти активисты, требуют не столько твоей крови, сколько введения поправок закона в силу. А ты своего рода «мальчик для битья». То есть, выбор прост, если ты признаешь, что сожалеешь о содеянном, и что понимаешь и радеешь за важность внесения изменений в Кодекс Чести по поводу «ограниченных», то твой поступок будет расцениваться как первый прецедент подобного рода. И твоё наказание будет чисто формальным. Ну а если ты продолжишь упрямиться, то судить тебя будут как физическое лицо, которое предумышленно совершило убийство более слабого по уровню человека. И тогда может быть все что угодно, вплоть до смертной казни.

— То есть на кону или моя жизнь или устои нашего общества… Мне нужно подумать сын.

— Ну почему ты любишь бросаться из крайности в крайность? Ты же адекватный человек и уже принял единственно верное решение. Просто скажи, что это все случайно вышло, что раскаиваешься и все, мы уже пьем что-нибудь холодное на нашей веранде. Не становись затычкой в этой бочке, я прошу тебя. Герои уже никому не нужны в современном мире.

— Хватит! Ты забываешься, сын! Иди и оставь меня одного. Завтра на суде все услышат мои слова, — сурово оборвал его я.

— Как скажешь отец. Но помни, как мы любим тебя и как ты много значишь для всех, — покорно склонив голову, сказал он и молча вышел за дверь.

Щелкнул замок, и я опять остался наедине со своими мыслями. У меня было время сделать свой выбор и решить, какой путь правильный. И я знал, что от моего решения зависит многое.

И вот я стою здесь перед судом Первых среди равных, и сотни людей ждут моих слов. Я поднимаю глаза и, сжав кулаки, начинаю говорить.

— Я не говорю эти слова в свою защиту. Пусть все сказанное мной воспримут, как проявление истинной воли. Начну с того, что вспомню, что я чувствовал, когда мой отец, первый раз привел меня в килл-сад и рассказал, что такое Кодекс Чести. Тогда мне казалось, что это все как в старинных историях-сказках, каждый должен защищать свою честь и достоинство. Благодаря этому, все люди всегда думают прежде, чем как-то поступить. Руководствуются здравым смыслом, зная, что их может постигнуть кара в лице дуэли, если они будут грязны своими помыслами, словами или делами. Повзрослев, я понял, что на этих устоях держится наше общество. Индивидуальность каждого человека, это не только его права, но и ответственность. Нельзя свалить свои грехи на другого. Каждый сам отвечает за свои поступки. Это виделось мне правильным и справедливым. Но, став еще старше, я понял, что есть и другой смысл в Кодексе Чести и в дуэльных поединках. Несмотря на то, что мы отдельные личности, есть еще более высокий приоритет. Коллективный. И немногие достигают уровня его понимания и осознания. Это стремление бороться не только за свою честь, но и за честь нашего общества. Когда благо твоего социума, важнее своего собственного. Истинное самоотречение, когда ты побеждаешь не своего соперника в бою, а самого себя внутри. И сейчас я бы хотел сказать, что человек, который погиб в бою со мной, получил по заслугам. Он был нагл и дерзок. Дуэль показала, кто из нас был прав.

И эта случайность, моё незнание его «недостатков» и «ограниченности», повлекших за собой его смерть, лишь вина моей неосмотрительности. Поэтому я полностью беру на себя ответственность за эту смерть. И готов понести полное наказание по всей строгости закона. Да будет на то воля Первых среди равных, — закончив говорить, я закрыл глаза и прижал правую руку, сжатую в кулак к сердцу. Моя воля была исполнена.

После казни Александр сидел на ступеньках здания Совета и плакал с сухими глазами. В груди был ком, а в голове непонимание поступка отца.

— Я вижу, как тебе трудно мальчик, но поверь, твой отец поступил очень благородно, — услышал он голос у своего плеча.

Рядом с ним стоял один из представителей Первых среди равных. Убеленный сединами старик, сжимавший в руках жезл Совета. Присев рядом, он продолжил.

— Сейчас ты не поймешь, насколько важный поступок совершил твой отец. Но пройдет время и все станет на свои места.

— Зачем?! Я не понимаю этого! Он мог остаться в живых. Но почему-то сам пошел на плаху, — с надрывом прошептал Александр.

— Это был поступок чести, но не индивидуальной, а общественной. Отдав свою жизнь, чтобы другие могли жить, вот истинный порыв. И только те, кто сами достигли этого уровня, поймут, насколько силен духом твой отец. Запомни это, — старик поднялся и, положив что-то на ступени рядом с Александром, неспешно двинулся прочь.

Взяв в руки вещицу оставленную стариком, Александр понял, что это старинная монета. С одной стороны, которой был выгравирован факел в руке, а с другой солнце. Удивительно, но на ребре были нанесены слова, давно исчезнувшего языка. Перевести их Александр не смог. — «γνῶθι σεαυτόν».

— Ты знаешь, мне кажется эта статуэтка вполне впишется в наш интерьер. — мило прощебетала Кариночка.

Я вскинул глаза на указанную женой вещицу и увидел обычную египетскую штамповку для туристов. Но иногда спорить с моей суженной бывало бесполезно, как и в этом случае. Так что я смиренно улыбнулся и лишь сказал, что вкус моей ненаглядной, как всегда, идеален. За что был тот час награжден чувственным поцелуем в губы, прямо на глазах хитро улыбающегося торгаша.

Расплатившись, мы двинулись дальше по бурлящему и гомонящему на всех языках мира восточному рынку. Впереди еще было целых 5 дней отпуска и наслаждения заслуженным отдыхом.