Виктор Гончаров - Межпланетный путешественник

— Семь месяцев прошло с тех пор, и я больше не получал от Никодима ни одной весточки. Я предполагал: или он пустился отыскивать меня и погиб в беспредельности Вселенной, сбившись с пути, или он остался в Америке и… тоже погиб…

— Это сволочи цилиндры! — не удержался "вихрастый" и вскочил в возбуждении со скамьи. — Это они его ухлопали… Скажи, Ком-са твой друг Никодим не назывался ли еще Никандрием?..

— Да. Он мне сообщал, что принял такую фамилию в Америке…

— Это они! Это они! — "вихрастый" готов был бежать на берег моря, где остались бездыханные "цилиндры", чтобы… не знаю, что он хотел с ними делать; мы его удержали…

— Я догадывался, что в нашу радиацию кто-то проник, — сказал Андрей, — кто-то перехватывал наши мысли, — но мне не хотелось верить смерти друга… Итак, он умер…

Андрей тяжело задумался, облокотившись на колено: лицо омрачилось, глаза потухли… Впрочем, это продолжалось всего лишь одну минуту.

Он тряхнул головой и снова принял гордый, независимый ни от каких печалей, почти дерзкий вид. Его глаза приобрели новые стальные блики, и в них напружилась такая огромная жажда мести, что мне стало жутко за того, на кого она выльется…

— Эх, Ком-са не горюй! — вдруг вскочил он, слегка ударив "вихрастого" по плечу, от чего тот скривился и присел. — Летим на землю! Мы еще покажем им — цилиндрам и всякой сволочи — кузькину мать…

Кажется, меня они не относят к последней категории, а то, должно быть, эта "кузькина мать" — что-то в высшей степени неприятное, иначе не зачем ее показывать…

В нескольких словах о нашем последнем, межпланетном рейсе. Неудачно выдался он.

Мы перенесли аккумуляторы из "сигары" Андрея в свою машину, увеличив таким образом запас психо-энергии. "Сигару" пришлось оставить на Венере. Можно было бы ее взять с собой, если бы кто-нибудь из нас согласился ею управлять, но такого не нашлось: никому не хотелось разбивать компании.

К управлению сел Андрей (я, значит, получил отставку). И он с первой же минуты развил такую бешеную скорость, что мы в три часа покрыли расстояние от Венеры к Земле, расстояние свыше 50.000.000 километров…

Ну и мозжище у этого юноши… Нужно заметить, что, ведя машину, он и не думал отдаваться целиком ее управлению, как скажем, это делал я. Нет, он все время балагурил, острил, смешил ребят и меня, словом, полет да еще на таком чудовищном ходу для него являлся шуткой… Вероятно, он, подобно Юлию Цезарю, умеет совмещать одновременно: и чтение, и письмо, в диктовку, и еще что-нибудь…

Три часа промчалась незаметно и без всяких приключений.

Мы (я и ребята) были поражены, завидев так скоро воздушную оболочку родной планеты.

Андрей посмеивался:

— Видели бы вы, каким чортом я носился от одной комбинации Вселенной к другой… Там я уже не шутил и не смеялся, а до самой последней клеточки своего организма отдавался машине…

В несколько минут прошли земную атмосферу. Задержали ход, опознали территорию своего Союза и к нему.

Но… пролетая около западных берегов Черного моря, потерпели аварию.

Ну разве это не ирония судьбы?.. Всюду из самых невероятных положений — выходить сухими, а здесь вблизи своей родины намокнуть вдребезги и кроме того потерять машину!!. Тут уже мне не докажут ребята, что мы сами виноваты! Это — рок, рок и больше ничего…

Какому-то эфиопу вздумалось выпалить в нас с берега из пушки (а машина шла тихо). И что обидно: из самой первобытной пушки. Из такой, какими стреляли в середине века… Ядро — представьте себе: — каменное ядро, задело нос машины, сорвало передний проводник, чуть не убив Андрея, и испортило всю наружную сеть…

Машина стала падать…

Андрей, собрав все свои необ'ятные силы (вот где ему пришлось-таки показать себя), при помощи одной своей психо — энергии удержал машину от падения в воду, где она, наверное захлебнулась бы, потопив и нас. Он думал достичь так советских берегов.

Мы неслись к Крыму, видневшемуся в виде тонкой полоски вдали. Ветер заходил в пробоину машины, ревел и сильно ослаблял быстроту нашего хода.

Всему бывает предел: Андрей, наконец, выдохся и крикнул:

— Koм-са! (я тоже, стало быть, Ком-са)… Сейчас шлепнемся в воду… Больше не могу… Откройте дверку… Вон я вижу пароход. Если моих сил не хватит доставить вас до него, прыгайте в воду, как только машина станет опускаться…

Спорить с ним не приходилось. Он всех нас одним решительным взглядом выпроводил к двери, а сам остался у поломанного механизма управления.

— Не беспокойтесь, — сказал он, — я не останусь в машине; мне еще не надоела жизнь… Выпрыгну вслед за вами…

До парохода он нас не довел, и мы, уподобившись взволнованным лягушкам, с трехсаженной высоты один за одним — Андрей последним — попрыгали в воду.

Продырявленная машина упала, пустила пузыри и пошла ко дну…

Ребята, не говоря уже об Андрее, выказали себя отличными пловцами, одним словом, — "ком-са"… Ну, а я… — да уже что там говорить — главный "ком-са" все время волок меня на своей широкой спине.

Через пять минут нас подобрал пароход "Ильич".

Должно быть, слово "ком-са" взято с китайского языка. Я веду сейчас соответствующие изыскания. Это какая-то тайная организация, в роде ордена иезуитов, к примеру сказать, куда подбираются люди только необыкновенной силищи: и физической и нравственной, и, конечно, организация чисто классовая. Вот что мне удалось пока узнать.

Я собственно не знаю, имею ли я право разбалтывать об этом во всеуслышание. Кажется, что в "ком-се" замешаны государственные интересы… Впрочем, — редакция гораздо легче, чем я, разберется в этом сложном вопросе.

Москва — Ленинград: Молодая Гвардия, 1924.

Отпечатано в типографии изд. "Молодая Гвардия",

Лениздат. В О., 5 лин., 28, в количестве 7.000 экз.

Ленинградский Гублит № 12.319

Сканирование А.Первушин.

Текст романа взят с сайта http://epizodsspace.no-ip.org/

В межпланетном пространстве царит холод в — 22 °C. Z.

Очевидно, компас, указывающий север и юг Вселенной.

Надо понимать: освободилось от микробов. Z.