Вадим Селин - Праздник каждый день

Тут Яна, всегда тихая девочка, восстала:

- И мои родители тоже не придут. Я не вижу в этом необходимости, потому что я ни в чем не виновата. А галлюцинациям Розы Николаевны я потакать не собираюсь.

Роза Николаевна опешила:

- Каким таким галлюцинациям?

- Ну, раз вы мне ни за что ни про что двойку поставили, значит, вы имели на то основания. Но, так как я ничего не делала и оснований вам не давала, выходит, что эти основания были только у вас в голове. А, извините, ваша голова - ваши проблемы, а не моих родителей. У них нет свободного времени, чтобы в школу ходить после каждой прихоти директора и ваших видений. Вот так-то.

Мирек похлопал в ладоши, а директор задумался:

- А ведь Яна права. И вообще, как я понял, все началось из-за Кострова, - Розочка умолчала о том, что на самом деле виновата во всем Катька. - Пусть он за это и отвечает. А ответит он тогда, когда приедут из Афин его родители. И, Роза Николаевна, сотрите двойку Яны.

- В журнале нельзя пачкать... - отбивалась Дикая Роза.

- Ничего. Я разрешаю, - дверь директора захлопнулась.

Яна просияла, Влад тоже засветился, а Мирек произнес:

- Роза Николаевна, чего же вы ждете?

- Ничего не жду. Я думаю.

- Над чем это вы думаете?

Неожиданно учительница объяснила:

- Вот смотрите: я зачеркну двойку, так?

- Так.

- И что с ней станет?

- Её не станет, - определил Мирек.

Математичка похвалила мальчика за сообразительность:

- Верно! Но не могу же я двойку убить! Я в силах ее кому-нибудь другому отдать, а зачеркнуть - нет.

- То есть как? - запутался Влад.

- Очень просто! Я зачеркну двойку только тогда, когда кто-нибудь согласится взять ее себе.

Повисло молчание. Долгое, тяжелое и бесперспективное.

- Дураков в нашем классе нет, - сказал Влад.

Математичка злорадно оскалилась:

- То-то же, получается, неуд у Яны остается.

Дикая Роза, чеканя шаг, пошла на урок. Яночка снова расплакалась, сердце у Мирослава сжалось. Не мог он смотреть на скукоженное личико подружки и, поэтому, припустил вслед за математичкой. Он нагнал ее в дверях:

- Ставьте мне двойку вместо Яны.

Роза Николаевна порадовалась и, поместив журнал на выставленную вперед коленку, вывела напротив фамилии Костров вторую за сегодняшний урок двойку, потом посмотрела на часы и поведала:

- На занятие можете уже не приходить, осталось всего десять минут, - и, когда учительница-тиранка почти вошла в класс, Мирек ее окликнул:

- Роза Николаевна!

Она пулей выскочила из класса и предстала перед Мирославом. Она думала, что мальчик извинится перед ней, но ее ожидания не оправдались, парень обрадовал математичку еще больше:

- Ставьте мне и двояк Влада. Он тоже из-за меня пострадал.

Роза Николаевна зажмурилась от счастья и нарисовала в журнале отчетливую двойку.

- Благородный ты человек, - подмигнула, как змея, Дикая Роза и окончательно скрылась в кабинете.

- Я-то благородный, зато ты злая, - прошептал Мирек.

На уроке Роза Николаевна раздумывала: "Теперь я точно Кострова на осень оставлю. Попляшет он у меня, голубчик. И родители ему не помогут своими апельсинами из Греции. Ой, чего я такая упертая? Помогут, только, как минимум, десять ящиков апельсинов мне подарят в конце этого мая. Тогда уж я, так и быть, переведу их сынка вместе со всеми в восьмой класс".

К завершению урока Роза Николаевна совершенно сжилась с еще не принадлежащими ей десятью ящиками апельсинов. Женщина очень любила эти цитрусовые. Она могла их есть утром, днем, вечером, ночью, на переменах...

Мирослав спустился на первый этаж к кабинету директора, там стояли его друзья и жевали булочки, купленные в столовой.

- Ну, что она с двойками сделала? - накинулись на него Яна и Владик.

- Поставила их мне, - весело улыбнулся Мирек. - Чувствую, в конце года снова без апельсинов не обойтись.

Яна и Влад горячо поблагодарили друга за широту души.

- Бедняжки твои мама с папой. Скоро все фрукты станут сразу Розите в карман лететь, а не на рынки, - пожалела родителей Мирека Яна.

- Фрукты будут всегда расти, - философски заметил Мирослав, - а Роза когда-нибудь, да и лопнет.

Друзья поделились с ним булочками, и они зашагали домой, обсуждая плешь, поразившую волосы Розы Николаевны и некую странность Сорокиной Кати. У нее никогда не было друзей, Катя не сходилась с людьми. Шутки, над которыми смеялся весь класс, вызывали у девочки раздражение, и, отчасти из-за этого, Катя всегда сидела одна за партой в компании с ее лучшими друзьями - учебниками, ручками и пеналом.

У Мирослава имелся старший брат Семен. Он учился в той же школе, что и Мирек, но в, отличии от младшего брата, в одиннадцатом классе. У их родителей существовала своя фирма, занимающаяся импортом фруктов и реализацией их здесь, в России. Апельсины из Греции, гранаты и мандарины из Грузии, виноград из Армении раскупали буквально как горячие пирожки, потому что фрукты фирмы "Вкус жизни" были свежими и недорогими. Математичка повадилась сдирать с Мирослава бесплатные фрукты, ставя ему за это положительные оценки и тут же портя их отрицательными, тем самым напрашиваясь еще на один пакет апельсинов. Парню это начинало уже потихоньку надоедать. Посмотрим, что будет, когда математичка попросит десять ящиков благородных цитрусовых... Позавчера родители Мирека улетели в Афины договариваться о приобретении крупной партии апельсинов. Поэтому старшая часть семьи Костровых отсутствовала на данный момент в стране и прийти на встречу с директором никак не могла.

Вычужина Яна была подающей большие надежны пианисткой без братьев и сестер. Она села за инструмент в четыре года, ее пальцы знали "в лицо" каждую клавишу, она могла с закрытыми глазами сыграть не только "Лунную сонату" Бетховена, но и "Турецкий марш" Моцарта. Яна всеми силами стремилась учиться прилежно, жаль, это у нее плохо получалось. Вот играла она великолепно, а училась не очень. Четверки учителя ставили ей из сострадания, они видели, как искренне Яна старалась запомнить правила в русском языке и формулы в физике. Все старания венчались провалом на самостоятельных и контрольных работах. Некоторые учителя махали на это руками и ставили тройки или четверки. Яна иногда ревела у мамы под крылышком:

- Ну не понимаю я физику, математику и остальные предметы. Зачем они мне нужны, если я хочу зарабатывать на жизнь музыкой?

- Надо, Яночка, надо, - ворковала нежная мама. - Все учились и ты должна. Ты чудесно музицируешь, а учеба - это обязательный отрезок жизненного пути.

Яна лишь безутешно всхлипывала, сочиняя в голове очередные композиции.

Ромашкин Влад жил вдвоем с бабушкой - его родители трагически погибли, когда сыну исполнилось полтора годика. Виктор и Виктория Ромашкины были альпинистами. Однажды исследователи ледяных просторов взбирались на гору, неожиданно крепления оборвались и альпинисты упали в глубокое ущелье. Их отыскали спустя месяц после падения. Так Влад очутился у бабушки - папиной мамы, она оказалась единственной родственницей сироты. Бабушка Влада добрая, веселая, современных взглядов. Она купила внуку компьютер и никогда не брюзжала, как это делает большинство людей в ее возрасте.