Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров

На подходе к Эдерканну эск почувствовал осторожные чуткие щупальца, вытянувшиеся им навстречу. Сторожевые заклятья Эндар обошёл играючи, отклонив их оси и отведя в сторону — он всё‑таки был гораздо сильнее Видящих. И на ничего не подозревающий Алтарь Отряд обрушился внезапно.

При снижении Катри быстро коснулся сознаний тех своих воинов, которые ранее сами были адептами Видящих, — ни тени сомнений или колебаний не прослеживалось в их ровно светящихся аурах. Вспомнив потрясающую маскировку ведьмы, Маг копнул глубже, причиняя своим аколитам боль, и отступил, удовлетворённый увиденным. Нет, здесь всё нормально — его Отряд знает только одного командира.

А внизу клубилась и нарастала волна паники. Сбросив завесу невидимости, воины Эндара опустились на площадь перед грандиозным зданием Алтаря и проворно рассыпались, выхватывая из ножен мечи. Их не встретили ни стрелами, ни магией — Видящие понимали, что всё это абсолютно бессмысленно. Эндар уловил напряжённую работу мысли за камнем стен — заговорщики пытались найти выход. Противостоять могучей магии взбешённого Властелина невозможно, это ясно, но и погибать вот так запросто не хочется. Но что делать, придётся — ведь проигравший всегда платит…

Первым желанием Катри было просто стереть Алтарь с лица земли и превратить его в каменное крошево вместе со всеми находящимися внутри, но он не дал эмоциям взять над собой верх. В конце концов, подавляющее большинство людей, мятущихся под сводами Алтаря от непонимания происходящего, находилось в полном неведении относительно дьявольского плана своей верхушки во главе со Старшим. Властелин обязан уметь заглянуть вперёд дальше, чем на несколько часов или дней. Всё ещё только начинается, и способными к магии существами этого Мира нельзя разбрасываться — они ещё очень могут пригодиться. Кроме того, принцип противовеса: Хамахера — Изобильные Земли, Храм Хурру — Алтарь Видящих. Заговорщики — ну, с ними понятно…

Фасадная стена Алтаря со статуями на фронтоне, с барельефами, с узкими окнами–бойницами и пышными входными дверями медленно и мягко осела, поднимая тучу белёсой пыли и мелкой мраморной крошки. Во вскрывшемся нутре бестолково и беспомощно суетились фигурки людей, размахивающих руками и натыкающихся друг на друга. Выброшенное всё‑таки защитное заклинание Видящих треснуло и рассыпалось под натиском атакующей магии, как стекло под ударом кулака в латной перчатке. Бой кончился, так и не начавшись по–настоящему — слишком уж неравными были силы сторон.

Молчаливые, с покорно опущенными головами и без оружия, Видящие один за другим унылой цепочкой перебирались через завалы щебня, оставленные рухнувшей стеной. Эндару не было нужды прибегать к Заклятию Проверки — багровые пятна враждебности в аурах шестерых магов Юга он прекрасно видел и так. Над площадью повисла гулкая зловещая тишина, и в эту тишину упали тяжёлые слова эска:

— В этом Мире есть единственный истинный Властелин — я! Я умею уважать настоящих, достойных врагов, и поэтому подарю вам лёгкую и благородную смерть. Вы даже можете защищаться.

Во вновь завладевшей площадью тишине хорошо был слышен шипящий шелест, с которым зачарованный клинок Катри покинул ножны…

Снова, как два года назад, за деревянным бортом ладьи шептала мутная вода Великой Реки. Ладья давно уже свернула с основного русла и теперь поднималась вверх по течению одного из бесчисленных притоков Реки, что охватили громадной голубой сетью две трети территории Хам–а-Хери, покрытые труднопроходимым Лесом с его диковинными тварями.

По обоим берегам тянулись сплошные стены переплетённой зелени, кишащей всевозможной живностью. Что‑то хрустело и чавкало в чаще, мелькали над водной гладью стремительные тени птиц, со свисавших до воды ветвей деревьев шлёпались в реку скользкие жабообразные существа самых разных размеров — от величины среднего кулака до громоздких туш в несколько локтей длиной. По ночам, когда бегущие облака затягивали небо, а в просветах между ними изредка проглядывали луны, река светилась мертвенным зеленоватым светом. И всплывали из глубины неизвестно кому принадлежащие огромные немигающие глаза и следили из‑под воды за скользящей ладьёй.

Всё было так же, как и два года тому назад. Но если для эска с его долгим пребыванием в очередном Круге Бытия это ничтожный срок, то для человека два солнечных круга — это два солнечных круга. За это время многое может случиться…

Эндар не мог сказать наверняка, когда и почему ему захотелось вернуться в Лес — не насовсем, конечно, а только лишь для того, чтобы навестить то место Пограничного Мира, куда он был заброшен слепым капризом Лавины, вырвавшей его из привычной жизни. Маг отнюдь не был склонен к сентиментальности — напротив, рационализм всегда являлся отличительной чертой сверхсуществ Высших Рас.

Как бы то ни было, вскоре после того, как был раздавлен единственный по–настоящему опасный для Властелина заговор Видящих (кровавых расправ не было: кроме шестерых магов, собственноручно убитых Катри на площади перед полуразрушенным Алтарём в Эдерканне, жрецы Хурру казнили ещё только двоих выявленных соучастников заговора, проникших в Храм), чародей вдруг ощутил смутное желание побывать в Лесу.

Присутствия чего‑либо угрожающего Маг не ощущал — всё шло своим чередом. Ещё несколько сотен новых аколитов постигали азы Высшей Магии в Храме под недрёманным оком Верховного Хурру и под сенью мощи Орба Силы, а заботливо сплетённая Эндаром сеть дозорных заклятий должна была предупредить его о возможной попытке проникновения в Пограничный Мир любых Сущностей, обладающих сильной магией. Так почему бы ни совершить небольшое путешествие? Властелин уже привык к тому, что основным мотивом его поступков со времени обретения свободы были только лишь его собственные желания.

Хотел ли он увидеть Хоэ? На этот вопрос Катри также затруднялся ответить даже самому себе. Кто для него, Властелина этого Мира, маленькая лесная дикарка, по непонятной причуде судьбы ставшая его женой по закону полудикого племени Детей Леса? Всего лишь одна из многих сотен, если не тысяч, женщин, чьей любви он отведал за время своего пребывания здесь. Или же… Да нет, это просто глупо.

У эска по имени Эндар было сердце — в том смысле, в котором Разумные упоминают его, когда говорят о любви. В этом сердце оставили след и Шоэр, и Аэль, и… Хоэ. Да, и Хоэ! В конце концов, она была первой его женщиной этого Мира, первой — и запомнившейся. От всех остальных память не сохранила даже имён, за редкими исключениями вроде Шемрезы или злосчастной Мириа. Но всё равно, разделяющая их пропасть невероятна глубока — они существа слишком разного порядка. Да и ко всему прочему (теперь Катри знал это наверняка), сердце его — в том самом смысле слова — принадлежало Звёздной Валькирии по имени Натэна. Если оно, это сердце, вообще имело свойство принадлежать кому‑то ещё, кроме собственного владельца…