Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров

Но уже через пару мгновений Эндар понял, почему Оголтелые отступили — на горизонте унылого Мира Обители возникла и выросла клубящаяся призрачная Волна.

Чудовище приближалось и разбухало, закрывая своим бесплотным телом цвета тусклого серебра полнеба, и от него явственно веяло смертельной угрозой, даже больше, нежели просто смертельной.

Эндар потянулся к Волне и тут же отдёрнулся — ощущение было примерно таким, как если голой рукой коснуться раскалённого железа.

— У ходим! Уходим, Тан! — ворвался в его сознание мыслекрик Сварда, и Эндар кивнул. Он уже понял, что это такое, и этого было достаточно.

«Так вот как ты выглядишь, Волна Слияния, не понятие, а зримый образ. Вы всё‑таки запустили Её, вынуждены были запустить, хотя и не собрали ещё достаточного количества жертв для вашего дьявольского жертвоприношения, а это значит, что мы выиграли наш бой. Сейчас вы торопливо и трусливо убираетесь прочь с дороги выпущенного вами же самими монстра, и если о чём и сожалеете, так это только о том, что всё придётся начинать сначала. Но мы не дадим вам начать сначала, не для этого погибли Лейнарта, Хьела, Сигрид и многие другие Янтарные Маги — десятки Викингов. Мы вернёмся сюда, обязательно вернёмся — не мы, так другие, — и день нашего возвращения станет для вас Судным Днём, потому что вы не имеете права быть, Оголтелые, вам нет места в Познаваемой Вселенной и в Мироздании вообще!

Но сейчас надо отступать, Свард прав. Против чудовищной мощи Волны поредевшей дружине не выстоять, как не выстоять одиночной когорте Алых под натиском Лавины Хаоса. Продолжение боя грозит поголовной гибелью всем жёлтым эскам, а они обязаны выжить — выжить, чтобы сообщить».

Бродяги Вселенной замыкали Кольцо. Серебряные эски, крутившиеся где‑то поблизости, пытались помешать — хоть как‑то, однако Викинги разметали поспешно творимые на их пути преграды. Оголтелые слишком осторожничали, слишком опасались угодить в объятья Волны, и поэтому их Заклинания Помех Переходу получились малоэффективными. Всеобщее правило Мироздания: возлюбивший убивать не слишком спешит умирать сам. «До встречи, убийцы, — подумал Эндар, — до скорой или не очень, но до неминуемой встречи…».

Они успели — на остатках Силы — выскользнуть в Астрал из‑под самого гребня зловещей тускло–серебряной клубящейся Волны, надвигавшейся на них с неумолимостью Рока.

Мир, в который случайно попали Эндар и Мерсена после расставания с Янтарными Магами, — Эндар объяснил Сварду, почему их Дороги Миров отныне расходятся, — выглядел уютно. Тёплое — но не жаркое — солнце, глубокая — под цвет глаз Молодой Колдуньи — синева небес, сочная зелень, мягкий ласковый воздух… В общем, Случайный Мир чуть ли не идеально подходил для того, чтобы перевести дух после отчаянно–изнуряющего боя в Мире Обители, боя, который принёс такие потери Викингам и который в конечном счёте окончился их поражением.

Да, им пришлось отступить, — сил не хватило, и Эндар, как опытный военачальник, понял, что продолжение сражения грозит полным уничтожением его дружины. Но дело своё они всё‑таки сделали: нашли опаснейшее гнездо Зла, разворошили его, потрепали Оголтелых, сорвали их ближайшие планы, и теперь — в этом Алый Воитель ничуть не сомневался — Маги–Искатели донесут до Ордена весть о существовании Обители, о том, как туда добраться, и самое главное — чем эта Обитель грозит Мирозданию. Испокон веку именно в этом — известить — и состоял Долг Бродяг–по–Мирам, а Свард хорошо знал Долг своей Расы.

Так что особых причин для беспокойства нет — Всевидящее Око Цитадели оценит ситуацию, Совет Магистров всё взвесит и выделит необходимые силы. И очень скоро в Мире Обители появятся три–четыре когорты (если надо, если Магистры сочтут нужным, то и целая фаланга) Алых Воителей. Крепостям сектантов ни за что не устоять перед согласованным натиском достаточного числа лучших магических бойцов Познаваемой Вселенной, и змеиное гнездо неминуемо будет раздавлено.

Но в данный момент, как ни странно, Эндара беспокоило совсем другое, то, что могло — да и должно было — показаться ничего не стоящей мелочью, пустяком на фоне вселенских проблем, которые обычно встают перед Магами–эсками.

Мерсена оправилась от тяжких последствий воздействия поистине адских заклятий Серебряных Магов на удивление быстро, едва ли не быстрее самого Эндара. Девушка уже шныряла между деревьев чуть вдалеке, что‑то высматривая с детской любознательностью. Алый Маг сидел на могучем стволе поваленного дерева у журчащего светлого ручейка, слушал птичий щебет, следил за быстро скользившей среди древесных великанов Молодой Колдуньей (пока ведьма совсем не скрылась в густых зарослях подлеска) и размышлял.

Дело, которое задерживало его на пути к Миру Жёлтой звезды, сделано. До домена Звёздной Владычицы (интересно, а какое имя носит Натэна сейчас, об этом раньше как‑то не думалось…) оставался один, ну максимум два броска через Межмирье. И как он собирается заявиться к ждущей его Голубой Магине: не один, а с подружкой? Как Амазонка будет на это реагировать (если уже не отреагировала, ведь с амулетом Инь–Янь алый эск не расставался, следовательно, Натэна в курсе всего происходившего — и происходящего — с Эндаром)? И реакция Натэны ещё только одна сторона вопроса — оставалась ещё реакция Мерсены. А вот как раз её‑то предугадать несложно.

Конечно, в идеале всё выглядело не так уж сумрачно. Молодой Колдунье запросто найдётся место в Мире Хранителей — с её‑то чародейными способностями! Владычица поймёт и примет ведьму (отношение эсков к свободе сердечных привязанностей и выбора известно), но только при условии, что та не будет в дальнейшем претендовать на внимание Эндара. Делиться любовью Звёздная Валькирия не намерена, это понятно. Но и Мерсена не потерпит, чтобы кто бы то ни было посмел претендовать на её место подле Властелина — он для неё был и остался таковым.

Дочь Юного средневекового Мира отнюдь не обладала характером гаремной наложницы — влюбившаяся в Катри ещё в Пограничном Мире, она не выдала своих чувств ни словом, ни намёком, ни даже мыслью (наверняка ещё и укрывалась магически). Она видела непрерывную череду сменявших друг друга на ложе Властелина женщин (особенно до того, как тот сумел обуздать взбесившийся от Чёрного Яда амулет Инь–Янь) и не желала быть всего лишь одной из многих — это вам не Шемреза! И открылась‑то Молодая Колдунья тогда (и только тогда!), когда никаких конкуренток не осталось, открылась со всей своей пылкостью и страстностью. Эндар хорошо помнил, что она говорила на горном плато Мира Памяти Шоэр перед расставанием с людьми Исхода, и как это было сказано.