Евгений Квардаков - Тиадар

— То есть, вы считаете, что синтезировав подобный орган и имплантировав его в человеческую нервную систему, можно еще больше улучшить навыки наших солдат? — поинтересовался Мерден.

— Не только. Это подарок и для политиков, которым приходится вести дела с подчас весьма странными формами разумной жизни, — заметил Штайер. — Я думаю, Правлению стоит отметить это в случае прямого доклада Президенту Майлону О'Коннору.

— Обязательно отметим. Продолжайте.

— Разумеется. Включите свет и приготовьте воздушную систему к замене атмосферного состава, — распорядился Штайер. — Теперь я готов продемонстрировать еще один уникальный в своем роде эксперимент. Это существо дышит с нами одним воздухом, следовательно, логично предположить, что иная атмосфера будет для него смертельна. Но это не так. Раймс, подайте в комнату хлорную смесь. С предельной концентрацией.

— Вы что, Штайер, с ума сошли? — воскликнул кто-то, но с противным шипением из встроенных в стену вентиляционных труб уже повалили клубы белого пара.

Най вскочил на ноги, прижав уши и зажав четырехпалыми руками нос и рот. Из глаз хлынули слезы, когда веки закрывались, ему казалось, что под них засыпали горячий песок. В горле и носу нестерпимо жгло, едкая волна пробиралась в легкие, было так больно, что хотелось кричать, но дыхание остановилось. Сделав пару шагов в сторону прозрачной стенки, Най пошатнувшись упал, чувствуя, как в ребра врезался керамический пол. В горле что-то раздулось, дыхание стало шипящим, быстрым, с тяжелым придыхом.

— Сейчас у него период адаптации, — заговорил Штайер. — Дело в том, что мы имеем дело с существом, способным дышать практически в любой атмосфере, кроме тех, что имеют высокое содержание щелочного или кислотного пара. Его крови необязателен кислород, для поддержания в организме жизненных процессов. Скоро на его глазах образуется защитная органическая оболочка, которая защитит роговицу и сетчатку от внешних раздражителей. И тогда он снова будет чувствовать себя весьма неплохо. Так что зря вы за него волновались.

Биодрон попробовал открыть глаза и с удивлением обнаружил, что едкий воздух больше не причиняет боли. Зрение стало мутноватым, чуть расплывчатым с углов, но Най тем не менее чувствовал себя хорошо. Чужой для него воздух проходил в легкие через сузившиеся бронхи, в которых словно раскрыли природный фильтр.

— Простите, можно вопрос несколько далекий от демонстрации его приспособляемости? Я вижу, у него присутствуют репродуктивные органы, означает ли это то, что существуют особи противоположного пола и могут ли эти существа размножаться самостоятельно?

— Да, женские особи существуют, но их очень немного. Дело в том, что нам пришлось полностью перестраивать исходные молекулы ДНК чтобы добиться разницы между полами. Не знаю, почему это произошло. — развел руками Штайер. — В теории, мы можем включить им репродуктивные функции, так как они заложены в комплексную поведенческую модель изначально, однако, если перед нами стоит задача сделать существо абсолютно послушное и пригодное для использования в качестве рабочей силы при освоении иных планет, мы заблокировали ненужные эмоции посредством нейроконтроллера, который имплантируется каждому биодрону на внутреннюю часть черепа и напрямую подсоединен к центральной нервной системе. Его действие я как раз сейчас и продемонстрирую. Откачайте газ.

С некоторым облегчением, перепуганный Най почувствовал, как неприятный газ уходит, освобождая место привычному воздуху. Он снова отполз к дальней стене, наблюдая за людьми. Ну зачем они тут собрались, зачем проделывают это все? Вот Штайер опять коснулся светящихся голографических панелек и одна из стен поднялась, открыв выход из комнаты непосредственно в зал. Желая лишь оказаться как можно дальше от этой жуткой комнаты Най в несколько прыжков достиг зала, однако Штайер наверняка знал, что так оно и произойдет.

— Стой. — коротко приказал он.

Биодрон почувствовал, как мышцы его тела сжались против его собственной воли, он не удержался на ногах и распластался на полу. Руки и ноги отказались повиноваться ему, они замерли, как и приказал Штайер.

— Встань. Руки за голову и распрямись.

Най пытался сопротивляться, но что-то внутри его сознания не давало ему ни единого шанса. Он понимал, что беспрекословно повинуется Штайеру, но ничего не мог с этим поделать. Он не мог даже застонать или закричать, челюсти словно сковало параличом.

— Когда нейроконтроллер находится в активном состоянии, эти существа будут выполнять любые приказы своего хозяина, в данном случае — меня, — объяснил Штайер. — Вполне вероятно, что им придется жертвовать собой на других планетах, а потому мы ввели в нейроконтроллер функцию блокировки нервных окончаний. Сейчас это существо не будет чувствовать боли, даже если вы станете медленно сдирать с него шкуру. Мы, разумеется, делать этого не станем, так как каждый экземпляр, несмотря на достаточно дешевый белковый материал, все-таки стоит определенных денег. Но тем не менее, я кое-что вам покажу. Вот, видите там на столе лежит железный прут. Вы можете взять его и самолично проверить существо на болеустойчивость.

— Он совсем-совсем ничего не чувствует? — неуверенно переминался с ноги на ногу Мерден.

— Совсем. Позднее, когда нейроконтроллер отключится, ему, разумеется, будет больно, но сейчас он готов вытащить вас из, скажем, разбившегося шаттла, даже если он полностью объят огнем. Вижу, желающих нет, тогда я продолжу демонстрацию сам.

Най смотрел на взявшего железную палку ученого, безуспешно стараясь привести в действие хотя бы пальцы на руках или ногах. А вдруг, все не так, как говорит этот человек, вдруг сейчас…

Глухой удар разнесся по залу, слишком громкий для внезапно наступившей тишины. Железный прут ударил Ная по животу, разорвав кожу и оставив на теле кровоточащую полосу. Дыхание теряющего сознание от страха биодрона даже не сбилось, лишь сердце, кажется, готово было провалиться в пятки.

— Видите, он ничего не почувствовал. Но еще, как вы можете заметить, его мышцы настолько эластичны и упруги, что находятся в напряжении постоянно, как натянутые тросы. Он может свободно выдержать удар весом до 70 килограмм, с минимальным повреждением внутренних органов, защищенных мышечным корсетом, в то время как его собственный вес довольно мал. Смотрите, при среднем росте в 175 сантиметров, примерно 20–25 из которых занимают высокие ступни, это существо весит около 60 килограмм, из которых на подкожную жировую прослойку уходит не двадцать процентов как у нас, а всего около процента. Именно такая мышечная масса, ну и структура волокон, позволяют ему держать удар больше собственного веса. Так что не бойтесь, пробуйте. А ссадины мы потом на нем подлатаем.