А. Е. Ван Вогт - Пришельцы с небес

— Да… да…

— Плывите, — сказала она. — Вы же не посмеете мешкать.

Треза произнесла эти слова очень холодно, и для Руори это было как удар.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он. — Что маураи — трусы?

Минуту она колебалась, но потом честно, хотя и неохотно, сказала:

— Нет.

— Тогда зачем вы издеваетесь надо мной?

— Ох, подите прочь! — Она обхватила голову руками и погрузилась в себя.

Руори оставил ее и начал отдавать приказы. Матросы полезли на мачты. Свернутую парусину расправили, и она захлопала под напором ветра. На пристань набегали голубые, местами с белой пеной, волны. В небе летали чайки. Но перед глазами Руори мелькали картины отступления из дворца.

Безоружный человек с раскроенным черепом. Девочка, ей, наверное, нет и двенадцати. Она кричит — двое тащат ее в аллею. Пожилой человек, мечущийся в панике зигзагами. В него целятся сразу четыре лучника. Вот он падает пронзенный, и они хохочут — он ползет на руках. Женщина в разорванной одежде. Она молча сидит на улице рядом со своим ребенком, у которого раскроен череп. Маленькая статуя в нише, обезглавленная чьим-то топором. У ее ног в тени лежит букетик фиалок. Горящий дом — оттуда доносятся крики.

Воздушный корабль там, наверху, почему-то уже совсем не был красивым. Достать их и выкинуть оттуда!

Руори замер. Вокруг него собралась взволнованная команда. Послышалась песня отхода — глубокие и сильные голоса свободных и сытых людей, но он воспринимал ее только краешком сознания.

— Поднимаем якорь, — сказал помощник.

— Нет! Стойте!

Руори кинулся к полуюту и взбежал по лестнице к Трезе. Она стояла с опущенной головой. Ее лицо было скрыто длинными волосами.

— Треза! — задыхаясь, сказал он. — Треза, я, кажется, знаю, что делать. У нас все же есть шанс ответить им.

Она подняла глаза и схватила его за руку так крепко, что ногти впились в кожу. Слова звучали сами по себе, независимо от него. Он сбивчиво и торопливо говорил:

— Это надо… надо их заманить… чтобы хотя бы пара кораблей погналась… за нами в море. Мне кажется… я еще не продумал деталей, но… может быть, мы сможем драться… даже прогнать их…

Она все еще пристально смотрела на него. Он почувствовал неуверенность.

— Конечно, — сказал он, — мы можем и проиграть битву. А на борту женщины.

— Если вы проиграете, — спросила она чуть слышно, — мы погибнем или нас возьмут в плен?

— Я думаю, мы погибнем.

Она кивнула:

— Хорошо. Тогда деритесь.

— Но есть один вопрос, на который у меня пока нет ответа. Я не знаю, как заставить их погнаться за нами. — Он замялся. — Если кто-нибудь… даст себя схватить и скажет, что мы увозим огромные богатства, они поверят?

— Вполне. — Ее голос опять звучал вполне естественно, даже легко. — Например, тайник кальде. Его никогда не существовало, но они поверят, что у отца было полно золота.

— Тогда кому-то нужно пойти к ним. — Руори повернулся к ней спиной и скрестил пальцы. Решение было очень простым, но он боялся сказать его даже самому себе. — Но для этого годится не любой человек. Мужчину они сразу бросят к другим рабам. Я имею в виду, что его вообще слушать не станут.

— Вероятно. Из них мало кто знает спанский. К тому времени, как пираты разберут, что он там говорит про сокровища, они могут быть уже на полпути домой. — Треза нахмурилась. — И что нам делать?

Руори знал ответ, но заставить себя его выговорить не мог.

— Извините, — пробормотал он. — Кажется, это была Неудачная идея. Отходим.

Девушка стремительно бросилась вперед и встала между ним и поручнями. Казалось, они снова танцевали вдвоем, так близко она стояла. Но ее голос был очень тверд.

— Вы знаете способ.

— Нет.

— За эту ночь я неплохо вас узнала. Врать вы не умеете. Говорите.

Он отвернулся и как-то сумел выговорить:

— Нужна женщина. Но не любая. Очень красивая женщина. Такую ведь должны сразу доставить к главарю, так?

Треза отошла от него. Она побледнела.

— Да, думаю, так и будет, — сказала она наконец.

— Но после этого могут убить, — проговорил Руори. — Для них это раз плюнуть. Я не могу рисковать жизнями тех, кого защищаю.

— Глупый язычник, — процедила она сквозь зубы. — Неужели ты думаешь, что я испугаюсь смерти?

— Ну а что еще может случиться? — удивленно спросил он. — А, ну да, если мы проиграем сражение, эта женщина попадет в рабство. Хотя, если она будет красивой, плохо обращаться с ней не будут.

— И вы не понимаете… — Треза замолчала. Он никогда не думал, что улыбка может выразить такое страдание, и ничего, кроме страдания. — Ну конечно. Я должна была понять. Вы думаете по-своему.

— О чем вы? — удивился он.

Она на мгновение сжала кулаки и сказала, обращаясь больше к самой себе:

— Они убили моего отца. Да, я видела его труп в дверях. В моем городе после них останутся одни мертвецы. — Она подняла голову. — Я пойду.

— Вы? — Он схватил ее за плечи. — Нет, только не вы. Любая другая…

— Как я могу послать вместо себя другую? Я — дочь кальде. — Она отстранилась от него и, не оглядываясь, быстрым шагом двинулась к трапу. До него долетели несколько слов: — Потом, если будет «потом», только монастырь.

Руори не понял. Он глядел ей вслед, пока она не исчезла из виду, и ненавидел себя. Потом он произнес:

— Отходим.

Корабль вышел в море.

Мейканцы сражались очень упорно, за каждую улицу, за каждый дом, но через пару часов оставшихся в живых солдат оттеснили в северо-восточную часть города. Сами они едва ли это понимали, но командиру пиратов сверху все было видно. Флагманский корабль был теперь причален к верхушке собора, на крышу спустили веревочную лестницу для людей, и по ней то и дело поднимались связные с рапортами.

— Нормально, — сказал Локланн. — Мы их там заперли всего четвертью наших сил. Вряд ли они решатся на вылазку. А мы пока тут разберемся. Нельзя давать этим тварям время спрятаться самим и спрятать серебро. В полдень, когда мы отдохнем, можно высадить парашютистов за спиной солдат, вытеснить на наши позиции и закончить с ними.

Он приказал «Буйволу» приземлиться, чтобы можно было уже сейчас погрузить самую ценную добычу. Парни все были грубоваты — хорошие ребята, но способны в спешке попортить одежду, или чашу, или инкрустированное драгоценностями распятие, а среди мейканских драгоценностей попадаются такие красивые, что даже дарить жалко, не то что продавать.

Флагман опустился так низко, как только мог. Теперь он висел на высоте тысячи футов — ручные помпы и цистерны из сплава алюминия не позволяли сильнее сжать водород. В холодном и более плотном воздухе он висел бы еще выше, но быстро собравшийся наземный экипаж держал его за спущенные канаты. Дома храповый кабестан был около каждого дома, и приземлить корабль могли бы даже четверо женщин. Выпускать газ никто не любит, ведь Хранители вряд ли дадут новый, хотя на их гидроэлектростанции теперь и есть новый блок, работающий от солнечного света. (По крайней мере так говорили сами Хранители, но, может быть, они просто создавали впечатление своей независимости, чтобы вздувать цены. Некоторые вожди, включая и Локланна, уже пытались наладить собственное производство водорода, но постижение искусства, которое сами Хранители понимали едва ли наполовину, давалось очень медленно.)