Андрей Кокоулин - Дома как люди

Здесь были джунгли.

В тропической зелени прятались плита и раковина, стол казался камнем, окно скрывал водопад, а вместо стен смыкались покачивающиеся стволы пальм. С листьев срывались капли, порхали какие-то радужной расцветки пичужки, то тут, то там из влажной темноты изучающе смотрели на гостей желтые или зеленые глаза.

— У вашего Генриха такого ведь нет, а? — гордо заметил Эйглиц. — Программируемое изображение, звуки, запахи. Весь мир вокруг! Это, конечно, не как у вас — по старинке.

Робоповар забежал в ворох азалий. Раздался звон посуды, шипение воды, бряцанье ложек. Поплыли, рассеиваясь, клубы пара.

На притворяющуюся камнем столешницу забралась ящерка. Ника потянула к ней палец, и ящерка угрожающе раскрыла широкий рот.

— Славка, как живая.

— Смотри, укусит еще.

— А вот и я! — появился с подносом робоповар. — Садитесь.

Славка с Никой подтянули стулья.

Стулья оставались стульями и среди джунглей выглядели сюрреалистично.

— Чай у меня замечательный, — сказал Эйглиц, пока повар составлял посуду с подноса — солонку, тонкостенные чашки, блюдце с сухарями. — Я привык, что у меня все замечательное, это у меня — ха-ха! — в электрической крови.

Славка заглянул в свою чашку. По поверхности густой, бледно-желтой жидкости плавало, искрясь, жирное пятно.

— Вы уверены, — спросил он, — что это замечательный-раззамечательный…

— Абсолютно! — не дал ему договорить Эйглиц. — Конечно, это не рецепт моей прабабушки. Ха-ха! Моя прабабушка была, наверное, собачьей конурой! А я уж не знаю в кого пошел. Но чай можете пить смело.

Ника поднесла чашку к носу.

— Молоком пахнет.

— Умничка! — обрадовался Эйглиц. — Именно молоком. И, собственно, чаем. И монгольскими травками. Превосходный энергетик.

Славка посмотрел на Нику и, осмелившись, отхлебнул. Ника прыснула в кулачок, видя, как медленно кривится его лицо.

— Здравствуйте, — сказали от двери.

Славка проглотил соленый чай и обернулся.

Виннипег Рэнсом стоял на пороге, словно это он, а не Славка с Никой были в гостях. Англичанин был высок и худ, на голове его торчала копна морковного цвета волос, удлинненное лицо казалось бледным и чуть ли не испуганным. Кисти рук он держал под мышками. На нем были простые серые брюки, футболка и жилетка в крупную клетку. Ника подумала, что это очень по-иностранному.

За спиной Виннипега ветер сдувал песок с дюн.

— О-ля-ля! — заговорил Эйглиц. — Вот и наш жилец! Ему-то мы приготовим традиционный английский чай.

Робоповар снова забрался в азалии.

— Я уже могу идти? — спросил Виннипег, задирая подбородок.

— Куда же? — удивился Эйглиц. — Поговорите хоть с молодыми людьми.

Виннипег несмело подошел к столу.

— Здравствуйте еще раз.

— Добрый день, — сказала Ника.

— Славка, — подал руку Славка.

— Виннипег, — пожал руку англичанин, но так легко, словно боялся обжечься. На лице его на мгновение возникла извинительная улыбка.

— Прекрасно! — воскликнул Эйглиц. — Видишь, Винни, это совсем не страшно.

Виннипег стеснительно дернул плечами.

Робоповар, подвинув его манипулятором, выставил на стол новую чашку, заполненную пахучим, лимонного цвета напитком.

— Пей, Винни.

— Я могу? — спросил англичанин, блуждая взглядом по джунглям.

— Ну что ты, конечно! — с некоторой укоризной сказал Эйглиц. — Не позорь меня перед гостями, ведь бог знает что подумают.

— Извините, — посмотрел на молодых людей Виннипег и взял чашку.

Пил он одновременно торопливо и осторожно, словно был измучен жаждой и не хотел пролить ни капли. По лицу его разлилось блаженство.

Славка подумал, что англичанин тип действительно странный, и дому приходится возиться с ним как с ребенком. А если еще и жена его…

— А вы где работаете? — спросил он.

Виннипег вздрогнул.

— Где я?… То есть, как… — забормотал он, ставя на стол пустую чашку. — Это сложно так сразу. Такой вопрос.

— Он пишет, — вздохнув, сказал Эйглиц.

— Пишу, — с энтузиазмом закивал англичанин. На лице его проявилось непонятное беспокойство.

— И о чем пишете? — спросила Ника.

— Как? — опять впал в ступор Виннипег. — О многом.

— Ну, это рассказы или пьесы? Может роман?

— Это роман, — сказал Виннипег.

— Пока это зарисовки, — поправил его Эйглиц. — Какие-то бытовые пустяки, обрывки разговоров, описания природы, окрестностей, невнятные мысли, которые, увы, сейчас нельзя связать в стройное повествование…

Пока дом говорил, морковная шевелюра англичанина обреченно клонилась все ниже и ниже.

— Конечно, — закруглился Эйглиц, — нам всем бы хотелось, чтобы из творческого хаоса родилось нечто. Но для этого кое-кому не хватает самоорганизации. В этом смысле, в смысле отдачи даже чай Виннипегу следует выдавать только авансом. Ха-ха!

— Можно я пойду? — чуть ли не рыдающим голосом произнес англичанин.

— Конечно-конечно, мой робинзон.

Виннипег выскользнул не прощаясь, и робоповар унес его чашку.

— Ах, как с ним трудно! — пожаловался Эйглиц. — Его жена на порядок понятливее и тверже этого рохли. Кстати, хотите посмотреть их семейное видео?

— Нет, — сказал Славка, отодвигая стул, — мы, наверное, тоже пойдем.

— А с перчиком? А с клубничкой? Прекрасные моменты соития!

Ника встала из-за стола-камня.

— Вам не стыдно?

— Хорошо, не будем о моих англичанах, — покорно согласился Эйглиц и добавил: — Но свое-то видео вы посмотреть можете?

— Что?

Славка с Никой замерли на пороге.

— Как? — удивился Эйглиц. — Вы не в курсе? Видео добавлено в торговую междомовую сеть час назад по цене пятнадцати ресурсо-часов. Я купил. Любопытно же. Вы, кстати, хорошо смотритесь.

— Мы?

— А кто же еще?!

Эйглиц погасил джунгли. Последними пропали недобро смотрящие из тьмы глаза. Затем по стенам пробежала тонкая линия подгрузки.

— Шезлонг, — услышал Славка свои слова, — будешь загорать топлесс.

Видео распахнулось вширь, преображая кухню в комнату со стеклянной крышей. Крупно взятый Славка целовал Нику. Губы, глаза, кадры пальцев, воздушно, как по клавишам, стремящиеся по Никиной спине вниз.

Оператор снимал с разных ракурсов, снизу, сверху, чуть ли не от первого лица, ловя мальчайшие детали и движения. Трепет век, улыбки, дыхание. Славкину эрекцию, видимую сквозь трусы.

Объективы его неутомимо находили Никин смех, Славкин бег на цыпочках к двери, Никину грудь, боевой Славкин орган, взлетали к ногам, фиксировали, благоговейно приближались, перемежая планы.

Славка взмок и выдохнул только тогда, когда на видео они с Никой скрылись под одеялом.

— Выключите, — краснея, попросил он.

— Погодите, — воодушевленно произнес Эйглиц, — сейчас же будет самое интересное! Не поверите, каждый раз смотрю — и электрические мурашки по всей сети.