Фриц Лейбер - Мрак, сомкнись

— Да, другие миры, — с горечью подтвердил Октав. — Как много их уже было, Прим? Как много, помнишь, с самого начала?

— Но ведь мы же стремимся к сотворению самого наилучшего из миров, поэтому, естественно, вынуждены создавать и плохие, — терпеливо разъяснил Прим.

— Да, конечно, миры ужаса, которые никогда бы не возникли, если бы вы не стремились попробовать исчерпать все возможности человеческого духа — как добрые, так и злые. И без вашего вмешательства людям удалось бы построить свой прекрасный мир — без привлечения всех этих ужасных вариантов.

— Не хочешь ли ты сказать, что мы должны прекратить свое вмешательство и пустить все на самотек? — раздраженно спросил Прим. — Неужели нам нужно смириться с ролью фаталистов? Нам, мастерам судьбы?

— И далее, — продолжал Октав, не обращая внимания на возражения Прима. — После того как вы создали эти ужасные миры, где люди тоскуют по отнятому у них счастью, вы эти миры просто уничтожаете.

— Естественно! — уже сердито ответил Прим. — Если у нас появляется уверенность, что эти миры не отвечают желаемому, мы прекращаем их жалкое существование.

— Да, — с еще большей горячностью возразил Октаа — Ненужных котят просто топят. Ваша благосклонность распространяется только на один-единственный мир, остальные же без всяких церемоний заталкиваются в пакет для отходов.

— Но это же подлинный акт милосердия, — возразил Прим. — Нет ни горя, ни боли — только внезапное прекращение жизни — как стирание ненужного мазка кисти художника.

Но Октав не думал сдаваться. Наконец-то прорвались наружу все накопившиеся в нем сомнения относительно затей этих существ, так много возомнивших о себе. Его изобличительные речи, передаваемые импульсами, проносились сквозь тьму, рассекая ее, как удары кнута.

— Кто же вы такие, что можете утверждать, будто внезапное стирание не причиняет никакой боли? О, пусть это призрачные миры, результаты экспериментальных ошибок, они же не играют для вас никакой роли, а раз они результат неудачи — они должны быть устранены, поскольку нельзя вынести их молчаливого обвинения. Будто люди этих призрачных миров не имеют такого же права на будущее, как и человечество мира главного ствола. Какое же преступление совершили эти несчастные, не считая, конечно, что, возможно, они идут неверным путем? Причем вы же сами признаетесь, что все стоят перед таким же выбором. Какая разница между миром главного ствола и мирами ответвлений, не считая того факта, что вы больше заботитесь о будущем мира главного ствола? Я хочу обратить ваше внимание еще вот на что: вы настолько благосклонны к своему миру, миру главного ствола, что остальные рассматриваете только как гипотетические. Но они так же реальны, до мельчайших подробностей.

— Они же больше не существуют, — свирепо возразил Прим. — Очевидно, твои постоянные контакты с миром сузили твой кругозор и смутили дух. Ты встал на сторону миров, которых вообще больше нет.

— Ты твердо уверен в этом? — Октав же почувствовал, что своим вопросом привлек внимание остальных. — А если призрачные миры все-таки живы? Если вы только полагаете, что уничтожили их, отключив от них свое внимание, а они продолжают существовать в системе, параллельной миру главного ствола, и плыть в море времени? Я же вам постоянно повторяю: вы должны почаще искать такие миры. Вот тогда бы вы быстренько узнали, что люди уважаемого вами главного ствола уже чувствуют надвигающуюся тень опасности, замечая угрозу их миру от вторжения загадочных существ. Несколько человек понимают: они находятся под необъяснимым чужим влиянием. А вдруг это влияние одного из созданных вами миров? Последний временной срез сделан не так давно, однако не исключено наличие миров-двойников, сознательно поддерживающих между собой внутреннюю связь, осознающих ее полностью. А если в этих забытых вами мирах развитие пошло путем, способствовавшим созданию мутантов? Возможно, среди этих существ разовьется гениальный вождь, которому станут известны вещи, скрытые даже от вас? И эти существа вторгнутся в избранный вами мир и полностью поработят его?

Октав молча вслушался в темноту. Он ощутил страх, сковавший остальных присутствующих. Но такой исход от его речей не был ему выгоден.

— Бред, бессмыслица! — холодно возразил Прим, его мысли-импульсы свидетельствовали, что его терпению приходит конец. — Ты утверждаешь, будто мы совершили ошибку. Вот уж просто смешно! Нам известна почти каждая деталь развития во времени и пространстве. Мы же, в конце концов, властелины Генератора Вероятностей!

— В самом деле? — этим запрещенным вопросом Октав разрушил за собой все мосты. — Будучи приглашенным в это общество, как, впрочем, и все здесь присутствующие, я, подобно вам, узнал, что Прим, первый в нашем сообществе гениев девятнадцатого века, якобы является изобретателем Генератора Вероятностей, хотя точность данной информации никогда не подтверждалась. Как новичок, я считал это заявление неоспоримым. Теперь-то я знаю, что никогда не верил подобным слухам. Ни одна человеческая натура не способна изобрести Генератор Вероятностей, и Прим тоже! Он лишь нашел этот аппарат, вероятно, когда играл с потерянным кем-то Талисманом. Став владельцем Генератора, Прим мог потом перенести его в другое место, припрятать его от настоящих владельцев. Затем Прим постепенно привлекал нас к участию в этом обществе, ибо в одиночку ему не под силу опробовать все потенциальные возможности Генератора. Прим не изобрел его — он лишь украл!

Октав прекрасно понимал, что его слова попали в самое чувствительное место сообщества; тем самым он подписал себе приговор. Октав ощущал хаотические мысли-импульсы семи присутствующих, вторгающиеся в него, ждал момента, когда настанет время нажать на рычаги.

— Может ли кто-нибудь из вас, исключая Прима, действительно всерьез утверждать, что понял устройство Генератора Вероятностей, не говоря уже о том, чтобы изобрести такую машину? Вы говорите громкие слова о научном познании. Но знаете ли вы вообще современные научные методы людей, населяющих Землю в этот век? Вас превозносят собственные марионетки. Вы, родившиеся в темном средневековье, неожиданно попали на современную фабрику, где ничего не в силах понять. Вы ученики чародея, но что произойдет, если вернется сам чародей? Что может мне помешать испустить во время и пространство пронзительный крик, который выдаст настоящему владельцу этой машины ее местонахождение?

Октав почувствовал огромную силу, содержащуюся в их мыслях, будто они любой ценой хотели помешать ему на самом деле послать такой сигнал. Одновременно он ощутил и сомнения, появившиеся в мыслях Карта. Именно этого он и ждал: самое слабое место в их учении.