Джек Вэнс - Вист: Аластор 1716

Размышления о сходстве человеческих типов постепенно перестали вызывать у него интерес, и Джантифф вернулся к оценке нелицеприятной действительности. Выбор возможностей был удручающе скуден. К счастью, он в любой момент мог отправиться на космодром и покинуть Вист. Разумеется, так он и сделает. Довольно оскорблений, довольно скандалов! Не говоря уже о всячине, смолокне и студеле. Джантифф почувствовал новый прилив раздражения и обиды, причем больше всего он был недоволен самим собой. Неужели он, Джантифф — столь ничтожное, презренное существо? Стыд и позор! Он должен раз и навсегда избавиться от жалости к себе! Но как быть с чудесными планами на будущее? Их осуществление зависит только от него, ни от кого другого! И все надежды придется выбросить, как мусор на помойку, только потому, что его унизили? Будто для того, чтобы подчеркнуть сущность проблемы, заходящее солнце прикрылось тонкой полоской далекого облака, мгновенно вспыхнувшего по краям великолепным алмазным блеском. Сердце Джантиффа сжалось. Пусть аррабины живут непостижимо невежественной, мелочной жизнью! Сияние Двона, чистое и ясное, наполняет мир мифическим светом Царства Небесного!

Джантифф глубоко, взволнованно вздохнул. Он целиком погрузится в работу. Он покажет болтунам-аррабинам, что такое твердость и целеустремленность! Никаких симпатий, никаких сожалений. Вежливость, формальная предупредительность — да. Теплота, привязанность? Нет! А Кедида может оставаться шерлью четырех команд разом, туда ей и дорога. Скорлетта? Эстебан? Каковы бы ни были их подлые затеи, выше головы не прыгнешь — пусть попытаются, только шеи себе переломают, и поделом. Желтый билет на загородный пикник? Среди собравшихся может оказаться рослый черноволосый субъект с глуховатым сиплым голосом. Любопытно было бы все-таки узнать, кто он такой, и поставить в известность курсара Бонамико. И почему бы ему не попировать? В конце концов, он заплатил за свое место, а Эстебан никогда не согласится вернуть уплаченные деньги. Так тому и быть! С сегодняшнего дня Джантифф Рэйвенсрок заботится только о себе! Пожалуй, следовало бы снова переехать, сжечь за собой мосты. И оставить Кедиду? Не все так просто, однако. Взбалмошная, очаровательная Кедида! Обворожительная Кедида! Что и говорить, вскружила она ему голову. Может быть, она еще передумает, у нее все зависит от настроения. Черт бы ее побрал! Почему он должен стесняться или утруждать себя в малейшей степени? Он имеет полное право жить там, где живет — а Кедида заметит его отстраненность и, просто в пику ему, начнет им интересоваться. В такой последовательности событий, по меньшей мере, нет ничего невозможного! Джантифф перешел на поперечную ленту, скользившую на север, и доехал до прибрежной низины. Подкрепившись парой сладких сосулек на окраине Дисджерферакта, он вернулся в Розовую ночлежку.

С напускной беспечностью Джантифф вломился в свою новую квартиру. Кедиды дома не было. На стене кто-то нацарапал мелом напоминание:

Поджав губы, Джантифф прочел воззвание и занялся размещением пожитков в тех немногих уголках квартиры, где не разбросала свое барахло Кедида.

На следующий день, поздно вечером, Кедида привела торжествующую ватагу товарищей по команде, друзей и болельщиков. Она тут же подбежала к Джантиффу, сидевшему в гостиной, и взъерошила ему волосы:

— Что я говорила, Джанти? Мы выиграли! А ты все хныкал и брюзжал. Пять неудержимых атак подряд!

— Знаю, — сказал Джантифф, — я был на стадионе.

— Ну а тогда почему ты не празднуешь вместе с нами? Ура, всем ура! «Эфталоты» в лучшей форме! Джантифф, не будь таким занудой, веселись со всеми! Пойло потечет рекой, все обиды как рукой снимет!

— О каких обидах может быть речь? — холодно удивился Джантифф. — К сожалению, мне нужно работать, веселиться вам придется без меня.

— Смотри, нахохлился, как старая ворона! Хочу, чтоб ты нарисовал всех «Эфталотов» — и меня, бесстрашную шерль непобедимой команды!

— Как-нибудь в другой раз, — упорствовал Джантифф. — В любом случае, на вечеринке рисовать будет невозможно.

— И то правда. Значит, завтра или послезавтра. А теперь — раскупориваем бидоны! Не скупись, Скрива, наливай по полной! За победу «Эфталотов»!

В шуме и в сутолоке терпение Джантиффа скоро иссякло. Он вышел в коридор, поднялся на лифте в «висячий сад» на крыше и долго сидел, погруженный в мрачные думы, на скамье, полускрытой буйно разросшимся кустом.

Через час он спустился в пустую квартиру, оставленную пьяной компанией в ужасном беспорядке — всюду валялись перевернутые стулья, разбитые кружки, мусор, пустые бидоны. Кто-то пролил кружку пойла ему на постель.

Возвращение Кедиды он едва заметил, и в полусне ему как-то удалось игнорировать звуки, раздававшиеся за шторой.

Утром Кедиде стало плохо — во всяком случае, она демонстративно издавала тихие невнятные стоны. Джантифф лежал молча, не шевелясь. Наконец Кедида спросила:

— Джанти, ты спишь?

— Нет, конечно.

— У меня все болит, боюсь пошевелиться.

— Даже так?

— Ну правда, Джанти! Какой-то кошмар, по мне как на катке ездили. Понять не могу, что случилось.

— Неужели?

— Джантифф, мне сегодня на тухту, а я сесть не могу, не то что встать. Ты за меня оттарабанишь? Будь человеком!

— И не подумаю.

— Ну Джанти, не надо так говорить! Сегодня особый случай, я даже подумать не могу о том, чтобы куда-то тащиться. Ну пожалуйста, Джанти, будь так добр!

— Доброты мне не занимать. Но тухтеть я за тебя не буду. Во-первых, ты никогда не отдаешь долги. Во-вторых, у меня самого сегодня тухта.

— О-о, дьявол! Придется подниматься, ничего не попишешь. Голова гудит, как колокол — что за жизнь! Эх, как-нибудь!

На протяжении следующих двух дней Кедида рано уходила и поздно возвращалась — Джантифф ее почти не видел. На третий день она осталась дома, но перспектива предстоящего матча «Эфталотов» с пользовавшимися высокой репутацией «Вергазскими хальдравами» приводила ее в панически раздраженное состояние. Когда Джантифф предложил ей порвать, пока не поздно, с «Эфталотами», Кедида уставилась на него с изумлением:

— Джанти, о чем ты говоришь? Нам осталось только побить «Хальдравов», и мы выйдем в полуфинал, потом в финал...

— А потом?

— Но мы же не проиграем! Джанти, неужели ты не видишь? Мне везет, я приношу удачу! Все так говорят. Чемпионам никто не страшен! Жрачки будет от пуза, и больше никогда никакой тухты — никогда!

— И это все? А другие места, другие миры ты увидеть не хочешь?