Владимир Серебряков - СЕРЕБРО И СВИНЕЦ

– Готовимся к нападению туземцев, – приказал Обри. Именно приказал, хотя по уставу не имел над своим товарищем никакой власти. – Всеми имеющимися силами. Если мы не выстоим…

– Мы выстоим, – с безумным упрямством проговорил Макроуэн. – В конце концов, они всего лишь дикари… пусть даже на них камлают шаманы и работают телепаты.

Всматривавшийся в сумрак Обри резко обернулся.

– А что ты скажешь, когда земля будет гореть у тебя под ногами, Даг? – шепотом поинтересовался он. – Мы ошиблись, ошиблись в самом начале – надо наконец осмелиться признать это. Перед нами не крестьяне и рыцари Темного времени. Перед нами нетехническая цивилизация. Культура, которой три тысячи лет. Империя, простоявшая двадцать веков. Мир, на свой лад не менее развитой, чем наш. А мы повели себя… как туристы, которые требуют кока-колы и гамбургеров в парижском ресторане!

Майор перевел дыхание.

– Нас сгубила гордыня, – проговорил он чуть слышно. – Хубрис. Почему мы решили, будто сможем тягаться с ними?.. Даже не тягаться, нет – пройти мимо них и по ним, не заметив! Мы начали вторым Сонгми… а нам, похоже, устроили второе наступление “Тет”.

– И все-таки я не понимаю. – Макроуэн отвернулся, точно так ему было легче облекать в слова то, о чем настоящий солдат не должен и думать. – Как можно было настолько промахнуться? Ведь аналитики…

– Логика, – Обри горько усмехнулся, – прекрасная штука. С ее помощью можно доказать все, что требуется. Аналитики искали признаки военной мощи… А где они? – Он обвел взмахом руки далекий лес. – Где? Как могли они догадаться, что эта мощь – в людях? В людях, каждый из которых наделен уникальным даром и каждый – отдельная сила? Как могли мы понять, что здесь люди… – он замялся в поисках нужного слова, – незаменимы. Здесь то, что мы полагаем досадным недоразумением – подумаешь, десятком гуков меньше! – оказывается преступлением под стать каинову.

– Ты думаешь, – голос Макроуэна был отстранен и сух, – что, если бы Уолш не открыл тогда огонь, мы бы с ними договорились?

Обри застыл с открытым ртом. Ему в голову не приходило задать себе этот вопрос.

– Не знаю, – признался он. – Не знаю. Подполковник передернулся всем телом, стряхивая с себя крамольные мысли, как собака – воду.

– Идем, – бросил Макроуэн. – До рассвета еще есть время.

Глянув на прощание, Обри уловил какое-то движение на кромке леса. Он всмотрелся до боли в глазах и наконец увидел. По опушке стояли люди. Неровной чередой, вовсе не похожей на строй, группками и по одному… стояли и ждали.

Восточный горизонт медленно, неуклонно наливался розовой краской, как зреющий ядовитый плод.

* *

Андрей Ростовцев решил, что стольный град Андилайте – это круто.

Он очень любил свой родной Киев и считал его самым красивым городом в мире – по крайней мере, в нашем мире, поправился он. Но хрустальные башни, рвущиеся в небо из зеленых волн деревьев, производили неизгладимое впечатление. Такими любили изображать города светлого коммунистического будущего в любимых Андреем сборниках советской фантастики.

Особенно же впечатлял императорский дворец, искрившийся алмазными гранями стен. Он гордо стоял на высящейся над городом скале – прекрасный и недоступный, как заветная мечта. Двухсотметровый утес-столб да на его верхушке еще этажей пятнадцать самого дворца, прикинул Ростовцев – Эйфель бы, увидев такое, загнулся от зависти. Оно, конечно, с Останкинской башней не сравнить… но одно дело протыкающая небеса стальная спица и совсем другое – похожий на застывшую слезу или серебряное пламя замок, одновременно массивный и невесомый. Замок называли “безумием Конне”, и верно, только сумасшедший мог вздыбить над распростершимся в зеленой долине городом это чудо.

Но вид с тех крохотных балкончиков, должно быть, просто потрясающий.

Да, хорошо быть императором в светлом Эвейне!

Ростовцев пообещал сам себе, что если он – уж неизвестно, какими правдами и неправдами – попадет в состав отправляемой к императору делегации, то обязательно найдет способ прорваться на один из тех балкончиков и посмотреть на Андилайте сверху. Если уж Париж стоит мессы, то столица Серебряной империи – тем более.

А пока он просто бродил по широким тенистым… проспектам – после узких и не слишком чистых улочек городков, в которых они останавливались по пути, другого слова не подберешь. Глазел, как и положено заезжему провинциалу, на красоты архитектуры, а еще больше – на обыденные невероятности этого колдовского города: вот двое кумушек возвращаются с базара, а полная корзина снеди плывет перед ними, как крутобокая каравелла, нетерпеливо распихивая прохожих… вот бригада строителей, как положено, с матюгами возводит очередной особнячок, и один чародей аккуратно настругивает глыбу белого кварцита на ровненькие блоки, а другой, на лесах, так же проворно соединяет их в монолит стены… Разглядывал вывески и таблички – “Мастер-кузнец Таргевракс Молот – наговорные клинки в стиле эпохи Эльфийских войн”, “Гильдейский лекарь Левенай ит-Менарикс”, “Товарищество Юриэны – доставка мелких посланий по всему Эвейну” и ниже мелкими буквами: “Под рукой гильдии отверзателей”… Рассеянно улыбался празднично одетым – или они все время так одеваются? – людям, особенно молодым девушкам, которых тут было необычайно много. И одеты они были необычайно легко, впрочем, это было понятно – даже в тени термометр, если бы тут нашелся хоть один, показал бы никак не меньше двадцати пяти.

Андрей давно уж скинул тяжеленную кожанку и расстегнул гимнастерку, удивляя встречных полосатостью тельняшки. Правда, удивление сразу пропадало, стоило только эвейнцам разглядеть цепь с массивным серебряным звеном.

Внезапно Ростовцев углядел на противоположной стороне проспекта, среди яркого многоцветья местных одежд, нечто зелено-пятнистое, до боли родное и знакомое – и бросился вперед, расталкивая прохожих.

– Эй, славянин! – закричал он, чуть удивляясь – кто здесь мог оказаться, вроде ж бы сектора нарезали без пересечек – и слегка досадуя, что не может отчего-то с ходу узнать товарища. – Заблудился, что ли?

На его крик обернулись сразу несколько человек, в том числе и парень в камуфляже – и Андрей замер, словно налетев на невидимую стену.

Он не знал этого человека! Это был человек не из их группы!

Только сейчас, задним числом, до него начало доходить, что расцветка камуфляжа только похожа на спецназовскую. Похожа – но не до конца. Немного другие оттенки красок, другая форма пятен – сочетание, виденное уже… на инструктажах. Натовская униформа!

Крис бродил по городу уже третий час и все это время клял себя последними словами.