Владимир Серебряков - СЕРЕБРО И СВИНЕЦ

– Сэр?

– Пойдете с Пэрротом. – Капитан щелкнул “зиппой”, затянулся и, прищурившись, взглянул на Криса сквозь дымное кольцо. – Вопросы?

– Никак нет, сэр! – выдохнул Крис и, четко развернувшись, вышел из домика.

Он прошел до конца “Мэйн-стрит”, как уже успели окрестить батальонные острословы рядок сборных домиков, завернул в проход между последним домиком и здоровенным, только что доставленным “Фордом” и замер, уставившись на блестящую свежеокрашенную рейку на борту грузовика.

Черт! Вот уж влип так влип!

До сих пор Крису удавалось избегать близкого контакта с Чокнутым Уолшем. Задачи разведывательно-снайперскому взводу нарезал комбат, а в личное время снайперы тоже держались вместе. Нарываться же в присутствии Седжвика или Глебовски Уолш не рисковал, понимая или, скорее, ощущая звериным чутьем, что на этих людей его “крутость” не подействует.

Погано!

Мысли Криса отчего-то совершили резкий скачок и вернулись к давешней мухе. Может, это действительно простая американская муха, задремавшая на ящике с пайками и неожиданно для себя угодившая в другой мир. Или ее предки самостоятельно прошли свой долгий путь под солнцем этого.

Крис мотнул головой, стряхивая набежавшее оцепенение, и направился к палаткам рядового состава.

Или… ведь не зря же древние британцы громоздили вокруг точки перехода многотонные монолиты. Кто знает, кого они могли притащить сюда в складках своих шкур?

Правая бутса почему-то начала болтаться на ноге. Крис покосился вниз – ну точно, шнурок развязался. Ровно посреди плаца. Сто против одного, что стоит ему только согнуться, как тут же с воплями сбежится пол-лагеря и все эти лопающиеся от скуки лбы будут самозабвенно глазеть на то, как он завязывает шнурок.

Правда, идти дальше, волоча шнурок за собой, еще более неприлично.

Крис опустился на колено и попытался распутать узел.

– Что, сынок, шнурок развязался?

Не прекращая возиться с неподатливым узлом, Крис скосил глаза. Барнс, сержант из взвода Уолша.

– Со всеми бывает, не так ли, сарж?

– Верно. – Барнс шагнул вперед и присел рядом с Крисом. – Говорят, идете с нами?

Запутавшаяся петля наконец поддалась.

– Забавно. – Крис затянул новый узел и выпрямился. – Когда это они наговорить-то успели, если мне капитан об этом только минуту назад сказал?

Барнс посмотрел куда-то вбок.

– Не понимаю я вас, снайперов, – сказал он. – То ползаете себе на брюхе по джунглям, то на одном месте сутками лежите, под себя ходите, и все ради того, чтобы одного-единственного гука уложить. Я как-то ночью, когда они на наш лагерь поперли, за пять минут дюжину напластал.

– И сколько вы в них всадили, а, сарж? – осведомился Крис.

– Да чтоб я считал! – усмехнулся Барнс. – Но окоп наутро был весь в гильзах – земли не видно.

– По статистике, – заметил Крис, – на одного уничтоженного врага во Вьетнаме тратилось 200 тысяч патронов. Правда, сарж, – мы ползаем на брюхе, как змеи, сутками ждем, чтобы сделать один выстрел. Один выстрел – один труп. Простая арифметика, не так ли, сарж?

– Может быть, малыш, – кивнул Барнс. – Даже, скорее всего, так оно и есть. Только Уолшу об этой своей статистике не рассказывай. Он, кроме старого доброго М60, ничто другое за оружие не считает. Тем более что мы сейчас вроде как снова на войне. А на войне, знаешь ли, всякое бывает.

– Ясно, сарж.

– Вот-вот. – Барнс ловко сплюнул сквозь стиснутые губы.

– Пойду-ка я собираться, что ли, – задумчиво сказал он.

– Крис, это правда, что мы сейчас вылетаем? – завопил Боллингтон при виде входящего в палатку напарника.

– Да.

– С Шотландцем? То есть, – отчего-то смутившись, поправился Джимми, – я хотел сказать, с лейтенантом Пэрротом?

– К сожалению. – Крис присел перед своей сумкой и начал методично перекапывать ее содержимое. – Мы летим с взводом Пэррота. Поэтому немедленно захлопни пасть…

Джимми, который и в самом деле замер с отвисшей челюстью, поспешно водворил ее на место, сопроводив это действие звонким “клац”.

– …И продолжай держать ее закрытой все время, – закончил Крис, – если не хочешь заработать от Чокнутого Уолша полный карман неприятностей.

– Слушаюсь, капрал! – Джимми изобразил растопыренной ладонью что-то вроде салюта. – Сэр, есть одна просьба, сэр. Разрешите взять вместо этого старья нормальную M -16-ю, сэр? Это ведь не специальное снайперское задание, сэр? Разведка и контакт с местным населением?

– Откуда у вас такие сведения, рядовой? – наигранно удивился Крис. – Впрочем, это неважно. В просьбе отказано.

– Мм?

Крис прекратил археологические раскопки и задумчиво уставился на Боллингтона.

– Вообще-то ты мог бы сообразить сам, – медленно произнес он, – или тебе должны были объяснить в Квонтико. Для боя в лесу нужен калибр побольше, патрон помощнее.

– А чем тебе плох 23-й?

– На второй месяц моего пребывания в Панаме, – Крис наконец вытянул из сумки футляр бинокля и задумчиво рассматривал его шершавую пластиковую поверхность, – к нам привезли двоих убитых морпехов – они натолкнулись на герильерос, местных левых повстанцев. Случилось это на банановой плантации, а эта травка там вымахивает ярдов до пяти. И те, и другие успели дать по одной очереди. При этом герильерос из своих “Калашниковых” попали в цель, а наши ребята – нет. Догадываешься, почему?

– Н-не совсем.

– Пуля у M 16-й в полете нестабильна, – пояснил Крис. – Чуть что, малейшая преграда, и она мигом начинает кувыркаться и рикошетировать куда попало. Так что не дури голову. Старичок “винчестер 308” – это как раз то, что доктор прописал.

– Понял, – серьезно отозвался Боллингтон. – Учту.

Стольный град Андилайте недаром прозывался сребро-каменным. Большая часть его башен сложена была из белого, полупрозрачного стекляник-камня, сверкавшего под лучами полуденного солнца, как начищенное зеркало.

С надвратной площадки замка Коннегейльт открывался прекрасный вид. Даже самые высокие башни оставались далеко внизу, высовываясь, точно руки утопающих, из зеленой пены по всему граду росших дерев. Замок словно смеялся над тщеславием строителей, намерившихся поспорить с прихотью природы, воздвигшей над городом невероятный обелиск Межевой скалы. Не спорить с мощью бытия, но обратить ее себе на пользу – таков был урок замка, искрившегося алмазной каплей в небе над разнежившимся в летней жаре Андилайте.

Дартеникс ит-Коннеракс боялся высоты. Впрочем, чтобы ублажить стоявшего рядом с ним человека, он пошел бы и на большую жертву, чем отстоять с ним добрый час на упомянутой надвратной площадке. Ратвир ит-Лорис, помимо родового дара, обладал еще одним, не вполне чародейным, зато весьма могучим – даром располагать к себе людей, особенно близких.