Фриц Лейбер - Странник

— Боюсь, что нет, — улыбнулся Лысый. — Может быть, он просто был пьян? Не нужно относиться слишком серьезно ко всем этим россказням.

Пол почувствовал, как у него по телу пробежали мурашки. Одновременно с этим Марго схватила его за руку.

— Пол, — возбужденно шепнула она. — Ведь Лысый говорит о том, что ты видел на фотографиях.

— Очень похоже. — Пол задумался, пытаясь привести мысли в порядок. — Даже очень похоже. — Он употребил слово «вибрирует», не так ли? — добавил он удивленно.

— Ты знаешь, — сказала Марго, — то, что он говорит, не так уж глупо.

— Опперли считает, — начал было Пол, но неожиданно понял, что Лысый обращается к нему:

— Господа в последнем ряду… прошу прощения, не знаю, с кем имею удовольствие… хотели бы что-то добавить?

— Нет, нет, — медленно ответил Пол. — Мы просто ошеломлены тем, что вы сказали.

Лысый жестом поблагодарил их за слова признания.

— Врун! — улыбнулась Марго. — У меня есть огромное желание сказать ему обо всем.

Пол не решился запретить ей говорить и, пожалуй, поступил верно. Неожиданно его снова охватило сильное, хотя и неясное чувство вины. Он знал, что не может открыть секретную информацию, и тем более фанатикам летающих тарелок. Но тем не менее ему было тяжело сознавать, что по его вине такой человек, как Лысый, ничего не узнает о фотографиях.

Он вернулся мыслями к дискуссии, и у него снова прошел мороз по коже. К черту, это невероятно, но гипотезы Лысого сходятся с тем, что показывают фотографии. Он неуверенно посмотрел на темную Луну. И снова мысленно услышал вопрос Марго: «А если бы звезды сейчас начали вот так вибрировать?»

Ловушки для лунной пыли, подвешенные на тонких металлических шестах над поблескивающей оболочкой из двуокиси углерода, выглядели словно странные механические фрукты в замерзшем саду. Двигаясь в свете рефлектора, укрепленного в шлеме, Дон Мерриам подошел к первой ловушке, ступая так осторожно, как только мог, чтобы не поднять туман отравляющей пыли. Несмотря на это, его металлические сапоги потревожили кристаллики сухого льда, которые, однако, тут же упали — явление, характерное для пыли и «снега» на лишенной атмосфере Луне. Мерриам прикоснулся к спуску, который автоматически закрывал ловушку, снял ее с шеста и бросил в сумку.

— Я наиболее оплачиваемый сборщик фруктов по эту сторону Марса, — сказал он вслух не без основания. — И, несмотря на это, работаю слишком быстро относительно требований Томперта, босса нашего профессионального союза и сторонника медленного темпа.

Он снова посмотрел наверх, на черную Землю, окруженную сверкающим кольцом.

— Девяносто девять и девять десятых процента людей на Земле думают, что я здесь просто бездельничаю, — пробурчал он себе под нос. — Им кажется, что исследования космического пространства — это только общественная нагрузка для безработных, наибольшая со времен строительства пирамид. Земные моллюски! Тропосферные слабаки! — Он оскалил зубы в улыбке. — Они слышали о космосе, но все еще не верят, что космос существует. Они не были здесь, чтобы убедиться собственными глазами, что Землю не поддерживает какой-то гигантский слон, а слона — гигантская черепаха. Когда я говорю «планета» и «космический корабль», у них это ассоциируется с гороскопами и летающими тарелками.

Подходя к следующему шесту с ловушкой, он взбил вверх фонтан кристалликов, которые тихо затрещали на штанах его скафандра. Это было словно эхо давних лет — ему вспомнились морозные дни в Миннесоте, когда сухой снег скрипел под ногами.

— Убедитесь сами, мистер Кеттеринг. Возле Коперника я вижу белый мигающий свет, — заявила Барбара Кац.

Коллинс Кеттеринг III, поскрипывая суставами, занял место Барбары у телескопа.

— Вы правы, — заявил он. — Это, наверное, русские проверяют световые сигналы.

— Благодарю, — ответила девушка. — Когда речь идет о Луне, я не могу полагаться только на себя. Я постоянно вижу огни. Я постоянно вижу огни Луны, Лейперта или других городов из научно-фантастических произведений.

— Признаюсь вам, что я тоже! О, постойте, теперь виден красный сигнал!

— Мне можно посмотреть? Но зачем вы должны постоянно вставать? Может быть, я лучше сяду вам на колени, если вы ничего не имеете против, а столик выдержит.

Коллинс Кеттеринг III рассмеялся.

— Прекрасная идея, но даже при самом крепком столике пластиковая кость в моем бедре, пожалуй, не выдержит, — с сожалением произнес он.

— О, я вам так сочувствую!

— Не надо об этом! Мы и так можем вместе смотреть на небо. Только прошу мне не сочувствовать.

— Хорошо, — обещала Барбара. — Впрочем, это так романтично — иметь пластиковые кости. Совсем как у тех старых солдат, которые преподают в космических академиях в рассказах Хайнлайна и Эдварда Эльмара Смита.

Дон Гильермо Уолкер наконец понял, что сверкающая под ним чернота — маленькое озеро. Нет, не то большое, а именно маленькое, потому что на расстоянии примерно в пятнадцать километров он увидел искрящиеся огни Манагуа.

Неожиданно ему в голову пришла невероятная мысль — он слишком поздно стартовал. Что произойдет, если Луна выйдет из затмения и осветит его, словно лучом прожектора, раскрывая его нахождение реактивным самолетам «Эль президенте» и зенитным орудиям? Наверняка он будет чувствовать себя рабочим сцены, который в темноте, сменяя декорации, неожиданно оказался в кругу света от преждевременного включения прожекторов. И как черт дернул его согласиться на эту авантюру? Как было бы хорошо опять оказаться в Чикаго и выступать, пусть даже во второстепенной труппе! А не участвовать в этой идиотской борьбе под лозунгом «Оружие для Юга!» Как жаль, что ему сейчас не десять лет… да, тогда он организовал в Милуоки собственное цирковое представление и играл со смертью, съезжая на землю по заржавевшей проволоке с высоты шести метров.

Воспоминания детства ободрили его. Коль скоро он готов был умереть ради дешевых дворовых рукоплесканий, то тем более он гонгов погибнуть, бомбардируя латиноамериканский город! Он включил двигатель на максимальные обороты.

— Ги-льер-мо Дже-ро-ни-мо! — крикнул во все горло дон Гильермо. — Ла Лома, берегись!

Пол Хегболт одним ухом слушал ораторов на эстраде. Странное стечение обстоятельств — звездные фотографии и концепции Лысого о планетах, странствующих в подпространстве, — отвлекло его внимание от дискуссии и разбудило воображение. Словно неожиданно большие часы, которые слышал только он один, именно сейчас начали тикать. Пол четко осознавал, как уходит время, одновременно фиксируя все происходящее вокруг, — тесно сбитую группку людей, ровный песчаный пляж, тихий шум волн, заливающих берег за самой эстрадой, старые, забитые досками пляжные домики, возвышающийся над ними Вандерберг-Два с красными мерцающими огнями, скалы, но, прежде всего, — теплую ночь, наступающую на Землю из космоса, черную Луну и блестящие звезды.