Деймон Найт - Билет куда угодно

Нейсмиту показалось, что дверь вот-вот приоткроется — и тогда ему конец.

— Что с тобой, Шефт?

Нейсмит поднял взгляд. На него озабоченно глазел маленький толстяк в зелено-коричневом полосатом наряде. Визгливый голос продолжал:

— Ты что, не знаешь, что Высокородная тебя требует? Где ты шляешься? Ну, давай-давай, в темпе!

Нейсмит последовал за толстяком в центр зала, где, как обычно, толпилось больше всего публики. Когда они с трудом пробирались сквозь плотную толпу движущихся тел, толстяк обернулся и заорал:

— Живей, живей! Высокородная хочет видеть тебя еще до того, как это случится!

— Что случится? — тупо спросил Нейсмит. Давление сделалось столь невыносимым, что он едва мог дышать. Голова раскалывалась, руки холодели.

— Да Предел же! Предел! — завопил шибздик. — Предел могут установить в любую минуту! Живей!

Протолкнувшись во внутреннее кольцо, Нейсмит попался на глаза толстухе и ее окружению. Вся компания толпилась у больших круглых экранов. На одном из них видны были мастерские лаборатории времени с гномом на заднем плане — то ли Пенделем, то ли другим, похожим на него как две капли воды. Толстуха истерически вопила:

— Что? Еще не готово? А? Так когда же? Когда?

— Через несколько минут, Высокородная.

— Что, нельзя точнее? Несколько минут, несколько минут! Сколько именно? А?

— По моим подсчетам, не более пяти, — сообщил гном с натянутой физиономией. Ему приходилось делить внимание между вопросами Высокородной и пультом управления.

— Но я хочу знать точно! Точно! — завизжала толстуха с безумными глазами на желтой морде. — Сгоняйте туда и выясните! Сколько я должна упрашивать? Негодяи!

Орлиный Нос подплыл к ней и объяснил:

— Это сожмет виток, Высокородная. Нельзя нарушать основные законы времени.

— Сожмет виток, сожмет виток! Только и слышу — сожмет виток! — завопила старуха. — Я устала от вас! Вы меня все достали! Убить меня хотите! Сколько еще минут?

— Скорее всего, три, Высокородная, — поджав губы, ответил гном.

— Высокородная, фильтр сработал! — сообщил подлетевший на всех парах Артист с выпачканной грязью, но ликующей физиономией. — Непотребы уничтожены! Их машина времени захвачена!

— Славно, славно! — порадовалась старуха. — А сколько их еще в живых?

Соседний с ней мужчина обратился к одному из плавающих экранов, на котором виднелась лишь россыпь зеленоватых световых точек. Прямо на глазах у Нейсмита несколько точек в разных концах экрана погасли.

Мужчина коснулся краешка экрана и вгляделся в цифры, которые появились внизу.

— Семьсот пятьдесят три, Высокородная, — доложил он.

— Славно! А сколько Цугов?

Все повернули голову к другому подобному экрану, на котором точки светились тусклым красным цветом.

— Как и раньше, Высокородная, — сообщил мужчина. — Пятьсот восемьдесят семь.

Старуха запыхтела от возмущения.

— Так много? — завопила она. — А почему? А? Почему, я спрашиваю?

— Предел прикончит их, Высокородная, — вкрадчиво напомнил Орлиный Нос.

— А сколько еще до Предела? — потребовала ответа старуха.

— Меньше минуты, — ответил гном, отирая пот со лба.

В нарастающем, будто снежный ком, недомогании Нейсмиту стало казаться, что все огромное сборище обернулось уродливым и паскудным. Цвета потускнели. Воздух, который он вдыхал, наполнился удушливыми ароматами духов, смешанных с самым настоящим зловонием. Таков печальный конец человеческой расы, подумал Нейсмит. Вот она — изнеженная олигархия свиноподобных ублюдков — самовлюбленных, тупых и невежественных. Не больше заслуживающих жизни, чем забавляющие их Артисты — чем недоношенные и неврастеничные ученые и инженеры, что поддерживают исправную работу Города. И теперь на веки вечные никакой угрозы их владычеству не возникнет…

— Готово! — выпалил гном. Ученый обернулся, глаза его блестели от возбуждения. Дальше в темноте Нейсмиту было видно, как инженеры плавают у своих машин. Все лица обратились к Пенделю. — Ну! — вырвалось у гнома — и палец его коснулся кнопки на пульте управления.

Нейсмит мгновенно почувствовал бешеную и необъяснимую тревогу. Кто-то, казалось, изо всей силы давит на грудь; голову вновь стиснул обруч мучительной боли.

Восторженные вопли эхом отзывались у него в черепе. По всему огромному пространству зала стремительно кружились мужчины и женщины в ярких нарядах.

— Сколько осталось Непотребов? — завопила старуха. — Сколько? А? Сколько, я спрашиваю?

— Ни одного, Высокородная! — победно выкрикнул мужчина. На экране погасли все зеленые огоньки.

Оглядев зал, Нейсмит заметил множество зеленокожих трупов — и ни одного живого слуги.

— А сколько Цугов? — прокричала баба.

Шум поутих. На другом экране все еще горел один красный огонек.

— Один, — нехотя отозвался ближайший мужчина. — В живых остался один Цуг, Высокородная.

— Дурак! — завизжала старуха на Пенделя. — Идиот! Как ты смел проявить такую небрежность? Почему Барьер их всех не прикончил? А?

— Не знаю, Высокородная, — ответил гном, дергая физиономией, непрерывно моргая и ломая тощие ручонки. — Теоретически это невозможно, но…

— Но так оно и есть! — завопила старуха. — И что дальше? А? Тебя спрашивают! Что ты намерен делать? Как же я могу чувствовать себя в безопасности, пока Цуг жив? Убить меня хотите? Где Шефт? Где этот Шефт? Где он, я вас спрашиваю?

Сразу несколько услужливых рук подтолкнули Нейсмита вперед.

— Вот он, Высокородная.

— A-а, вот он, голубчик! Ну? — вопросила старуха, резко повернувшись и уставив на Нейсмита безумные глаза. — Ну? Будешь ты его убивать или нет? А? Чего ты ждешь?

Нейсмит попытался ответить, но не смог. Все тело пылало от боли; он уже едва видел Высокородную.

— Да что с ним такое? — взвыла старуха. — Что? А? Что, я спрашиваю?

Чьи-то руки стали ощупывать тело Нейсмита. Затем откуда-то издалека послышался голос Орлиного Носа:

— Ты болен?

Нейсмиту удалось кивнуть.

— Да вы гляньте на него! Гляньте! — закричала старуха. — Что от него толку? Тоже мне, Шефт! Ошейник смерти на него — и амба!

— Но как же Цуг, Высокородная? — выкрикнул чей-то встревоженный голос. — Кто тогда убьет Цуга?

— Ошейник! Ошейник на него, вам говорят! — продолжала истерически верещать толстуха. — Видеть его не могу! Ошейник на него! Ошейник! Убейте его! Убейте!..

Нейсмит пережил мгновение непереносимого напряжения — а затем вдруг резко полегчало. Он плыл куда-то во тьме — в безопасности, под защитой.

Старуха еще визжала, но уже откуда-то издалека.

— …Идиоты! Почему на нем до сих пор нет ошейника?

Недолгое молчание. Потом другой голос:

— Высокородная, этот человек мертв.