Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)

Федор отвел Машо в комнату под крышей на третьем этаже. Там стояли просторная деревянная кровать, стол, стул, рядом в коридоре был туалет и душ. «У меня в боксе ненамного лучше», – подумало Машо. Через пару минут девушка лет пятнадцати принесла белье и довольно крупный девайс с большим экраном.

– Андрей, вот, прошу. Отдыхайте, умывайтесь, приводите себя в порядок, но новости папа велел вам пока отключить – сказал, чтобы не расстраивались. Пока на сказки, службы и музыку только настроено.

– Что, такие новости плохие?

– Война, сами знаете. Лучше меня знаете… – девушка отвернулась и ушла, закрыв за собой дверь.

Машо застелило белье и, боясь его испачкать своей грязной одеждой, присело на краешек стула. Да, надо бы привести себя в порядок. Но разрывавшие впечатления не давали ничем заниматься. Это – медведи? Вроде внятные существа. Но почему они с нами воюют? Почему этот их военный в лагере так паскудно кричал: «Педерасты»? Что-то здесь не так. Машо нажало кнопку «Вкл.» на принесенном юной медведицей девайсе. Во вполне приличном 5D-качестве играл огромный оркестр. Ну, это не моя музыка, – с ходу решило Машо. Что-то старое и жутко сложное. Следующий канал. У, церковная служба. Прикольно. У нас такие запретили еще лет пятнадцать назад. Но и тут не понять ничего, потом попробуем врубиться. А вот сказка: какая-то малолетка с медведем. Ну, пусть играет. Машо достало из сумки гешу. Вроде пока не разрядилась, зараза. А где ее тут заряжать… Присосав девайс ко лбу, Машо попыталось забыться в потоке позитивных эмоций. Не получалось. Как же так – оно у врага, сидит себе, сказочку смотрит… Странно это, непонятно. Это же… медведи! С девкой маленькой в сказочке играют, понимаешь…

Машо пошло умываться. В коридоре оно наткнулось на уже знакомую девицу.

– Папа просит пожаловать к столу через пять минут, – спокойно сказала она.

– На водочку? Счас умоюсь и приду, – Машо попыталось изобразить дружелюбный тон.

За столом в большой комнате на первом этаже, куда спустилось пленное существо, уже сидели пять человек: Федор, женщина его возраста, еще одна сильно помоложе, знакомая девица и мальчик лет десяти. Машо с удивлением осмотрело хавку: натуральные грибы, разные виды мяса, вполне похожего на естественное, овощи – похоже, также натуральные, непонятный коричневый напиток в стеклянном кувшине и… огромная бутылка водки! Жизнь, похоже, налаживалась.

– Вот, Андрей, присаживайся напротив меня, – дружелюбно сказал Федор, указывая на место за столом. – Наталья, моя супруга. Маша, дочь. Рита, невестка. Алексей, младший сын. Внук Петя маленький еще с нами сидеть. Два сына на войне – Семен на севере где-то, Иван без вести пропавший. Ритин муж, Петин отец. А это вот Андрей, – Федор обвел взглядом домочадцев. – Или Машо, как уж лучше, не знаю. Садись, в ногах правды нет… Дай только мы молитву совершим. Если тебе не понравится или если это тебя обидит, можешь отойти на минутку.

Машо осталось стоять. Федор прочел «Отче наш», домочадцы перекрестились.

– Ну, теперь давайте знакомиться по-настоящему. – Федор налил Машо водки и квасу, передал сосуды другим. – Давайте за конец войне!

– Давайте, – немедленно поддержало тост Машо. – Я хоть и один день на ней было, но надоело мне изрядно. А вы тут спокойно вроде живете, хоть и война…

– Совсем не спокойно. Каждый день ждем, что ваши дроны налетят, – с вызовом ответила Рита. – И уж кому война точно надоела, так это нам.

Разговор, не начавшись, зашел в тупик.

– Я, конечно, многого не понимаю, – решилось прервать неловкую паузу Машо, – но вроде не наши же атакуют сейчас?

– Не ваши, – тяжело ответил Федор. – Правда, не ваши. Но не мы начали эту войну.

– Это как? – с подчеркнутой робостью, чтобы не усугублять конфликт, спросило Машо.

– А вот так, – положив на стол нож и вилку, начал ответ Федор. – Уже три года конфедераты бомбят наши транспортные пути. Железные дороги, порты. Топят танкеры. Это чтобы не дать нам поставлять в Индию и Китай северную нефть. Уничтожили все атомные станции – вроде как ради экологии. Два раза пытались убить царя. А самое противное – все время норовят сделать извращенцами нашу молодежь. Как ты знаешь, Андрей, у нас другие, отличные от ваших, устройства для приема информации. Но дроны разбрасывают маленькие штуковины, настроенные на ваши каналы. Их подбирают ребята лет пяти, семи, десяти. И оттуда льется, по нашим понятиям, всякая гадость – вы гомо, вы лесбо, пробирайтесь в Конфедерацию, будете иметь свободный секс, химнаркотики, много денег и развлекухи всякой… И некоторые пробирались в Москву. Кто потом смог вернуться – совсем уродами стали. Стариками в двадцать пять лет. С трудом могут жить среди нормальных людей.

– Нормальных… – повторило Машо. – А кто сейчас нормальный? Я понимаю: для вас, может быть, и неприемлемы наши восемнадцать гендеров, свободная продажа химии и все такое. Ну а вот почему не развивать технику – принимающие девайсы, транспорт, производство дешевого фуда?

– А тебе что, наш не нравится? – обрадовался перемене темы Федор.

– Да мне вообще в чем-то нравится, как вы живете, – поддержало разрядку напряженности Машо. – И спокойно, и как-то… естественно, что ли. Но ведь людям свойственно развивать науку, технику… Культуру… Цивилизацию, в общем.

– Не знаю… – вступила в разговор Наталья. – Цивилизация, по-моему, должна быть для людей. Обязательно ли нужны все эти девайсы? Мы как-то без них обходимся.

– Вот, за цивилизацию для человека! – Федор быстро разлил водку и поднял стопку.

– Угу, это я готово поддержать, – с улыбкой заявило Машо.

Наталья вышла из комнаты и вскоре принесла картошку и горячее мясо.

– Видишь вот, – приступив к основному блюду, продолжил разговор отец семейства, – человеку должно быть всего достаточно. Достаточно! А ему говорят: тебе нужно больше, больше, больше! А ему действительно нужно? Мы вот старую технику не выбрасываем, а чиним. А вы год попользовались – и на помойку. Новое что-то уже предлагают, а нужно оно, это новое? Человек сам не решает – за него решают. А все за счет природы производится. А она плачет уже от всех нас.

– Не знаю, – ответило Машо. – Если все старое, если ничего нового – скучно.

– А скуки тоже должно быть достаточно, – окинул взглядом комнату Федор. – И веселья. И старого, и нового, всего. Если только веселиться, если только все новое, то это уже не скука будет, а тоска. Смертная. Ну вот, третий тост у нас всегда невеселый, ты уж прости. За тех, кто не вернулся с войны. И за наших, и за ваших.

Федор чуть приподнял стопку и залпом выпил. То же сделали и все другие, кроме Маши и Алексея. Машо поперхнулось полной стопкой водки.

– Да, много не вернулось, – прокашлявшись, сказало оно. – А у вас, значит, два сына воюют…