Тим Пауэрс - Ужин во Дворце Извращений

— Добрый день, Грег. Я так поняла, ночью ты падал в канал; что, сегодня повторил это еще раз?

— В море, — сказал он. — Дважды.

Он решил не пытаться попасть во Дворец Извращений со стороны моря — по крайней мере в первый заход, — но обследовать это место, войдя в него с парадного входа. Что будет дальше, он пока не знал. Заказать выпить? Если молва не врет, это заведение — такой же бар, как и любое другое. Попроситься на работу? Он вздрогнул.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Мне показалось, я слышала в канале какое-то раненое животное. Я в третий раз выхожу посмотреть. — Она пожала плечами и двинулась к дому. — Ладно, ну его. — Она оглянулась на него и нахмурилась. — Судя по твоему виду, ты не нашел того, кого ищешь.

— Нет. — Вспомнив про ее ковры, он на крыльце стряхнул свои грязные башмаки и стянул носки.

Похоже, его внимательность удивила ее, но она промолчала.

— Ладно, — сказала она. — Пока ты кого-то там искал, тебя здесь тоже искали. Он оставил… — Она замолчала и вопросительно посмотрела на него.

Он застыл, так и держа в руках второй мокрый носок.

— Раненое животное, — произнес он. Она кивнула.

— В канале. Ты что-нибудь про него знаешь.

— Возможно. — Боже, подумал он, что же такого надо сделать, чтобы убить одну из этих тварей? И это ведь я привел ее сюда. — Тебе приходилось когда-нибудь слышать о… гм… хемогоблинах?

— Ага, — кивнула она. — Такие призраки-кровососы из южных холмов, да? Значит, это одного из таких я получила теперь к себе в канал?

Он выпрямился и беспомощно развел руками.

— Ну… я… если тебя интересует мое мнение — да. Я думал, я убил его сегодня ночью. Бог мой, я ведь оторвал ему голову! — Он сел на перила рядом с висевшими на них мокрыми носками и в отчаянии уставился в пол. — Прости меня, Лиза. Я не собирался приводить его сюда. Эта тварь преследовала меня несколько дней… какие гадости она мне говорила! Я думаю, когда я уйду отсюда, она последует за мной, но на всякий случай, если бы ты закрывала окна ставнями… хотя бы пару дней… Я бы…

Он осекся, потому что посмотрел наконец на нее и увидел в ее глазах странную смесь сочувствия и жалости, и это потрясло его. До него вдруг дошло, что он говорил только что, и вдруг, на мгновение рассердившись на себя, он рассмеялся — а еще через пару секунд хохотал так, что едва мог удержаться на перилах, он опустился на дощатый настил крыльца и сидел там, охая и раскачиваясь из стороны в сторону, а слезы стекали ему в бороду, и Лиза, прислонившись к перилам напротив, прикусила губу, чтобы тоже не рассмеяться; впрочем, надолго ее стараний не хватило, и скоро она хохотала так же громко, как он.

Когда смех унялся немного, Лиза оттолкнулась от перил, отбросила со лба прядь волос и вздохнула.

— Ставни, — повторила она. — И еще фыркалку от насекомых. Фыркалка нужна?

Ривас щелкнул пальцами.

— И как это я раньше об этом не подумал? Посадим эту тварь на цепочку и продадим кому-нибудь как цепную собаку.

Она хихикнула.

— А порода? Как там, чистокровная овчарка? Боюсь, не пройдет. Но шуточка ничего. — Улыбка ее померкла. — В старые времена тебе бы и в голову не пришло, что может быть смешно, когда тебя считают психом.

— Да и сегодня с утра не пришло бы.

— Но ты ведь не псих, нет?

— Боюсь, что нет.

— Ты правда оторвал голову вампиру сегодня ночью?

Он кивнул.

— С трудом — с такой рукой-то.

— Ну и дела. — Она отворила дверь. — Ставни в кладовке. Пожалуй, повешу. Да, я ведь начала говорить: приходил один парень, искал тебя и оставил записку.

— Только не Джек Картошка Фри, — застонал Ривас, поднимаясь на ноги. — Среднего возраста, худощавый, улыбка сальная?

— Нет, — отозвалась Лиза уже из дома. — Куда я их засунула… а, вот они. — Следом за ней он прошел на кухню, и она протянула ему конверт. — У этого парня была борода, и на вид ему было не больше двадцати пяти лет.

Устало тряхнув головой, Ривас вскрыл конверт и вынул сложенную вдвое открытку.

— Славная бумажка, а? — заметил он.

На лицевой стороне было красивыми буквами написано: «Мистеру Грегорио Ривасу» . Он развернул открытку. «Вы приглашаетесь, — значилось тем же почерком, — на ужин, имеющий состояться в восемь часов в Венецианской резиденции Вашего бывшего духовного отца… если Вам известно, где она находится, в чем лично я совершенно не сомневаюсь». Открытка была подписана другим, корявым почерком: «СЕВА» .

Лиза заглядывала ему через плечо.

— Этот Сева случайно не тот, кого ты ищешь, а, Грег?

— А? — откликнулся Ривас, ругавший себя последними словами за то, что позволил себя опознать вчера вечером. — Нет. Но он знает, где она. — Сердце его колотилось как бешеное, во рту пересохло. Рука начала дрожать, и он положил приглашение на стол.

— Что случилось, Грег? — Он не ответил, поэтому Лиза отвернулась к шкафчику со спиртным. — Так ты примешь приглашение? — как бы невзначай спросила она.

Не осознавая, что делает, Ривас взял у нее стакан виски и сделал большой глоток.

— Ох, — тихо вздохнул он. Лицо его было бледно. — Может, и приму, — ответил он, сам удивляясь своему ответу. — Храни меня Господи, может, другого пути просто нет…

Она неуверенно переводила взгляд с приглашения на Риваса и обратно.

— А где это место?

Он сделал не слишком удачную попытку улыбнуться.

— Обещаешь мне ничего не предпринимать по этому поводу?

— Ну… ладно. — Он вздохнул. — Дворец Извращений.

Лиза села и сделала большой глоток прямо из горлышка.

Значительная часть составлявшего его вещества сгинула в канале — это отбросило его на несколько дней назад. Оно ожидало от Риваса сопротивления, но уж никак не ожидало предательства, ибо тот сделал два шага навстречу ему, явно намереваясь сотрудничать, а потом вдруг попятился и бросил эту дурацкую фразу насчет рыбы… и уж никак не ожидало внезапного, бессмысленного насилия.

Оно снова всплыло на поверхность и увидело, что солнце уже село. Оно обратило свои мутно-молочные глаза в сторону дома и оскалилось в недоброй ухмылке. Он вернулся! Должно быть, он вернулся, пока оно приходило в себя на дне канала. С усилием значительно меньшим, чем потребовалось ему вчера, существо выбросило свое тело в воздух, с досадой оглянувшись на канал. Столько с таким трудом накопленной крови пропало впустую, пролившись в воду! И столько его самого — столько разума, призналось оно самому себе, — вместе с ним! Что ж, пообещало оно себе, я настигну его, и на этот раз это будет не соблазнение. Это будет изнасилование.

Вдруг существо застыло в воздухе, по-рыбьи извиваясь, чтобы не двигаться с места. Вон он! Ривас выходил из дома! Существо растопырило конечности, ловя ветер, и полетело за ним.