Альфред Ван Вогт - Оружейные лавки империи Ишер (Сборник)

Рулл обследовал запасной выход — дверь заклинило. Когда он проверял корабль ночью, выход был свободен. Все произошло после этой безрассудной стрельбы! И теперь он не может выйти как раз в тот момент, когда это более всего необходимо. Вообще‑то нет никакой необходимости убивать человека сразу. Если завладеть пищей, то его можно оставить в живых. Но сейчас, по его вине… Нет–нет, по его воле человек был полностью бессилен, и нужно искать выход. Замкнутый круг. Чертов случай. Как же Вождь Вождей не любил неожиданностей! Так, как мог не любить только Вождь!

Корабли Ллурда захватывали все большее жизненное пространство. Существа, попавшие на эти территории, подлежали уничтожению — ведь от них могло произойти высшее существо. А это была прямая угроза для Руа, и прочая, и прочая… Случай — вот что пугало руллов больше всего.

Но выход был найден. Рулл направил луч бластера в образовавшуюся еще вчера щель. Работа продвигалась медленно. Много времени он проводил в защитной камере, пережидая, пока снизится уровень радиации.

Солнце стояло в зените, когда плита наконец поддалась. Весь в пыли, злой и голодный «И прочая, и прочая» вылез наружу. Желание продолжать эксперимент у него пропало окончательно; нужно было спасать свою драгоценную жизнь, нужно было убить человека и съесть его. Или найти уже убитого человека. И все равно съесть. Тогда можно дожить до прихода патруля. И дернул его черт так рисковать!

Он подполз к обрыву, по ступенькам спустился на равнину, но — чтоб оно пропало, это «но»! — внизу никого не было. Никаких следов!

Осторожно, соблюдая все требующиеся для сохранения столь драгоценной жизни предосторожности, рулл пополз к кораблю врага. Защитные мониторы были включены. Правда, неизвестно когда. Может быть, еще утром. Есть вероятность, что человек свалился в пропасть и его тело лежит где‑нибудь в сердце горы. Но очень вероятно, что он сидит в корабле и поджидает его, Иэля. У человека в этом случае достаточно времени, чтобы почувствовать себя в безопасности.

Теперь уже рулл ничего не знал о человеке. Преимущество было потеряно. Нужно возвращаться на корабль. Голод терзал час от часу сильнее. Вскоре он терзал его сильнее уже день ото дня.

Джемисон очнулся от боли. Сначала она была всепоглощающей, волнами перекатываясь от головы к ногам и обратно. Постепенно она сконцентрировалась в левой ноге.

Джемисон понял — растянуты связки. Это было не все, но главное, что досаждало ему. Он открыл глаза. Солнце стояло почти в зените. Долго же он тут провалялся.

Сначала он бездумно смотрел на солнце, которое хотело спрятаться за нависающий край облака. Потом следил за самим облаком… Когда на него легла тень скалы, он вспомнил о смертельной опасности; вспомнил, что она не исчезла, и это привело его в сознание. Он лежал ниже края пропасти, на выступе. Как видно, при падении нога запуталась в кустах, и это его спасло. Судьба и на сей раз оказалась к нему благосклонной. Превозмогая боль, Джемисон предпринял штурм горы. Поначалу помогала шершавая почва, потом корни растений. Но когда до края оставалось всего десять футов, дала о себе знать растянутая связка. Четырежды он лез вверх и столько же раз сползал вниз. В конце концов ему удалось ухватиться за корень и выбраться на плато.

Оно расстилалось перед ним пустынное, без каких‑либо признаков жизни. На одном его краю виднелась шлюпка. Джемисон направился к ней. Тишину нарушал только звук его шагов. Джемисон не знал, что с руллом, и пока не заживет нога, вряд ли он сможет об этом узнать.

К шлюпке он добрел уже в темноте. На пороге его встретил сварливый голос:

— Когда меня накормят? Когда вернут домой?

Это плоянин задавал свои коронные вопросы. «Накормив» его, Джемисон задумался над пусть не первостепенным, но тем не менее важным вопросом — как объяснить наивному существу суть того, что называется «войной»?

— Не сердись, — сказал он, — Я верну тебя домой.

Этого было достаточно, чтобы плоянин успокоился.

Между тем Джемисон уже думал, как он может использовать плоянина в борьбе с руллами. Пока применения электросоюзнику он не находил. Ну какой вред руллу от того, что противник может контролировать полет его корабля? Какой вред? А какая польза?

Джемисон проснулся от ударов. От сильных ударов. Это были удары его сердца. Спать не хотелось. Он подошел к пульту. Эфир молчал. Даже фона и того не было. Да и бесполезно это все, учитывая расстояние. Он уже машинально крутил ручки настройки и незаметно для себя перешел в диапазон рулловских частот. Ничего не изменилось. И тут молчание. Он отрезан от мира. Но разве он один? А что, если провести эксперимент? Мы оба пленники. Пленники случая, пленники среды, пленники друг друга. Но никто не обязан совершать самоубийство.

Идеальная среда, что ни говори. Очень много можно узнать. И мотивы действий руллов, и возможность контакта, и механизмы управления ими. А главное — зачем бессмысленные жертвы?

Мысль об эксперименте утром не исчезла. Она заставляла его думать. Иногда он садился к пульту и осматривал окрестности — бесплодную пустыню, скалы, пропасти. Тюрьма. Он сидит в тюрьме. Он, Трейвор Джемисон, к чьему голосу прислушивается Галактическое содружество! Он сидит в шлюпке–одиночке (плоянин не в счет), и приговор обжалованию не подлежит.

Нет, он не собирается отбывать здесь срок. Он готовит эксперимент!

На третий день нога прошла. И он тут же приступил к работе над экраном. Его он закончил на пятый день. Затем написал сценарий. Утвердил его и ввел в запоминающее устройство. Осуществить задуманное не составляло труда.

Джемисон установил экран ярдах в двухстах от шлюпки, позади деревьев. Рядом он поставил коробку с едой.

Прошел еще день, шестой по счету. Наступила ночь.

К экрану рулл прошмыгнул скользящей тенью, сравнение с которой было не так уж далеко от истины. Его оставшиеся чувствительные рецепторы улавливали сразу два запаха: пахло едой и пахло ловушкой. Запах еды был сильнее.

Шесть дней провел рулл без еды. Ее отсутствие отбросило его на несколько уровней назад. Он уже почти не разбирал запаха цветов, утратил еще некоторые способности. Нервная система его напоминала разряженный аккумулятор, от которого постоянно отключали приборы. Он понимал, что, если он еще немного промедлит, вряд ли он сможет их когда– нибудь подключить. А если и подключит, то сомнительно, чтобы они заработали в прежнем режиме. Он и так превратился в вышеупомянутую тень. Осталось совсем немного, и он, Верховный Аймм Иэль, произведет последние расчеты с жизнью…

Он пристально смотрел на экран. Экран был единственной светлой точкой на фоне беззвездной ночи Лаэрта-3. На экране мелькали картины событий с момента, когда шлюпка Джемисона покинула эсминец. Было видно, как эсминец ушел к базе, как шлюпка приземлилась на горе, как развернулся бой… Ситуация выглядела безнадежной, но экран подсказывал путь: рулл подошел к ящику, открыл его и поел.