Альфред Ван Вогт - Оружейные лавки империи Ишер (Сборник)

Машина остановилась. Джомми неторопливо выбрался наружу и приветствовал троих сланов, ожидавших его. Самый старший из них приблизился с неловкой улыбкой на губах.

— Ну что ж, Бартон Корлисс, вы схлопотали еще один осмотр! Процедура будет тщательной, но быстрой — отпечатки пальцев, рентген, подсчет кровяных телец, химическая реакция кожи, микрометрический замер волос, ну и так далее.

Джомми ощутил, что они ждут его ответа, но ему не надо было читать их мысли. Все его чувства были предельно обострены, а голова работала с невероятной ясностью. Он спокойно ответил:

— С каких пор в осмотр входит проверка химической реакции кожи?

Троица не извинилась за небольшую ловушку, но и не обнаружила замешательства в связи с тем, что ловушка не сработала. Джомми не радовался собственной маленькой победе. Он был озабочен, ибо независимо от того, что происходило сейчас, ему удастся удачно пройти тщательное обследование. Надо было с предельной пользой распорядиться теми сведениями, которые он вытянул из Миллера и Корлисса за последние несколько недель.

— Ведите его в лабораторию, — приказал самый молодой из сланов, — начнем с медосмотра. Прентис, возьмите у него пистолет.

Джомми покорно сдал оружие.

Они ждали. Ингрэхем, самый старший, выжидательно усмехнулся, Брэдшоу, самый молодой, не спускал с него пронзительных серых глаз. Прентис, единственный, кто оставался равнодушным, сунул оружие в карман. Но не это приковало внимание Джомми. Стояла полная тишина — ни малейшего звука, ни намека на отголосок. Ангар напоминал могильный склеп, и казалось, за его пределами нет никакого города с его кипучей деятельностью и подготовкой к войне.

Джомми включил механизм автопаркинга и проследил взглядом за бесшумными перемещениями аппарата. Раздался едва слышный щелчок, и машина легла в свое гнездо. И снова воцарилась тишина.

Улыбаясь про себя, Джомми наблюдал за встречающими, которые ожидали от него ошибочных действий. Он направился к выходу. И оказался в залитом светом коридоре, в гладких стенах которого через равные промежутки располагались закрытые двери. Они уже подходили к лаборатории, когда Джомми заявил:

— Надеюсь, вы позвонили в госпиталь и предупредили о моем опоздании.

Ингрэхем остановился как вкопанный, остальные последовали его примеру. Все уставились на Кросса.

— Боже, ведь сегодня же реанимация вашей жены? — спросил Ингрэхем.

Джомми кивнул с серьезным видом:

— Врачи должны были привести ее в сознание через двадцать минут после моего прибытия. Они уже работают целый час. Очевидно, медосмотр и обследование придется перенести на более поздний срок.

Никто не возразил.

— Вам, наверное, предоставят военный эскорт, — сказал Ингрэхем.

Брэдшоу заговорил в наручный микрофон. Ответ не замедлил себя ждать. Он был едва различим, но не для исключительно тонкого слуха Джомми.

— В обычных условиях ему для поездки в госпиталь был бы предоставлен армейский эскорт. Однако мы имеем дело с самым опасным из существующих противников. Кроссу всего двадцать три года, но мы знаем, что опасность закаляет и людей, и сланов. Поэтому можно считать, что мы имеем дело с вполне взрослым сланом, достигшим полной зрелости и обладающим средствами и возможностями, границы которых нам не ведомы.

Если Корлисс является Кроссом на самом деле, тот факт, что его приезд совпал с реанимацией миссис Корлисс, требует удвоенных предосторожностей. Подобная ситуация с двойниками Кросса складывается впервые. Обследование откладывается, но Корлисса будут сопровождать к изголовью жены не солдаты, а эксперты, чтобы ни на мгновение не упускать его из виду. Таким образом, вы останетесь с ним до нового распоряжения. Машина ждет вас у двери лифта номер один.

Когда они вышли на улицу, Брэдшоу заметил:

— Если это не Корлисс, в госпитале от него не будет никакой пользы, а миссис Корлисс может испытать шок, от которого ей, возможно, уже никогда не оправиться.

Ингрэхем покачал головой:

— Вы ошибаетесь. Истинные сланы читают мысли. Он способен уловить в хирургической любые отклонения от нормы, как это сделал бы Корлисс с помощью приемников Поргрейва.

На лице Брэдшоу появилась сардоническая усмешка:

— Вы, похоже, колеблетесь, Ингрэхем. Вам не пришло в голову, что из‑за датчиков Поргрейва Кросс сможет использовать свои телепатические возможности лишь в очень ограниченном диапазоне?

— Еще одно, — вступил в разговор Прентис, — Корлисс должен был прийти в госпиталь, чтобы сразу выявить, имеются ли отклонения в восстановленном мозге его жены, ведь между супругами существуют естественные эмоциональные связи. В свою очередь, именно по этой причине миссис Корлисс сразу же определит, ее это муж или нет!

— Итак, — мрачно усмехнулся Ингрэхем, — можно сделать окончательный вывод: если Корлисс — Кросс, реанимация миссис Корлисс в его присутствии может иметь для нее трагические последствия. Но эти же результаты дадут и доказательство его подлинности надежнее, чем прочие тесты.

Джомми ничего не сказал. В свое время он тщательно обдумал проблему датчиков Поргрейва. Их присутствие представляло определенную угрозу, но это были всего лишь машины. Контроль над собственным мозгом резко уменьшит опасность.

Однако не все было так просто с миссис Корлисс. Действительно, между чувствительными супругами существовали естественные эмоциональные связи, и он не мог позволить себе сознательно причинить вред душевному равновесию этой женщины–слана. Следовало найти способ спасти ее, спасая тем самым и себя самого.

Машина катила по бульвару с цветущими газонами. Дорога была темной, но блестела как стекло. Она петляла между деревьями, которые почти скрывали здания. Они не были высокими, но его поразила красота и какая‑то стремительность их архитектуры. Он уже представлял их по мысленным образам Миллера и Корлисса, но не ожидал, что у сланов столь развит архитектурный вкус. От крепости не требуется красоты, орудийные башни создаются для практических целей, а не для услады глаз.

Как бы то ни было, строения удивительно соответствовали своему назначению. Они походили на дома обычного поселения, а не просто были бронированным щитом для лежащего под землей настоящего города. И эта основательность оборонительных мер лишний раз свидетельствовала о степени страха перед истинными сланами. Мир людей должен был подвергнуться нападению из‑за страха, который безрогие сланы испытывали перед истинными, — в этом была горькая ирония ситуации.

Если не ошибаюсь, подумал Джонни, и если истинные сланы живут среди безрогих, как последние — среди людей, то вся подготовка предназначена для борьбы с врагом, уже захватившим плацдарм.