Андрей Левицкий - Нашествие. Битва за Москву (сборник)

Денис приложил ладони к ушам, отнял.

– Слышишь – гудит?

Кирилл приподнялся. Впереди через реку протянулась полоса огней.

– Кажется, плотина.

– Пикаграда? – спросил Денис, показав вперед.

– Ама пикаграда, – подтвердила Мариэна.

– Пика… теперь понятно, что это значит! Кирилл, ведь плотина, точно? Сейчас я… Помоги мне встать, пожалуйста.

– Ты и сам можешь, – отрезал Кир. – Хватит жалеть себя, я тебе говорил: рана неопасная. Встань и посмотри.

Денис отставил раненую ногу, осторожно оперся на нее, наконец выпрямился во весь рост, на всякий случай ухватив Кира за плечо. Течение стало слабее, зато волнение усилилось. Лодка приближалась к высокой бетонной стене, которая пологой дугой перегораживала реку.

– «Пикаграда» – гидроэлектростанция, и сейчас нас затянет под нее! – всполошился ученый. – Там затор!

У основания плотины вода бурлила, льдины громоздились друг на друга, приподнимаясь, постепенно их затягивало в невидимые отверстия, через которые вода уходила вниз. Если туда попадет лодка, ее перевернет и расплющит о лед.

– Пута! – Мариэна схватила весло. Села на лавку, вставила его в уключину и показала рядом с собой. – Куча, пута!

– Я понял, понял: садись, греби. – Взяв второе весло, Кир уселся возле девушки.

Она стала грести, поворачивая лодку к правому берегу. Из воды там торчали сваи с настилами, между ними над волнами выступали края железных сеток, похожих на обычную земную «рабицу».

– Что это? – спросил Кирилл и повысил голос: – Переведи: что в той стороне?

Денис задал вопрос, Мариэна ответила, и он надолго замолчал.

– Ну? – не выдержал Кир. Их все ближе подтягивало к плотине, но и до пирсов оставалось недалеко.

– Я не могу понять. Что-то вроде «плавать сады». Или не плавать, а… Может, это слово означает «рыба»? Получается: «рыбьи сады».

– Ясно, рыбное хозяйство. Но зачем нам туда?

– Смотри! – раздалось в ответ. – Левее!

Кирилл и Мариэна, наверное, уже запомнившая некоторые русские слова, обернулись. От левого берега вдоль плотины плыл полосатый катер, такой же, как те два, что напали на них возле базы повстанцев. Двигался он быстро – возле «рыбьих садов» окажется одновременно с лодкой.

– Эма кулаг вархан, – сказала Мариэна.

– Эма? – повторил Кир. – Калгар и вархан я понимаю, а эма…

– Вода, – пояснил Денис.

– Значит: «водный патруль варханов». То есть они не за нами плывут, а патрулируют здесь.

– Заточа пикаграда. Заточа, порла. Барвархан.

– А «заточа» с «порлой» что означают?

– «Опасное» и «важное».

– Гидроэлектростанция – опасное место, – сообразил Кир. – Опасное и важное, то есть… ответственное, что ли? Охраняемый объект, короче говоря, поэтому здесь много патрульных.

– Наверное, так, – вздохнул Денис сзади. – У меня опять нога разболелась. От страха, думаю.

Они подплывали к «рыбьим садам», двигаясь наперерез течению. Льдины били в правый борт, Кир то и дело попадал по ним лопастью, отталкивал. Наконец он сказал:

– Денис, перегнись через борт и толкай их от лодки. Мешают грести.

– Я боюсь, что нас могут увидеть с мостков, – сказал ученый. Пыхтя, он навалился грудью на бортик и вытянул руки.

– Ничего, главное, не услышат, возле плотины сильный шум.

Бетонная стена метров на пять поднималась над водой, поверху шла ограда, за ней стояли обложенные мешками будки с торчащими из окон стволами – то ли больших пулеметов, то ли маленьких пушек. Между будками прохаживались часовые, на крышах горели прожекторы. Два самых ярких маленькими солнцами сияли на концах плотины, где высились угловатые здания с решетчатыми окнами.

Катер приближался. На носу его зажегся прожектор, желтый луч ударил вдоль плотины. Гул воды, скрип и стук льда уже почти оглушали.

– Они нас вот-вот заметят! – крикнул Денис. Он пыхтел и фыркал, отталкивая льдины от борта, и все равно Кир едва мог грести. Пришлось вытащить весло из уключины, выпрямиться и опускать лопасть в воду вертикально.

– Ата! – Мариэна показала на низкий бетонный выступ, торчащий из воды возле сетки «рыбьего сада».

– Туда! – пояснил Денис.

– Что это? – спросил Кир. – Отсюда не могу разобрать.

– Греби туда! Прожектор с катера вот-вот осветит нас!

– Ладно, не ори, вон люди на пирсе, могут услышать.

Еще несколько взмахов весла – и Кирилл понял, что они приближаются к верхушке широкой бетонной трубы, немного выступающей над водой. Слева, справа, у пирса и под ближайшим настилом виднелись другие трубы.

– Парги! – крикнула Мариэна.

Луч прожектора почти осветил лодку, которая подплыла к трубе. Отразившись от пирса, волна ударила в борт, сильно качнула посудину. Нос врезался в бетон.

Перед этим Мариэна, бросив весло, выпрямилась – и не смогла удержать равновесие. С тихим вскриком она кувыркнулась через борт. Плечом и головой ударилась о льдину, та накренилась, девушка заскользила в воду.

Нагнувшись, Кир ухватил ее за плечи, потянул обратно.

– Да что же вы делаете! – Лодка закачалась, когда мимо пробежал Денис, позабывший о раненой ноге.

Течение поволокло посудину дальше, но потом она остановилась. Вытаскивая Мариэну из воды, Кирилл оглянулся: Денис сидел на стенке трубы верхом, придерживая лодку здоровой ногой и одной рукой.

– Сюда, быстрее!

Из ссадины на виске Мариэны сочилась кровь. Девушка обхватила Кира за шею, он ее – под мышки, рывком поднял и сам едва не свалился в воду.

– Здесь скобы! Быстрее, мне трудно удерживать!

– Всё, отпускай! – с этими словами Кирилл шагнул с лодки на край трубы.

Мариэна повисла на нем, он начал заваливаться назад, взмахнул свободной рукой, но тут терианка уперлась подошвами в бетон, и Кир сумел выровняться.

Отпустив лодку, Денис полез вниз. Кирилл, держа Мариэну за руку, присел и поставил ногу на верхнюю скобу.

Глава 10

После дороги Максар не успел ни поесть, ни даже помыться – сразу отправился к коменданту будущего Центавроса. Темник Эйзикил остался в лагере вместе с машинами, но прежде, чем командер ушел, старик заставил его снять повязку и долго колдовал над поврежденной частью лица, мазал противоядием, пинцетом вытаскивал из кожи остатки картечи, зашивал рваные раны, заклеивал медицинским воском… Он не использовал обезболивающее – и Максар знал почему. Это была проверка. Немного оскорбительно, хотя командера и самого интересовало, сможет ли он выдержать всю процедуру без вскрика, без стона, поэтому он простил Эйзикила.

Правый глаз еще видел, хотя, если прикрыть левый, мир затягивали зыбкие тени. Эйзикил не ответил, восстановится ли поврежденный глаз, но Максар решил, что этого никогда не будет, – наоборот, скорее всего, тот через некоторое время окончательно умрет.