Андрей Левицкий - Нашествие. Битва за Москву (сборник)

Из-за всей этой беготни и прыжков и близкой опасности сердце колотилось как сумасшедшее. Палуба была над головой, расхаживающие там варханы пока что не заметили его – но это дело нескольких секунд. Кирилл сидел неподвижно. И размышлял: они не убивают всех подряд, часть людей берут в плен, а значит, возникает один важный вопрос. По-настоящему важный.

Для чего им пленники?

Глава 9

– А видели, на скотине той еще один серый сидел? Так вот, он уже мертвый был, когда Генка с Жориком стрелять начали. Понимаете? Не мы его завалили, – говорил сидящий позади Багрянец.

Сотник, сжимая рулевой рычаг и внимательно разглядывая извилистую, с горбатым растрескавшимся асфальтом дорогу, ответил:

– Серые еще до вас с кем-то дрались. Может, кого-то из них убили, а того только ранили, и они его везли назад, но он по дороге умер, еще до свалки. Только поэтому у вас и получился наскок… да и то, как сказать, получился или нет – друзья ведь твои погибли.

Пятиэтажки окраинного района остались далеко слева, впереди была заросшая кустарником и деревьями низина между пологими холмами. Через низину шла старенькая однополосная дорога, с которой давным-давно стерлась вся разметка. Солнце перевалило зенит, было тепло и душно, в кустах звенели насекомые.

Мотор тачанки гудел неровно, кряхтел и кашлял. Услышав сквозь шум тихое чавканье за спиной, Игорь оглянулся – Хорек дожевывал яблоко-луковицу, в другой руке его был ломоть мяса.

– Ты что, ешь это? – Сотник нажал на педаль тормоза. – Нельзя, отравиться можно!

– Чего это? – пробубнил мальчишка с полным ртом.

– Мы не знаем, откуда оно. В каком месте росло…

– Я одно яблоко еще в самом начале схавал. И Багрянец тоже. Оно как картоха, тока твердая.

Тачанка встала. Придавливая левой ногой педаль, Сотник перекинул правую через лавку, повернулся и глянул на курсанта.

– Ага, – кивнул тот, хлопая себя ладонью по животу. – Еще пару кусманов хлеба с мясом умял. Сухой хлеб такой, грубый… Кумысом запил, и хорошо.

– И в брюхе не бурчит?

– Не-а. То есть все ж таки бурчит, вроде как непривычное что-то сожрал, но не очень сильно.

Игорь решил:

– Ладно, дайте и мне тогда.

Хорек вытащил из сумки еще один ломоть мяса, клубень, отломал от краюхи кусок и протянул Игорю. Тот положил снедь на деревянную полочку, прибитую к борту тачанки, отпустил педаль – они покатили дальше.

Управление у машины было примитивным. Некоторое время назад, остановившись, он осмотрел колеса, помял их и решил, что внутри нет воздуха – они целиком состояли из резины или, может, каучука. Вращаясь, при трении об асфальт шины громко шипели.

Игорь принялся есть. Мясо оказалось слабосоленым, а клубень действительно напоминал недоваренную картошку, хотя и повкуснее. Невзирая на сильный голод, Сотник отгрызал понемногу, тщательно пережевывал, глотал осторожно, прислушиваясь к ощущениям. Желудок воспринимал незнакомую пищу вроде как с удивлением, опасливо, но без паники.

– Слушай, капитан, – позвал сзади Багрянец. – Я вот спросить хочу – что это за клуб все же?

Сотник молчал. Павел подождал немного и добавил:

– Нет, ну, ёксель, едем же, а толком не знаем куда… То есть ты, может, и знаешь, а мы с Сурком нет.

– Я Хорек!

– Да помолчи ты. Пусть капитан ответит.

– Частный стрелковый клуб, – произнес Игорь ровным голосом, не оборачиваясь. – Большой, с мотелем, с рестораном, двумя тирами и открытым полигоном. Таким… с имитациями всякими.

– А ты его хозяин, значит?

Игорь снова надолго замолчал.

– Нет, – сказал он наконец. – Я был хозяином на пару с моим сослуживцем, Пашей Вольтовым. Когда уволились в запас, вернулись в Москву… Надо же было чем-то заниматься. Помыкались, а потом Паше пришло в голову организовать такой клуб. Он продал квартиру, я одолжил денег у своих. Родители мои и младшая сестра давно живут в Австралии, отец специалист по оптике, работает там в крупной фирме. Мы с Пашей через армейских знакомых вышли на одного генерала, он помог со всеми разрешениями. Ну и запустили дело.

Дорога плавно поворачивала, следуя изгибу долины. Дальнюю часть не было видно за рощей старых акаций, и Сотник на всякий случай взял лежащее под бортом электроружье, положил на колени. У него еще был заряженный пистолет-дробовик (расковыряв один патрон, Хорек обнаружил внутри крошечные шарики, кубики, острые спиральки из оплавленного металла, короткие штыри и кружки, похожие на шляпки от гвоздей, причем все это было смазано какой-то подозрительной, неприятно пахнущей густо-желтой дрянью – стараясь не касаться ее пальцами, мальчишка выбросил картечь за борт). Хорьку дали нож, а Багрянец вооружился двумя пистолетами, которые подвесил на самодельных ремешках, вырезанных из плаща мертвого чужака. Великан курсант попытался надеть что-то из их шмоток, но лишь порвал цветастую рубашку в геометрических узорах.

Перед въездом в низину Багрянец решил испробовать один пистолет и, никого не предупредив, стрельнул по вороне, сидящей в кроне молодого дубка у дороги. Пистолет бахнул на всю округу, плюнув языком пламени и дыма. Ворону унесло вместе с половиной кроны, Хорек восторженно заорал, а Сотник чуть не свалился с лавки и в энергичных выражениях сообщил боксеру все, что о нем думает.

– Ты про клуб свой начал, – напомнил Павел. – Что дальше-то было?

– Я все рассказал.

– Не-е, ёксель… Темнишь ты что-то! То говоришь – с другом им владеете, а до того, я же помню, сказал, что ты в клубе теперь не хозяин. А кто хозяин, если так?

– Ростислав, сын того генерала, который помог нам все устроить. Мы его сына взяли на работу, управляющим, в благодарность за помощь. И старшего бухгалтера нам генерал сосватал. А потом…

Он не хотел рассказывать, не хотел ворошить былое, но теперь уже не мог не вспомнить всё, что произошло тогда. Дела с клубом пошли на удивление хорошо. Случается иногда такое – полоса везения, фарт. Спустя полгода после открытия заведение работало вовсю. Москва – город большой, клиентов хватало. Пришлось расширить дело, соорудить мотель на десять номеров и ресторанный зал с кухней, потому что некоторые приезжали на несколько дней. Паша Вольтов купил дом в поселке неподалеку и собрался делать к нему пристройку. Игорь женился и переехал к своей Тоне, учительнице физкультуры из лицея, живущей в «двушке» со стареньким послеинфарктным отцом. У Сотника уже хватало денег на квартиру побольше, но он выжидал, чтобы купить именно то, что хочется и где хочется.

Появились постоянные клиенты, среди них даже иностранцы – вежливые улыбчивые китайцы, раз в пару месяцев прикатывающие в Москву по делам своей сибирской фирмы и неизменно заглядывающие в клуб, еще – бригада суровых дагестанцев, появляющаяся на двух черных микроавтобусах…