Коллектив авторов - Фантастика 1981

— Мурад, приказываю вернуться! — рявкнул он в микрофон. — Полеты к «Кавказу-1» запрещены Космическим Советом! Немедленно поверни к «Кавказу» и начинай спуск! Это приказ!

Инструкция Космического Совета обязывала его принять все меры к тому, чтобы предотвратить нарушение запрета, и он честно выполнял ее, хотя было уже поздно: даже перехватчики с ближайшего патрульного спутника не могли бы ничего сделать.

В холодном бешенстве он подготовил корабль к спуску.

Продолжать погоню было бессмысленно — кончалось горючее.

На «Кавказе» дежурила группа наблюдения — пять молодых инженеров, готовивших все необходимое к прибытию основной экспедиции. Появление Тугана было для них полной неожиданностью.

— Что с экспедицией? Почему ты один? Где Лайла?

Отмахиваясь от вопросов, он про себя удовлетворенно отметил: на «Кавказе» о случившемся ничего не знали. Значит, его приказ не разглашать происшедшего по космической связи соблюдался.

— Горючее у вас есть?

Начальник станции сделал знак товарищам: не приставайте, мол, к шефу, сам все расскажет, потом кивнул в сторону стартовой площадки:

— Завтра утром сядет автозаправщик.

И, не выдержав, добавил: — Может, объяснишь; в чем дело?

Туган сухо сообщил о цели прилета. Начальник станции удивленно поднял брови:

— Ты что, собираешься высаживаться на «Кавказ-1»? А инструкция?

— Может, я хуже тебя ее знаю? — вспыхнул Туган. — И вообще, хватит разговоров! Как только сядет заправщик, дайте мне знать.

Он тяжело пошел к зданию станции.

«Похоже, и впрямь засиделся я в космосе, нервы сдают, — думал он, кляня себя за неоправданную вспышку. — Вдруг права Лайла — пора на Землю?» Ночью он спал плохо, несколько раз просыпался, словно от духоты, хотя температура внутри станции поддерживалась на одном уровне. Наутро он улетел.

К исходу четвертых суток на экране крупно всплыл «Кавказ-1». Планету плотно окутывала красноватая пелена. Индикаторы показывали, что источники свечения, отражаемого атмосферой, неравномерно разбросаны по поверхности планеты.

Компьютер обрабатывал информацию внешних датчиков, определяя место для посадки. Туган всматривался в экран, словно пытаясь разглядеть сквозь непроницаемую толщу атмосферы крошечную точку — корабль сына.

Он понимал, что высадка будет вопиющим нарушением категорического запрета Совета, понимал все последствия этого, но знал, что не отменит ее. Властное, никогда ранее не испытываемое чувство двигало им — чувство страха за судьбу мальчика. Он не знал, от чего нужно его защищать, да и нужно ли вообще, поскольку планета могла оказаться необитаемой.

Но запрет Совета для него уже не существовал.

«Вернусь, за все отвечу!» — мельком подумал Туган. Он заставил компьютер еще раз повторить анализ данных жизни, получил подтверждение о пригодности атмосферы и, закончив традиционный третий виток облета, начал спуск.

Тишина, пришедшая на смену грохоту двигателей, на мгновение оглушила его. Несмотря на нетерпение, он заставил себя с прежней методичностью закончить весь цикл посадочных операций и не открывать иллюминаторов до тех пор, пока не вспыхнул на табло сигнал о завершении посадки. Смотровые шторки разошлись с легким металлическим шорохом.

В первое мгновение ему пришла в голову безумная мысль: корабль каким-то непостижимым образом сбился с курса и сел на Землю.

Снаружи виднелась обычная земная луговина, густо заросшая травой. Неподалеку плотной стеной стоял черный лес.

Справа луг пересекала небольшая речка. Он отчетливо видел обрывистые берега с выходами глины, островки камышовых зарослей, разбросанные по пойме, — заурядный пейзаж средней полосы где-нибудь под Коломной. И только красноватый отсвет, особенно густо подсвечивавший низко нависшие облака над лесом, напоминал о том, что это чужой и, очевидно, враждебный мир.

Он спрыгнул на упругую почву и настороженно огляделся.

Тишина и безмятежность. Полное безветрие. Странная неподвижность травы. Спокойствие.

Оно было слишком полным, чтобы он мог доверять ему.

По опыту он знал обманчивость такой усыпляющей тишины, знал, что она в любой момент может взорваться криком, ревом, гулом рушащейся почвы.

Он уже решил, что идти надо в сторону леса, откуда исходило интригующее свечение, но спохватился, что забыл лучевой пистолет, и торопливо вернулся на корабль.

В кабине он наткнулся взглядом на небольшой предмет в самом углу панели и с горькой усмешкой вспомнил; да ведь это подарок сыну — примик-игрушка! Он рассеянно сунул его в карман, оглядел помещение, пытаясь сообразить, зачем вернулся, но так и не вспомнил. Еще раз проверил, включена ли система экранной защиты, и пошел обратно.

Шагать по луговине было легко. Под ногами мягко пружинила трава. С сочным хрустом ломались стебли. От воздуха слегка покалывало в горле, он отдавал чуть уловимым апель синовым запахом, который был даже приятен. Вскоре Туган вовсе перестал его замечать, стало не до этого: за ним наблюдали.

Он сам затруднился бы сказать, откуда у него появилась уверенность в этом. Он просто знал и почти физически ощущал на себе чей-то упорный взгляд. И он шел, стараясь выглядеть как можно беззаботней, разглядывал широкое пространство луга, отливающее красноватым, густо-багровую воду речущки, а спиной чувствовал прежний неотступный взгляд и лихорадочно пытался сообразить, с какой стороны он исходит.

Но вот, не выдержав, он резко обернулся, стараясь застать глядящего врасплох. Никого.

Он пошел медленнее. «Вот тебе и необитаемая планета! Приготовимся на всякий случай.»» К его удивлению, пистолета на месте не оказалось. Он мгновенно вспомнил: вот зачем поднимался на корабль! — и поспешно повернул обратно.

Он сделал лишь несколько шагов. Рядом в траве тускло блеснуло что-то стремительное, с тугой силой пронесшееся мимо, и он с криком отпрянул: змея!

Страх перед змеями жил в нем с детства. Бессмысленный, слепой, нелепый в таком неустрашимом человеке, каким Туган слыл среди товарищей по экспедиции. Но он был, и все тут.

Против этого страха не помогали ни мужество, ни доводы рассудка.

Он принялся осторожно обходить место, где заметил змею.

Но в следующее мгновение над травой гибко распрямилось ослепительно белое, с матовым отсветом тело, и он совсем отчетливо увидел небольшую голову, завершавшуюся длинным крючковатым клювом горячего кровавого цвета, единственный круглый глаз над ним. Змея стояла совершенно неподвижно.

Казалось, она окаменела. Только глаз с холодной пристальностью изучал его. В этом взгляде не было ни угрозы, ни любопытства, только сосредоточенное внимание.

«А может, никакая это не змея? Вдруг это разумное существо?» — мелькнула мысль.