Николай Басов - Экспансия (сборник)

Рост не без труда вспомнил, что Пентагоном называли довольно неудачно построенную крепость в Водном мире, на стыке самых продуктивных торфяных залежей и единственной, довольно крепкой для тамошнего грунта дороги, которая выводила на узкую каменную полку, служащую предгорьями Олимпийского хребта. Когда-то он был там командиром гарнизона, но дело кончилось плохо, дикие пернатики пошли войной, много ребят погибло ни за что, да и саму крепость пришлось почти на десять лет забросить… Хотя, с другой стороны, они сумели тогда осознать значение алмазных звезд, что и спасло людей в последовавшей весьма скоро после тех событий войне с пауками.

Да и с Мурадом Сапаровым, который вздумал стать Председателем, но так неумно повел себя, что… В общем, пришлось от него избавиться, выслав в Перевальскую крепость бессрочно. И вот оказалось, что теперь Дондик вернул ему, по-видимому, прежние офицерские чины и поручил заниматься Крепостью-на-Скале, как еще иногда этот Пентагон называли.

– И как Мурад? – спросил Ростик.

– Ты на него, Гринев, не сердись. Он образумился, стал и бойцом на загляденье, и администратором, на котором, почитай, вся добыча торфа держится, – затараторила Сонечка.

– Я не сержусь, за что мне на него сердиться? Столько лет прошло, что я теперь и не вспомню, отчего он так глупо себя повел. – Рост вдруг поднял голову. – Кажется, у нас скоро будут гости.

– Что? – Лада тоже перестала жевать. – Ничего не слышу. – Повернулась к Сонечке. – А у тебя с Сапаровым что? – Молчание. – В городе разное поговаривают, даже то, что он тебя приглашал к себе и не совсем платонически.

– У меня с ним – общее дело. Он режет торф, подтаскивает под охраной к Перевалу, дальше я его доставляю в город, – твердо отозвалась Сонечка.

– А ребята из Перевальской крепости – уже не считаются? – продолжала расспросы Ладка, вредная девчонка.

– Мурад там одно время и верховодил, пока не было решено перенести базу в Пентагон.

– Ладно, – сказал Ростик, вытирая губы и мельком решив, что бриться следует вторично за сегодня, – работает система, значит, все хорошо. Вот только у тебя, – он посмотрел на Сонечку, – людей маловато осталось, всех, почитай, я у тебя увел. Даже Фрему.

Сонечка повесила голову. Потом чуть ли не носом шмыгнула.

– Ты что же, Гринев, меня совсем глупой считаешь? Думаешь, я не понимала, что придет такое время, когда Фрема все-таки уйдет?

Снаружи, за окном второго этажа главного заводского здания, где привычно обитала Сонечка, и где они сейчас обедали, раздался ощутимый гул антигравитационной лодки. Лада тут же вскочила, высунулась в окно, больше напоминавшее бойницу, ведущую во внутренний двор завода.

– Ким прилетел, – сообщила она, безошибочно определив его по манере заходить на посадку. – Наверняка с вестями.

Но Ким прилетел не один. За ним из маленькой лодочки без верхней башни, кажется, той же самой, на которой Ростик с остальной компанией улетел с корабля, стали выходить люди. Рост с сомнением отставил свою миску, он не был сыт, после его возвращения в этот мир выяснилось, что он здорово похудел, и теперь вот никак не мог отъесться.

– А, ладно, все равно, кажется, еще раз за стол придется садиться. Ким обеда не пропустит.

Но он ошибся. Ким, а также Людочка Просинечка со своим мужем, огромным, не очень-то и вмещающимся в гимнастерку Стасом Рындиным, ждали всех у машины. Ким обходил машину деловито, зачем-то, как это повелось у пилотов, по-шоферски постукивая своим чистеньким, полетным сапожком по ее антигравитационным блинам. Когда все поздоровались, он объявил:

– Ребята, я хотел бы вылететь поскорее. Приказания командования таковы. Рост с Ладой отправляются со мной в Одессу, там что-то такое происходит, от чего Казаринов уже месяц воет не своим голосом, мол, срочно пришлите Гринева. Сонечка, ты передаешь дела Стасу и можешь отправляться к своему ненаглядному Мураду. Вот только забросить тебя к нему я не сумею, сама понимаешь.

– Ничего, – сразу сделавшись деловитой, отозвалась Сонечка, явно обрадованная. – Я все равно дела буду не один день передавать, как раз к следующему охраняемому обозу в Пентагон поспею.

– Так ты что же, – в упор спросила ее Лада, – сама напросилась на этот перевод?

– Фремы нет, – ответила Сонечка, – что мне тут делать?

– П-нятно, – сквозь зубы отозвалась Лада, вдруг улыбнулась и обняла ее, как только женщины умеют – поддерживая и одобряя.

– Ким, – попросил Ростик, – ты бы как-нибудь поконкретнее пояснил.

– Вы вещички собирайте, господа, – Ким бросил на Роста непонятный взгляд, – а сведения я могу и в воздухе передать.

– К чему спешка? – удивилась Лада.

– Понимаешь, Ладушка-оладушек, на море сейчас идет какой-то нерест, я в этом ничего не понимаю, но вот свежая рыбка… Объеденье. – Ким все-таки хмыкнул, чтобы не подумали, что это действительная причина его торопливости. – Сами узнаете, еще сегодня вечером.

Собрать вещи было просто. Как-то получалось, что их в последнее время у Ростика совсем не было, а Лада, кажется, уже давно подозревала, что такой оборот событий неизбежен, поэтому в воздухе оказались менее чем через полчаса. Ким, твердой рукой свалив управление на Ладу, повернулся к Ростику, который стоял за их пилотскими креслами и пытался рассмотреть верхушку Олимпа, где что-то интересное происходило, хотя понять, что же именно, пока было невозможно.

– Ты теперь не туда смотри, – объявил Ким. – Ты на север смотри, там теперь такое, брат, творится, даже у меня сомнения возникли – а поймет ли и наш несравненный провидец Рост-не-пойми-как-сообрази, что нам от этого ожидать?

– Ты чего такой веселый? – Ростик повернулся к нему. И вдруг увидел – «чего». Ким побаивался, откровенно и даже немного панически. Да, он был в растерянности, чего раньше Ростик за ним почти никогда не замечал, ну, только в самых странных обстоятельствах. И то, если сам Ким не мог никак на ситуацию повлиять, а она на него влияла. Вот и теперь приключилась такая же штука. – Ладно, докладывай, чертяка узкоглазый.

– Ростище, ты только не подумай, что я совсем сдрейфил… Хотя, может, и совсем. Но тут такое… – Ким даже плечи опустил, вытер лицо, словно от пота, но это было лишь постоянное напряжение, давнее и нестираемое. – Тебе-то, ментату, хорошо говорить. Ты все понимаешь, даже, пожалуй, купаешься в этом, а каково нам, простым смертным?

– Ты бы по делу, Ким, – буркнула Лада, ловко пикируя, чтобы из озорства испугать небольшую стаю панцирных шакалов, которые действительно на этот раз слишком близко подошли к заводу, хотя летом были несравненно спокойнее, чем весной, например. – Не люблю я их, – пояснила она, выравнивая машину.

– А дело такое, ребята. – Ким еще раз провел ладонью по лицу. – На месте тех кораблей, которые мы пробовали разбирать, Зевс устроил что-то невообразимое. Плоская такая пирамида…