Николай Басов - Экспансия (сборник)

Но это была какая-то слишком мощная, просто огромная несупена, которая могла разможжить Ростиково сознание хотя бы из удовольствия посмотреть, как он будет корчиться, когда вдруг догадается, что окончательно утратил разум.

И тогда неожиданно все стало понятно — Рост узнал второе слово. Оно звучало необычно, что-то вроде… Да, похоже на иероглиф «Сим», с обозначением высокого понятия, как бы с заглавной буквы, если передавать его буквенным письмом. Оно обозначало, насколько Рост помнил, что-то вроде игры или ошибки, попытки, обреченной неудаче, а может быть, даже подразумевало некий вариант неизбежного провала… Что же получается, подумал Ростик, Саваф, оказывается, обозначил меня как «пробный проигрыш», или «необходимую пробу», или «нерасчетливый вариант»?.. Хотя, скорее всего, Ростика звали — «возможная ошибка».

Едва он представил эти слова вместе, с ним произошла удивительная метаморфоза. Его сознание оказалось заблокировано, он даже сжался в комочек, сложился в позу эмбриона, пытаясь защититься от всего, что существовало в этом мире. Но сознание все еще оставалось при нем, он не терял контроля над значительной частью своих способностей и потому принялся их расширять, раздвигать, расставлять… Пока не понял, что обливается потом, словно от тяжелейшей физической работы, хотя не двигал, кажется, даже зрачками под веками.

И еще: уже своей тренированной аймихо частью восприятия представил, что получил доступ не просто к «закладке», сооруженной Савафом, а к чему-то, что вступит в действие, может быть, через годы… Что это было — он не знал. Возможно, приказ о самоуничтожении или распоряжение нанести вред еще кому-то… А может быть, его уже превратили во что-то, не имеющее отношения к человеческой сущности, что было страшнее всего.

Но пока-то он оставался человеком, в этом не было сомнения, и, следовательно, имело смысл бороться. Вот он и боролся, возвращал себе утраченные представления о мире, расплывающиеся под тяжестью этих двух чуждых, ужасных слов — Трампан-Сим.

Трампан-Сим… Как просто, решил он наконец. Если их часто повторять, тогда, возможно, он снова обретет свободу, станет не вполне доступен для Савафа.

Рост вычленил эти слова из упражнений Пинсы, из ее не слишком умелых, хотя и старательных воздействий на него. Вот только… Была ли это ее ошибка, или кто-то, предположим, тот же Саваф, вообразил, что теперь можно впрыснуть в Ростика немного самостоятельности, чтобы он… Чтобы он — что?

Удрал, вернулся в Боловск, а потом, как робот, под маской своего человеческого облика перевернул их цивилизацию, разрушил ее, позволил пурпурным наконец-то одолеть ее каким-то пока неосознаваемым образом?.. Неужели я теперь даже вернуться домой не могу, думал Ростик с мукой, неужели мне так и суждено умереть тут, не увидев родных и даже похоронив надежду на возвращение?

Что же ему оставалось? Служить пурпурным и умереть в конце концов от тоски и одиночества, от экспериментов, которые каменноподобные вожди этой цивилизации проводили с ним? Или все-таки сбежать, вырвать их влияние с корнем, может быть, с помощью аймихо, которые не намного слабее в психотехниках, чем чегетазуры, а потом… Использовать добытые, выстраданные тут знания, чтобы обезопасить человечество, чтобы добиться паритетных отношений с несопоставимо более мощной цивилизацией пурпурных?

Рост не знал ответа и понимал, что, несмотря на все свое умение предвидеть будущее, ответ на этот вопрос останется для него нерешаемым, абсолютно неизвестным, может быть, до конца его жизни.

Он застонал, и звук собственного голоса немного помог ему. Он даже поднялся и принялся умываться, хотя за окном было еще темно. Солнце еще не включилось. И хотя Ростик был еще не в форме после травмы, нанесенной Пинсой, он все равно решил действовать, как задумал.

Так уж получилось, что появление в Висчен-Ца Пинсы вызвало в городе немалый переполох, а может, она и вправду задействовала высокие структуры управления городом и всей этой провинцией, которые не слишком умели торопиться, поэтому на некоторое время Ростика оставили в покое. Даже сделали некоторые послабления, например, предложили не являться каждое утро на аэродром. К тому же теперь, когда Пинса «разруливала» его дела с дурацким выигрышем дома и кучи местных денег, можно было отказаться от охраны.

Поэтому он попробовал отыскать более удобное жилье, хотя бы с подобием душа, что было непросто, потому что в этой пустынной местности вода слишком ценилась, чтобы тратить ее впустую, например, на частые омовения. Но все-таки, как во всей цивилизации пурпурных, иногда можно было добиться исключений. И теперь, по крайней мере пока у него не кончились деньги, Рост решил попробовать.

От услуг, иногда весьма настойчивых, Падихата и Ободранного он сумел отказаться, благо это было не сложно, потому что оба его соглядатая и сами хотели бы оказаться поближе к несупене.

В общем, активность он развил немалую. Главным образом потому, что ни на что другое не был способен. И потому, что давно заложил в себя, как программу, эти действия, хотя плохо представлял, насколько они способны привести к успеху. Но он действовал и даже торопился… Потому что с исключительной ясностью понимал — его нынешнее положение продлится недолго. Вполне могло оказаться, что Саваф или кто-нибудь еще из чегетазуров откроет, что Ростик знает о ключе к своей «закладке», что он расшифровал и освобождается от нее, а тогда… Ему вполне могли поставить новую «закладку», могли даже внедрить ее незаметно для него, предположим во сне. В том, что такое возможно, Рост не сомневался ни на мгновение.

Кстати, помимо прочего, ему следовало еще быть довольно осторожным, потому что не раз и не два он ловил на себе какие-то чересчур испытующие взгляды, как бы приходящие ниоткуда, даже когда вокруг никого не было, когда некому было за ним следить. Почему у него появлялось такое впечатление, он не знал, но догадывался, что слежка за ним теперь ведется какими-то новыми для него, более тонкими и изощренными способами. Поэтому торопиться все-таки следовало. Ведь пока он выиграл только время. Ну и еще, пожалуй, обрел некую неожиданную для чегетазуров сопротивляемость, что было, опять же, фактором временным… Хотелось бы, чтобы она иссякла не слишком быстро.

А потом у него состоялся дикий, ужасно изматывающий диалог с Савафом. Тот вломился в сознание Ростика неожиданно и исключительно агрессивно. Во время этого сеанса Рост только и сумел, что замереть, как какая-нибудь пичужка, увидевшая, что ее вот-вот сожрет более сильный зверь… Он сидел на веранде небольшой забегаловки, где готовили отличное мясное блюдо, напоминающее гуляш, и с аппетитом обедал, да так и застыл с ложкой в руке.