Александр Золотько - Хроника посещения (сборник)

Она нас замечает…

Приторможу на минуту. Я лучше вас понимаю, что вся эта история с мгновенными превращениями из взрослого в ребёнка, из старого в молодого и обратно выглядит слишком по-детски. Так вот, я упрощаю специально. Конечно, если взаправду, процессы омоложения были не такими стремительными, весьма непростыми и чересчур физиологичными. Мозги наши менялись вместе с телами, в них мало оставалось от прежних мотиваций, знаний, навыков. И с одеждой было не совсем так, но… В задницу! Есть вещи, которые противно вспоминать. Хочу сказку.

Уверен, вы хотите того же, засранцы.

В руках у Миледи – «губка», кругленькая, ещё чистенькая. Большая, с теннисный мяч. Вот, значит, что она искала в вещмешке, вот что принесла в Зону – с дальним, значит, прицелом…

– Миледи, – зовёт Шланг. Называть её так уже не шутка, а издёвка. – Не Грааль ли вы ищете, Миледи?

Она подходит к нам, а смотрит только на Шланга.

– Малыш, это невероятно. Как это может быть… как ты сумел…

– Как букашка выбралась из спичечного коробка пришельцев? Уверяю вас, мэм, совершенно самостоятельно. В том месте, где оставили щёлочку, букашка обгрызла края.

Зелёное небо беззвучно колотило об землю, воздух пузырился, и кто-то складывал город по сгибам, будто лист бумаги. Мысли царапали вилкой по стеклу. Как тут не превратиться в перепуганного муравья, управляемого инстинктами? Взрослые брызнули кто куда, позабыв про детей: воспитатели, медсестра, логопед. Рассеялась старшая группа. Младшие забились под кровати, под столы, в шкафы. И только Боб, в отличие от других детей, побежал в соседний корпус – искать старшего брата. Не нашёл и спрятался там – под кроватью Алекса. Когда всё кончилось, вернулся в свой корпус, а здесь уже иное время и иные дети, застрявшие в самих себе. Если б не побежал за братом, был бы таким же. Но, поскольку вошёл Боб снаружи, открытая им дверь и стала той спасительной щёлочкой в колдовском замкнутом мирке. Так и жил он: сначала не покидал территорию Приюта, питаясь местными запасами и быстро теряя всё человеческое, потом начал выбираться в Зону, на своей шкуре познавая её жестокий нрав, а потом – в нормальный мир, на волю, где неизбежно взрослел и где стал подростком. Проводя бо́льшую часть времени вне Приюта, так и превратился в Шланга, нелюдимого и скрытного.

– А почему вы жуёте «булавки», мальчики? – с подозрением спросила Миледи.

– Нам можно, мы маленькие, – ответил Алекс.

– Так вы хотите посмотреть на свой темпоральный стабилизатор, мэм? – напомнил Шланг.

Ещё бы. Этого и Алекс хочет, и Шухарт вряд ли откажется. Опять они поднялись, теперь – на самый-самый верх, в одну из мансард. По пути, мысленно посовещавшись, решили не подключать гостью к своим мозгам. Боб категорически был против. Такое доверие надо заработать, а это не про Миледи.

В уютной комнате со скошенным потолком лежал на кровати парень лет шестнадцати-семнадцати, то ли спал, то ли в коме, во всяком случае дышал. Голый по пояс, в одних спортивных штанах.

Тело его светилось.

Свечение даже днём было видно, а в темноте, наверное, это нечто.

– Человек-аномалия… – прошептала догадливая Миледи.

– Бывший тренер, – вслух, специально для неё, пояснил Боб. – Здесь на чердаке он жил. Тогда ему было за сорок, но сейчас, как видите, меньше. Может, он спал, когда всё началось, может, просто отдыхал. Прихватило так, что не смог убежать. Вы не думайте, он живой. Вы потрогайте, какой он тёплый, потрогайте, не бойтесь…

Миледи, как под гипнозом, взяла спящего за руку.

И начала молодеть на глазах. Стрелки её часов закрутились назад с катастрофической скоростью, но отцепиться сама она была не в силах. Скорее всего, не чувствовала, что гибнет, прекрасное мгновение для неё тянулось и тянулось.

Алекс чуть было не оттолкнул её, увидев, что происходит, но Боб решительно и грубо остановил его. По-другому никак, брат, сказал он. Зря, что ли, мы с тобой тащили сюда группу? Кто кого тащил, хотел возмутиться Шухарт, но прикусил язык, потому что, как выяснилось, Боб поначалу тоже хотел сделать его жертвенным барашком… И наконец стала видна истинная картина – без розовых соплей.

Тринадцать лет назад из несчастного тренера изготовили аномалию, лишив сознания и воли. Аномалия заморозила время, закупорила Приют. Никто бы отсюда, изнутри, не смог выбраться, это чистая правда, но Боб-то – не отсюда. Не сразу он увидел и сообразил, к чему дело движется, а когда увидел – вынужден был действовать. Тренер медленно, но неуклонно молодел. За те года, что Боб превращался из мальчика в юношу, сорокалетний тренер сбросил возраст до шестнадцати. Спрашивается, что будет, когда тело совсем исчезнет? Вряд ли кто знает точный ответ, однако есть вероятность, что Приюта не станет – вместе с потухшей аномалией. А вместе с Приютом умрут те два десятка малолетних сирот, которые сейчас разбросаны по комнатам и кабинетам. Приютские дети, хоть и пребывают в непонятном трансе, всё-таки живы. Пока человек жив – есть надежда. Если детишек не станет, чем Боб оправдается? Ничем не оправдается. Вот и приводит он сюда жадных дураков – «показать Грааль». Зачем? Затем, что обнаружил однажды (это отдельная история), что если кто-то отдаёт спящему болвану все прожитые года, тот чуть-чуть взрослеет, и чем старше донор, тем значительнее эффект. С тех пор и взялся Боб «подкармливать» бывшего тренера, чтобы поддерживать его хотя бы в нынешнем состоянии. Все эти фанатики Приюта, чокнутые искатели Грааля, жаждущие омоложения, все они – корм для аномалии и ничто иное. Не люди. А Боб – смотритель Приюта, юродивый сталкер. Мета-сталкер…

Десятилетний Алекс смотрел на брата и чуть не плакал. Что ж ты со мной делаешь, мелкий, думал он, и Боб махнул в отчаянии рукой: решайте сами, парни, я устал, решалка моя вся в кровавых мозолях. И тогда Алекс прыгнул, сталкивая Миледи на пол, и упал рядом. Она лежала без движения, глаза закрыты. «Рут!» – застонал Алекс, проводя рукой по её щекам, по лбу, по волосам… Боб был очень грустным, но не вмешивался. Старший брат влюбился; осознавши это, младший отступил.

Миледи успела трансформироваться в девочку лет двенадцати или меньше – в их ровесницу. Ещё чуть-чуть, и стала бы младенцем. Интересно, что влюблённый пацан делал бы со своей возлюбленной, превратившейся в младенца? Анекдот.

Алекс истерически засмеялся.

Девочка по имени Рут открыла глаза, осмотрела себя, осознавая случившееся, и быть бы тут эксцессам, крикам, слезам, если б со двора не пришёл странный звук. Полное впечатление, будто там кто-то громко и смачно жрал, кто-то очень большой и плохо воспитанный.

Ага, включилась «мясорубка».