Урсула Ле Гуин - Инженеры Кольца

Мишнори был чище, больше и светлее, чем Эргенранг, более просторным и более привлекательным. В нем преобладали большие дома из желтовато-белого камня. Это были простых очертаний пропорциональные здания, выстроенные по единому образцу. Внизу размещались ведомства и учреждения правительства Содружества, а также наиболее значительные святыни культа йомеш, которому покровительствовало правительство. Здесь не было шума и толчеи, не было ощущения, что ты постоянно пребываешь в тени чего-то высокого и мрачного, как в Эргенранге. Здесь все было прямолинейное, прекрасно распланированное и упорядоченное. Я чувствовал себя так, будто вырвался из мрака средневековья, и мне жаль было двух лет, так бесплодно потерянных в Кархиде. Вот эта страна действительно была похожа на государство, дозревшее до вступления в Экуменческий Век, век объединения всех существующих человеческих рас.

Я немного поездил по городу, потом возвратил автомобиль соответствующему региональному бюро и пешком отправился в резиденцию первого комиссара Содружества по вопросам пограничных пунктов и портов. Собственно, у меня не было полной уверенности в том, что это действительно приглашение, а не распоряжение или вежливое приказание. Нусут. Я прибыл в Оргорейн, чтобы говорить об Экумене, и могу начать говорить о нем здесь с таким же успехом, как в любом ином месте.

Мои представления о флегматичности и сдержанности орготов были опровергнуты комиссаром Шусгисом, который подбежал ко мне с радостными восклицаниями, схватил обе мои руки с такой сердечностью, которая в Кархиде обычно придерживается на случай проявления глубоко личных эмоций, потряс мои руки с такой энергией, как будто запускал двигатель, и громко прокричал приветствие послу Экумена Известных Миров на Гетене.

Я был изумлен, потому что ни один из двенадцати, а может, четырнадцати инспекторов, изучавших мои документы, не подал виду, что ему известно мое имя или понятны термины «Экумен», «посланец», хотя все жители Кархида, с которыми мне довелось встречаться, хотя бы в общих чертах об этом знали.

— Я не посол, господин Шусгис, — поправил я его. — Я посланец.

— Ну, значит, будущий посол! Да-да, клянусь Меше! — Шусгис, бодрый и жизнерадостный, оглядел меня с ног до головы и снова рассмеялся. — А вы совсем не такой, каким я ожидал вас увидеть, господин Ай. Совершенно иной. Высокий, как фонарь, говорили мне, тонкий, как санный полоз, черный, как сажа, и с раскосыми глазами. Я ожидал увидеть какого-то снежного тролля, чудовище! А оказалось совсем не то. Вы просто немного темнее, чем большинство из нас.

— Землистая кожа, — сказал я.

— И вы были в Сьювенсине в ночь нападения? Клянусь сосцами Меше, в каком же ужасном мире мы живем! После того, что вам пришлось преодолеть такие немыслимые расстояния, чтобы добраться сюда к нам, вы могли погибнуть на мосту через Эй! Но вот, наконец, приветствовать в Оргорейне!

Не обращая внимания на мои попытки возразить ему, Шусгис гостеприимно и немедленно устроил меня у себя в доме. Будучи высокопоставленным лицом и богатым человеком, он мог позволить себе такой стиль жизни, который практически не встречается в Кархиде даже среди очень знатных и богатых людей. Домом Шусгиса был целый остров, который обслуживало более сотни человек: домашней прислуги, чиновников, технических советников и тому подобных лиц, но без всяких родственников. Система многочисленных семейств кланов, очагов и доменов, след существования которой еще можно было заметить в структуре Содружества, здесь оказалась «национализированной» несколько сотен лет тому назад. Ни один ребенок старше одиннадцати лет не остается жить с родителем или родителями, все дети воспитываются в очагах Содружества. Не существует частного права наследования одному конкретному наследнику. Завещания законом не предусмотрены, а если и существуют, то лишь нелегально; умирая, человек оставляет все свое имущество государству. Все имеют одинаковые стартовые условия, но, по-видимому, в дальнейшем равными не остаются. Шусгис был богат и щедр. Мои апартаменты обставлены с роскошью, о существовании которой на Зиме я и не подозревал, например, здесь был душ. А еще здесь были электрический обогреватель и камин с большим запасом дров.

— Мне говорили, — смеясь, сказал Шусгис, — чтобы я держал посланца в тепле, потому что он родом из жаркого, как печка, мира, и плохо переносит наши холода. Обращайся с ним так, как будто он в состоянии беременности, дай ему меховое одеяло укрываться ночью и поставь ему в комнату оба нагревателя. Подогрей ему воду для умывания и плотно закрой окна! Довольны ли вы? Будет ли вам здесь удобно? Прошу вас, скажите, чего вам недостает?

Удобно! В Кархиде никто никогда ни при каких обстоятельствах не спросил, удобно ли мне.

— Господин Шусгис, — сказал я совершенно искренне. — Я чувствую здесь себя как дома.

Но он не успокоился, пока не прислали мне еще одно меховое одеяло и еще дополнительное количество дров для камина.

— Я знаю, как это бывает, — сказал он. — Когда я был в положении, я постоянно мерз, ноги у меня были как лед. Я всю ту зиму просидел у огня. Разумеется, это было давно, но я очень хорошо это помню!

Гетенцы, как правило, рожают детей в относительно молодом возрасте. Большинство из них после достижения двадцати четырех лет пользуются контрацептивными средствами, а в своей женской фазе способность к деторождению, как правило, утрачивают после сорока лет. Шусгису было за пятьдесят, отсюда это «разумеется, это было давно». Честно говоря, мне трудно было представить его в роли юной матери. Это был жесткий, хитроумный и жизнерадостный политический деятель, который умело использовал свою любезность и свое радушие для достижения своих целей, а целью его был он сам. Тип человеческого характера, общий для всего человечества. Мне встречался такой тип характера и на Земле, и на Хайне, и на Оллюле. Ничуть не удивлюсь, если встречу его в аду.

— Вы прекрасно информированы о том, как я выгляжу, и о том, что мне нравится, господин Шусгис. Это весьма лестно для меня. Я не предполагал, что информация обо мне так существенно опережает меня.

— Нет, — сказал он, прекрасно понимая, что я имею в виду. — Они наверняка предпочли бы держать вас в снегах в Эргенранге, не правда ли? Но они все-таки отпустили вас, отпустили, и тогда мы здесь поняли, что вы отнюдь не просто еще один кархидский безумный пророк. Мы поняли, что вы — настоящий.

— Боюсь, что я не совсем вас понимаю.

— Аргавен и его приспешники боялись вас, господин Ай, невероятно боялись и потому были чрезвычайно довольны, увидя вашу спину, когда вы их покинули, разумеется. Они боялись, что их постигнет страшное наказание, если они причинят вам какой-то вред или заставят вас замолчать. Нашествие из Космоса! Поэтому они боялись вас пальцем тронуть. И пытались сохранить в тайне вашу миссию, потому что боялись вас и того, что вы несете нашей планете.