Урсула Ле Гуин - Инженеры Кольца

Снова тот же визгливый неискренний смех. Не переставая смеяться, он хлопнул в ладони. Между портьерами в конце возвышения немедленно появился безмолвный стражник. Аргавен что-то буркнул ему, и стражник исчез. Все еще смеясь, Аргавен подошел ко мне, смерил меня взглядом. В его темных зрачках мерцали оранжевые огоньки. Он вызвал у меня гораздо больший страх, чем я ожидал.

Ввиду этой непоследовательности я не видел перед собой иного пути, чем искренность.

— Я могу лишь спросить Ваше Величество, — сказал я, — должен ли я считать, что моя персона каким-то образом связывается с преступлением Эстравена?

— Ваша персона? Нет. — Он приглядывался ко мне еще внимательней. — Я не знаю, черт побери, кто вы такой, сексуальный курьез, искусственный монстр или пришелец из Королевства Пустоты, но не предатель, вы были лишь орудием в руках предателя. Я не наказываю орудия. Они опасны только в руках плохого ремесленника. Я дам вам один совет. — Аргавен произнес эти слова со странным нажимом и удовлетворением, и я тогда сразу подумал, что уже на протяжении двух лет никто другой не давал мне советов, даже Эстравен в тот период, когда он демонстрировал свою горячую дружбу. Да, мне отвечали на вопросы, но никто никогда не дал мне совета. Возможно, это было связано с понятием шифгреттора.

— Не позволяйте использовать себя в чьих-либо интересах, — говорил король. — Лучше держитесь подальше от всяческих фракций. Провозглашайте свою собственную ложь, совершайте свои собственные поступки. И никогда никому не верьте. Вы меня понимаете? Никому. И пусть ко всем чертям отправляется этот изолгавшийся хладнокровный предатель. Я доверял ему, повесил серебряную цепь на его проклятую шею. Мне надо было повесить его на этой цепи. Никогда я ему не доверял. Никогда. И вы не верьте никому. Пусть он подохнет от голода, разыскивая объедки в притонах Мишнори, пусть сгниет заживо, никогда… — Король Аргавен затрясся, закашлялся, начал хватать воздух ртом, хрипя, и повернулся ко мне спиной. Пнул ногой поленья в большом камине так, что сноп искр вылетел ему в лицо, искры посыпались на его волосы и черную куртку, так что он вынужден был гасить их открытой ладонью.

Не оборачиваясь ко мне, он произнес высоким, преисполненным достоинства голосом:

— Говорите же, что вы собирались мне сказать, господин Ай.

— Могу ли я задать один вопрос, Ваше Величество?

— Да. — Он раскачивался, стоя лицом к огню. Мне пришлось обращаться к его спине.

— Верите ли вы, Ваше Величество, что я являюсь тем, за кого себя выдаю?

— Эстравен присылал мне целые горы магнитофонных лент от врачей, которые вас исследовали, а также и от механиков из мастерских, где был помещен ваш экипаж. И все они утверждают, что вы — не человеческое существо, а все лгать не могут. И что из этого?

— То, Ваше Величество, что существуют и другие, такие же, как я. И что я являюсь представителем…

— Ну да, той пресловутой Унии, той власти, очень хорошо. Вы, наверное, хотели бы, чтобы я спросил вас, зачем они вас сюда прислали?

Возможно, конечно, что Аргавен не был вполне здрав рассудком и не был особенно интеллигентен, но у него был многолетний опыт уверток, выпадов, риторических тонкостей, употребляемых в разговоре всеми теми, для которых главной целью в жизни является достижение либо сохранение шифгреттора на самом высоком уровне. Целые сферы жизни этого мира были для меня по-прежнему загадкой, белыми пятнами, но моему пониманию была доступна атмосфера постоянного соперничества и борьбы за престиж, а также исходящие из нее неустанные словесные поединки. То, что я не вступал в такой поединок с Аргавеном, а пытался найти с ним общий язык и договориться, было необъяснимо и непонятно само по себе.

— Я никогда этого не скрывал, Ваше Величество. Экумен хочет союза с народами Гетена.

— Зачем?

— Материальная выгода. Распространение знаний. Возрастание интенсивности и сложности сферы разумной жизни. Обогащение мировой гармонии и преумножение хвалы Господу. Любопытство. Приключение. Удовольствие.

Я не говорил на языке тех, кто правит людьми: королей, завоевателей, диктаторов, генералов. В этом языке на его вопрос не было ответа. Мрачный и не убежденный мною, Аргавен всматривался в огонь, покачиваясь с ноги на ногу.

— Как велико это королевство в пустоте, этот Экумен?

— В пределах Экумена находятся восемьдесят три обитаемых планеты, а на них — около трех тысяч народов, или антропоморфных групп…

— Три тысячи? Понимаю. И скажите мне теперь, зачем нам, одному-единственному народу против трех тысяч, нужно связываться со всеми народами монстров, обитающих в пустоте?

Он обернулся, чтобы взглянуть на меня, потому что он все еще вел поединок и задал риторический вопрос, в сущности, пошутил. Однако этот шутливый тон был всего лишь внешней оболочкой. Король, как предостерегал меня Эстравен, был обеспокоен и напуган.

— Три тысячи народов на восьмидесяти трех планетах, Ваше Величество, но даже самая близкая из этих планет находится на расстоянии семнадцати лет путешествия на корабле, который движется почти со скоростью света. Если Ваше Величество опасается, что Гетену могут угрожать нашествия или иное беспокойство со стороны соседей, то я прошу вас не забывать о расстояниях, которые составляют условия игры. В космосе нашествия себя не окупают.

Я не вспомнил о войне, и неспроста, потому что в кархидском языке не существует такого слова.

— Обмен же зато весьма выгоден. Обмен идеями и технологиями, осуществляемый с помощью анзибла. Обмен товарами и продуктами с помощью кораблей с экипажами и автоматических беспилотных кораблей. Обмен послами, учеными и торговцами; некоторые из них могли бы прибыть сюда, некоторые из ваших могли бы отправиться в другие миры. Экумен — не королевство, а координатор, биржа обмена товарами и знаниями. Если бы не он, коммуникация между гуманоидными мирами была бы случайной, а торговля — весьма рискованной. Человеческая жизнь слишком коротка для путешествия между мирами, если бы не существовало централизованной сети, контроля, непрерывности и преемственности. Поэтому обитаемые миры и присоединяются к Экумену… Все мы являемся людьми, Ваше Величество. Все. Все обитаемые миры были заселены неисчислимые века тому назад пришельцами с одной планеты, Хайн. Мы отличаемся друг от друга, но все мы — дети одного и того же очага.

Ничего из того, что я говорил, не вызвало у короля интереса, и ничто его не убедило. Я продолжал еще говорить, пытаясь убедить его, что шифгреттор и его, и Кархида укрепился бы, а не ослабел благодаря союзу с Экуменом, но безуспешно. Аргавен стоял мрачный, как старая выдра в клетке, переступая с ноги на ногу и оскалив зубы в болезненной улыбке. Я замолчал.