Пол Андерсон - Американская фантастика. Том 11

В дверях большого строения появился седобородый человек с топором в руке. Как и все люди его эпохи, он был на несколько дюймов ниже среднего человека двадцатого века. Перед тем как поздороваться, он внимательно оглядел вновь прибывших.

Эверард вежливо улыбнулся.

— Я зовусь Уффа Хундингссон, а это — мой брат, он зовется Кнубби, — сказал он. — Мы купцы из Ютландии, приехали сюда торговать в Кентербери. (Он произнес это название «Кантуарабириг», как было принято в те времена.) Мы шли с того места, где пристал наш корабль, сбились с пути, проплутали всю ночь по лесу и вот подошли к твоему дому.

— Я зовусь Ульфнот, сын Альфреда, — сказал йомен. — Входите и разделите с нами трапезу.

Большая темноватая комната была полна дыма и до отказа набита людьми: детьми Ульфнота, их женами, мужьями и детьми, арендаторами Ульфнота, их женами, детьми и внуками. Завтрак состоял из полусырой свинины, которую запивали из рогов слабым кисловатым пивом. Вести разговор оказалось нетрудно: как все люди, живущие вдалеке от других поселений, хозяева были рады посплетничать. Труднее было придумать правдоподобный рассказ о том что происходит в Ютландии. Раз-другой Ульфнот, который отнюдь не был дураком, ловил их на какой-нибудь ошибке, но Эверард твердо отвечал:

— Это ложные слухи. Чего только не выдумают за то время, пока вести идут из-за моря.

Тем не менее его немало поразила осведомленность этих людей. Впрочем, разговоры о погоде и урожае мало отличались от тех, которые велись на Среднем Западе США в двадцатом веке.

Только позднее Эверарду удалось спросить о кургане. Ульфнот нахмурился, а его тучная беззубая жена торопливо повернулась к деревянному идолу и сделала рукой охранительный жест.

— Негоже говорить об этом, — пробормотал ют. — Я бы желал, чтобы колдун был похоронен не на моей земле. Но он был другом моего отца, умершего в прошлом году, а отец и слышать не хотел о том, чтобы курган насыпали не здесь.

— Колдун? — Уитком навострил уши. — Что это за история?

— Ну что ж, — сказал Ульфиот, — могу вам рассказать. Около шести лет назад в Кентербери пришел незнакомец по имени Стейн. Он, верно, был из далеких стран, потому что не говорил ни на языке бриттов, ни на языке англов. Но король Хенгист милостиво принял его, а потом Стейн научился нашему языку. Он поднес королю чудные, но хорошие подарки. Этот человек умел давать хитроумные советы, и король все больше полагался на него во всех делах. Никто не смел перечить Стейну, потому что у него была палка, которая метала молнии. Он разрушал своими молниями скалы, а однажды, в битве с бриттами, сжег людей заживо. Многие думали, что он бог Вотан, но этого не может быть, раз он умер.

— Вот как, — Эверард почувствовал, как в нем растет нетерпение. — А чем он занимался, пока жил?

— Я же говорил — он давал королю мудрые сонеты. Это он предложил, чтобы мы больше не убивали бриттов и перестали звать сюда в Кент наших родичей из страны ютов. Он говорил, что лучше жить в мире с местными жителями. Он считал, что наша сила и знания бриттов, перенятые от римлян, помогут нам создать могущественное королевство. Может, он и был прав, хотя я-то сам не вижу смысла во всех этих книгах и баснях, не говоря уже об их непонятном боге с крестом… Как бы то ни было, три года назад Стейна убили какие-то люди. Мы похоронили его как подобает — с жертвенными приношениями и теми пожитками, что не забрали его враги. Дважды в год мы приносим жертвы на его могиле, и, должен сказать, его дух не тревожит нас. Но все-таки мне как-то не по себе…

— Три года, — прошептал Уитком. — Понятно…

Им удалось уйти только через час, и Ульфнот настоял, чтобы мальчик проводил их до реки. Эверард, которому совсем не хотелось идти пешком в такую даль, усмехнулся и на полдороге вызвал по радио скуттер. Когда они с Уиткомом забрались на сиденья, он сказал насмерть перепуганному мальчишке:

— Знай, что у вас гостили великие боги Вотан и Тор, которые охранят твой род на годы и годы от всяких бед.

Затем он нажал кнопку и отправил скуттер сразу на три года назад.

— Сейчас — самое трудное, — сказал он, глядя из кустарника на ночную деревню.

Курган еще не был насыпан, колдун Стейн был еще жив.

— Мальчишку нетрудно было обмануть нашим волшебством, но сейчас нам предстоит добраться до человека, который живет в большом городе и который к тому же — правая рука самого короля! Притом у него есть бластер.

— По-видимому, нам это удалось… или удастся, — сказал Уитком.

— Не обязательно. Если у нас ничего не получится, Ульфнот расскажет нам через три года совсем другую историю, возможно, что Стейн сейчас находится у него — тогда он сможет убить нас дважды! И Англия пятого века, которую Стейн втащит в эпоху неоклассической культуры, пойдет совсем не тем путем, который превратил ее в страну, известную тебе в 1894 году… Интересно, чего же добивается Стейн?

Он поднял скуттер в воздух и направил его в сторону Кентербери. Ночной ветерок овевал их лица. Вскоре появились очертания города, где они опустились на землю в какой-то рощице. Луна освещала полуразрушенные стены древнего римского города Дуровернума с черными пятнами там, где юты пытались заделывать дыры глиной и досками. Никто не мог войти в город после захода солнца.

Скуттер вновь перенес их к полудню следующего дня, и они опять отослали его в небо. Завтрак, который они съели — два часа назад и через три года в будущем, — вызывал у Эверарда легкую тошноту. Они шли по разбитой римской дороге в направлении города. Движение по дороге было довольно оживленным: большинство проезжающих составляли крестьяне, которые везли на базар свои продукты в скрипучих повозках, запряженных быками. У ворот их остановили два свирепых стражника и спросили, зачем они идут в город. На сей раз они представились посланниками купца, который поручил им побывать у городских ремесленников. Стражники выслушали их весьма недружелюбно, но Уитком сунул им несколько римских монет, скрещенные копья раздвинулись, и они ступили в город.

Город шумел и бурлил вокруг них, но не это больше всего поразило Эверарда — на него снова подействовал какой-то особый запах. Среди торопливо снующих ютов он заметил нескольких романобриттов, презрительно подбиравших свои ветхие туники, чтобы не коснуться этих дикарей. Все это выглядело бы довольно забавно, если бы не вызывало жалости.

Необычайно замызганный постоялый двор располагался в покрытых мхом развалинах дома, некогда принадлежавшего богатому римлянину. Эверард и Уитком обнаружили, что их деньги здесь в большой цене — в этих местах торговля представляла собой главным образом натуральный обмен. Угостив посетителей вином, они очень быстро выведали все, что им было нужно.