Виталий Пищенко - Миров двух между

Старадымов встретил нас на крыльце. Мы обнялись, потом я познакомил их с учителем. Инга укоризненно покачала головой — она ведь знала, из-за чего мы задержались. Сережа уже спал, он не хуже нерпы перегрелся на солнце, и электронный эскулап уложил его в постель!

Юрий помог мне перетащить волков в клетку. Произвели они на него впечатление или нет, сказать не берусь — бывший космодесантник по-прежнему превосходно владел собой. Еще раз обработав рану волчице, я взял пробу мышечной ткани на хромосомный анализ и крови — на бешенство. Потом освободил зверей от пут. При этом самец чуть пошевелился, значит, действие парализатора подходило к концу.

Старадымов, понимающе посмотрев на меня, спросил, не нужна ли помощь, и ушел на берег, туда, где Инга и Геров разжигали костер. Мне чертовски хотелось присоединиться к ним, но нужно было закончить анализы. Никакого бешенства у волков, естественно, не оказалось, хищники были абсолютно здоровы. Хромосомный анализ требует больше времени, и пока машина, негромко пощелкивая, готовилась выдать результат, я прикидывал в уме, на каких участках и каких хромосом вероятнее всего ожидать мутаций. Поэтому, когда на экране появились хромосомные карты, поначалу не поверил своимя глазам. Потом заставил машину вновь провести анализ… Результат был тот же. Запертые в клетке хищники принадлежали к виду, не известному ни на Земле, ни на Терре!..

Я не хотел мешать Линекеру. По себе знаю, как мешают посторонние, когда находишься на пороге открытия, пусть даже совсем маленького. Поэтому, оставив Джеральда наедине с дорогими его сердцу хищниками, я неспешно отправился к берегу, ориентируясь на звонкий голос Инги. День догорал, хороший день. Славно, что я выбрался к Джерри, славно, что можно поболтать и посмеяться с Ингой. Да и Геров, похоже из тех людей, которые компании не портят. Любопытную запись он привез… Вообще-то на Земле давно стало хорошей традицией хранить фонокристаллы — своеобразную эстафету поколений. На них наговаривается самое дорогое — то, к чему люди приходят обычно к концу жизни. А дед Герова, судя по всему, был личностью неординарной. И рассказчик неплохой… Как там у него?

“Даже спустя полвека после того, как человечество объединилось и слилось в единую семью, эта история не подлежала огласке. Я молчал, молчали члены моей группы, молчал Совет. Не было упоминаний об этом деле ни в научной литературе, ни в художественной, хотя, даю в заклад руку, многие из представителей пишущей братии за такой материал продали бы, как говорили в старину, душу дьяволу. И были бы правы. Даже для меня, к тому времени уже одного из старейших работников Отдела по борьбе с преступностью, все происшедшее было в диковинку. Еще бы! Почти два десятка лет шло Объединение, сопряженное с уничтожением всех запасов накопленного в чудовищной гонке оружия, почти все предприниматели или добровольно передали свои капиталы народам или были вынуждены сделать это на основании принятых Советом и действующей еще Организацией Объединенных Наций законов. Преступления совершались крайне редко и если и удивляли чем-нибудь, то лишь своей нелепостью. Так, один очумевший эксмиллионер, чтобы не отдавать народу свою коллекцию змей, открыл террариум и выпустил его обитателей не куда-нибудь, а в свою же спальню. В итоге едва не пострадала его супруга, оставшаяся в живых лишь благодаря вакцине и своевременно оказанной помощи, но с мужем-герпетологом расставшаяся бесповоротно, да на несколько часов лишилась речи перепуганная горничная. Любитель пресмыкающихся был предан суду и помещен в клинику, где вскоре и выздоровел, но, как говорят, до конца дней своих не мог видеть даже дождевых червей — они напоминали ему тот террариум и вызывали нервные припадки.

Можно было бы перечислять и другие нелепости, на которые пускались обезумевшие от страха бездельники, привыкшие жить за чужой счет. Но подробнее даже, может быть, и более информативно, чем в моем изложении, любопытствующие могут познакомиться с этими случаями маниакально-депрессивных психозов у последних представителей паразитирующего класса в монографии Беш Чинора “Объединение народов и его влияние на образ мысли имущей части населения капиталистических стран”. Еще могу посоветовать довольно точную книгу некоего З. С. Слободника, который анализирует все эти случаи противозаконного поведения с точки зрения латентной преступности. Но ни в той, ни в другой работе не упоминается история последнего убийства… Я назвал то дело именно так… Это близко к истине. И после Объединения убийства случались, но ни одно (это я знаю достоверно) не было предумышленным и так тонко продуманным…”

Едва мы с Ингой покинули гостеприимный кордон, нас окружили тучи смертельно голодных, со впалыми брюшками насекомых. Прежде чем ткнуться своими острыми носами в легкую, но чрезвычайно плотную ткань одежды, они разгонялись с такой силой, будто хотели опрокинуть меня на землю. Днем этих кровососов почти не было, но стоило подкрасться синим, каким-то неземным сумеркам, а воздуху потяжелеть от влаги, они вылетели из своих укрытий в надежде полакомиться незадачливым путником. Не тут-то было! Хотя мне на Земле и не приходилось встречаться с этими вампирчиками, я инстинктивно поспешил включить индивидуальное силовое поле. Для комаров этой слабосильной системы защиты оказалось вполне достаточно. Теперь они врезались в невидимую стенку, и мне показалось, что их микроскопические глазки пучились от недоумения и негодования. Один из вампирчиков все-таки ухитрился пробраться в бороду и предпринимал отчаянные попытки добраться до моего неприспособленного для укусов подбородка. Мощности силового поля явно не хватало, чтобы вышвырнуть его вон, поэтому пришлось применить физическое воздействие. В пальцах комаришко выглядел жалким и беззащитным. Я отпустил его крылышки, и он, подхваченный неведомой для него силой, в мгновение ока очутился среди возмущенных собратьев.

Пока я решал эти проблемы, Инга успела уйти на довольно приличное расстояние. Она, должно быть, задумалась, поэтому спохватилась, лишь услышав за спиной мою тяжеловатую трусцу.

— Инга, у вас ИСП неисправно? — озабоченно спросил я, увидев совсем близко от ее лица с полсотни весьма агрессивных вампирчиков.

— Почему? — удивилась она.

— Они же вас съедят?

— А я их по старинке, веничком, — улыбнулась она и продемонстрировала небольшую березовую ветку, которой отбивалась от комаров. — Под одежду им не пробраться, а лицо и руки уже привыкли.

— К этому, по-моему, невозможно привыкнуть, — с сомнением сказал я.