Михаил Немченко - Только человек

— Да нет, Альфред Афанасьевич, вы не подумайте… — Володька изобразил на лице некоторое смущение. — Мы к вам за советом. Порекомендуйте нам какого-нибудь законченного чинушу. Такого, знаете ли, фельетонного образца. Ведь вам, наверно, чаще приходится сталкиваться…

— Понимаете, нам для испытаний нужно, — перебил его Игорь. — Мы тут сочинили один аппарат…

И он объяснил суть нашего изобретения, которое мы до того момента держали от всех в тайне — даже от домашних.

— Н-да: Значит, говорите, искусственное генерирование чуткости. Так сказать, автоматизация борьбы с бюрократизмом… — Кренделев с сомнением покачал головой. — Нежизненная у вас затея, вот что я вам скажу. Из пушки по воробьям. Ну сколько у нас в области бюрократов? Ну, тысяча, ну, пусть пять…

— Во, во! — воскликнул Илья, который никогда не оставлял попыток сострить. — Я им, Альфред Афанасьевич, с самого начала говорил: давайте сперва позвоним в статистическое управление — узнаем, сколько у них там числится на учете этих самых бюрократов и стоит ли овчинка выделки. Так ведь разве послушают! Закусили удила.

— Явление, в общем, сходящее на нет, — строго глянув на Илью, продолжал Кренделев. — А вы тут предлагаете чуть ли не серийное производство. Спрашивается, куда же прикажете сбывать эти ваши генераторы? За границу, что ли, продавать?

— А что, идея! — немедленно подхватил Илья. — Наводним мировые рынки чуткостью!

Но тут Володька решительно оттер его плечом.

— Так вы порекомендуете нам кого-нибудь, Альфред Афанасьевич, — сказал он смиренным голосом.

— Порекомендовать-то, конечно, можно. Встречаются еще отдельные: Кренделев на минуту задумался, видимо, перебирая в уме знакомых бюрократов. — Да вот хотя бы Овчаркин из ремстройуправления. Робот прямо, а не человек.

— А секретарша у него молодая? — деловито осведомился Володька.

— Деликатность положения в том, что испытания придется проводить негласно для объекта, — поспешил пояснить Игорь, заметив в глазах Кренделева знак вопроса. — Так что все будет зависеть от контакта с техническим персоналом. А с пожилыми его, сами понимаете, устанавливать сложнее.

— Молодая, молодая, — заверил Кренделев и даже улыбнулся. — Только, смотрите, если что — я вам ничего не говорил.

— Само собой, Альфред Афанасьевич! — почти хором ответила наша ватага уже в дверях.

— Значит так. Секретаршу я беру на себя, — объявил Илья, когда мы вышли в коридор.

И, спросив, что сегодня в цирке, он отправился налаживать контакты. А уже через два дня нам было сообщено, что секретарша полностью прониклась нашими идеями и можно приступать к испытаниям.

В первый же приемный день за три часа до начала работы мы пришли в кабинет Овчаркина, где нас уже ждала заметно волнующаяся секретарша Лида. С превеликой осторожностью, так, чтобы никто ничего не заметил, смонтировали в спинках и сиденьях кресел миниатюрные секции нашего Генератора. Собственно, правильнее было бы, пожалуй, называть его ретранслятором, ибо суть работы аппарата в том, что он, во всей полноте воспринимая чувства и переживания посетителя, тут же излучает их в усиленном виде прямо в мозг бюрократа, в результате чего последний немедленно начинает ощущать посетительские заботы и нужды, как свои собственные. В общем, налицо чистейшая ретрансляция эмоций, но мы как-то уже привыкли величать свое детище Генератором Чуткости и не хотели его переименовывать.

Когда ровно в девять ничего не подозревающий Овчаркин начал прием, мы сидели в темном уголке ремстройуправленческого коридора и затаив дыхание смотрели на экран крошечного, размером в два спичечных коробка, телевизора, лежащего на ладони у Игоря (передающая телекамера с микрофоном была скрыта в люстре над самой овчаркинской головой).

Первой в кабинет вошла маленькая сухонькая старушка. Вздыхая и печально сморкаясь в носовой платок, она принялась рассказывать грустную повесть о капающих с потолка осадках и раскачивающихся, как качели половицах. Овчаркин слушал ее с миной внимания и участия, хотя было видно, что мысли его заняты совсем другим.

— Так-с, понятно, — значительно произнес он, — заметив, что губы посетительницы перестали шевелиться. — Вы, мамаша, заявленьице-то написали? Вот мы его прямо сюда и приколем: Значит, как олифу получим — поимеем вас в виду.

— Да не олифу мне: — чуть не заплакала старушка. — Каплет на нас! Как под душем: И половицы ходуном: Начали ремонт-от, да тут же и бросили: Я ведь уже третий раз к вам…

— Разберемся, — бодро пообещал Овчаркин. — Идите, мамаша, спокойно домой…

И тут Володька включил Генератор, щиток дистанционного управления которого находился у него в кармане.

На лице Овчаркина внезапно отразилось острое беспокойство. Ему вдруг показалось, что холодные капли падают ему прямо за шиворот. Кап-кап-кап… Вздрогнув, хозяин кабинета посмотрел вверх. Но созерцание белоснежного потолка и новенькой люстры, разумеется, не могло нейтрализовать невидимо хлынувших в его мозг переживаний старушки. Овчаркин всем существом почувствовал, что не найдет себе места, если немедленно, вот сейчас же не примет мер по ликвидации аварийного состояния данной единицы жилфонда.

— Это что же получается… — сдавленным от обиды и возмущения голосом пробормотал он, рывком хватая телефонную трубку. — Живешь все равно как без крыши — и ни одна собака не поможет.

— Не поможет… — робким и горестным эхом откликнулась насторожившаяся старушка, не подозревая о том, какими мощными зарядами принудительного сочувствия бомбардирует она при этом нервные центры руководителя ремстройуправления.

А изнемогающий от прилива чуткости Овчаркин уже кричал в телефон:

— Ремонт начать сегодня же! Дошло до тебя?! И доложить мне лично…

В общем Генератор работал безукоризненно. Уже к 12 часам заметно осунувшийся от непривычных волнений Овчаркин сумел полностью удовлетворить запросы всех записавшихся на прием граждан.

— Ну, все, — сказал Игорь, когда мы, выключив аппарат, вышли на улицу. Бюрократизму теперь крышка. Скорей бы только пустить в производство.

Ровно неделю спустя, под вечер, когда мы вчетвером сидели у себя в отделе, совершенствуя на ватмане узлы Генератора, дверь неожиданно отворилась, и в комнату вошел Овчаркин.

— Здравствуйте, молодые люди, — громко проговорил он, явно наслаждаясь нашим замешательством. — Как же это вы, — такие умные, — а не могли сообразить, что женщины не умеют долго хранит секретов? Ай-ай, как нехорошо получилось: — Он сокрушенно покачал головой и с интересом оглядел комнату. — Ну, как поживаем, граждане ученые? Новые эксперименты планируем на живых людях?

Руководитель ремстройуправления подошел к Володькиному столу и тяжело опустился на стул.