Александр Шалимов - Планета туманов

- Но, видишь ли... Я полагаю... Ты, вероятно, имеешь в виду область высокой ионизации?

- Хотя бы и ее.

- Гм... У атмосферных ракет неплохая защита.

- А энергия частиц в ионосфере Венеры хорошо известна?

- Признаюсь, ты припираешь меня к стенке, капитан. Тем не менее, если ты полетишь и, не хочу быть дурным пророком, если с тобой что-то... произойдет, ну, словом... ты не вернешься... Кто отведет "Землянина" к Земле?

- Вы с Коро. Ведь ты второй пилот, не так ли?

- Рядом с тобой, не более, дорогой Николай Петрович.

- Так, - Строгов сжал руками голову, - хорошо... Другого выхода не вижу... Лети, Коро! Два часа полета с единственной целью установить с ним связь. Пробейся сквозь зону высокой ионизации и покружи над районом, где он должен был войти в облака. Но не приближайся к этому чертову туману больше чем на сто километров. Давай! Даже если услышишь его сигналы, передай, что следует, и возвращайся. Если понадобится нырнуть в облака, я это сделаю сам... Старт через десять минут. Через два часа десять минут ты должен быть здесь. Понял? Ну, попутного космического ветра!

Связь с атмосферной ракетой удалось поддерживать в течение пятнадцати минут. Затем голос Коро потонул в шорохе помех и светлая точка на экране радара исчезла.

- Проклятая ионосфера! - пробормотал Строгов.

Больше он не проронил ни слова. Порецкий задремал в своем кресле, потом проснулся, вскочил, начал ходить по темной аппаратной. Строгов сидел не шевелясь и не отрывал взгляда от центрального экрана. Когда подходила к концу сто десятая минута с момента старта, на экране снова появилась светлая точка.

- Возвращается, - прошептал Строгов и, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

Порецкий торопливо склонился к передатчику.

Не отключая сигналов радиомаяка, принялся вызывать Коро. Коро не отвечал, и Порецкий встревоженно взглянул на капитана.

- Однако он сам ведет ракету, это ясно, - сказал Строгов. - Через пять минут все узнаем.

Они встретили Коро у тамбура ракетного шлюза. Световые сигналы над внутренней дверью погасли один за другим, подтверждая, что атмосферная ракета заняла свое место в шлюзе и что все в порядке. Потом прошелестела наружная дверь тамбура, послышалось шипение дезинфицирующей смеси, которой обрабатывался скафандр космонавта. Еще несколько секунд - внутренняя дверь бесшумно скользнула в сторону, Коро переступил невысокий порог и, пошатнувшись, оперся рукой о стену.

Строгов поспешил поддержать его, но Коро сделал рукой отрицательный жест и указал на шлем. Мешая друг другу, Порецкий и Строгов помогли Коро освободиться от шлема скафандра.

Коро облегченно вздохнул и, обведя взглядом товарищей, чуть заметно покачал головой:

- Нет... Ничего... Никаких следов... И сигналов не слышно... Исчез совсем...

Голос его прерывался, а в глубоко запавших глазах появилось что-то новое. Даже выражение лица стало каким-то иным... Строгов вначале не понял, что оно означает, и настороженно уставился в лицо Коро. Порецкий же, сообразив в чем дело, присвистнул от изумления:

- Однако, коллега, досталось вам... И это за один полет...

Лишь после слов профессора Строгов наконец сообразил, что его так поразило, когда он увидел лицо Коро. Левая половина густой бороды молодого планетолога стала совершенно белой, а в черных вьющихся волосах надо лбом появилась широкая серебристая прядь.

Коро стоял не шевелясь и молча глядел на товарищей:

- Это невозможно вообразить, пока не увидишь вблизи... - произнес он наконец. - Нет таких слов на земных языках... Самая спокойная область атмосферы!.. - Коро отрывисто рассмеялся. - Спокойная!.. Тысячи вулканов должны действовать там одновременно, чтобы творилось такое. И это на границе атмосферы. А внизу! Я летал на высоте около ста километров над облачным слоем, когда оттуда выстрелил чудовищный столб облаков, наподобие протуберанца. Я не успел увернуться - и меня засосало в возникшую по соседству воронку. Как уцелела ракета, непостижимо... Я уже считал, что все кончено, когда меня выбросило над облаками следующим "вздохом" этого адского котла. Двигатели ракеты еще работали, и это спасло. Но вся аппаратура для анализов и радиопередатчик вышли из строя... Кажется, я не решился бы лететь еще раз... Нет, ни за что...

Коро покачал головой и закрыл лицо руками.

Не проронив ни слова, Строгов повернулся и медленно побрел в свою кабину.

В эту ночь, отмеряемую земными часами "Землянина", никто не нес вахты у пульта управления корабля. Бесшумно змеились ленты самописцев, светили пустые экраны, чуть слышно гудело электронно-решающее устройство, да вечно бодрствующий автопилот слал в окружающую пустоту к далекой бушующей атмосфере чужой планеты один и тот же призыв:

- Лар... возвращайся... Лар...

Заглянув в кабину управления, Порецкий обнаружил на главном пульте записку:

"Полетел посмотреть, что можно сделать еще. Контрольный срок возвращения - двадцать четыре ноль-ноль двадцать пятого мая. Если не вернусь, двадцать шестого мая переводите корабль на верхнюю орбиту, установите связь с Землей и двадцать восьмого мая отправляйтесь в обратный путь. Трасса запрограммирована на главном счетно-решающем устройстве. Исходные параметры..." - дальше следовали колонки цифр.

Порецкий пробежал их глазами и задумался. Располагая этими данными, он, конечно, доведет "Землянина" к Земле, а наводящие лунные станции помогут произвести посадку... Но Строгов... Чтобы подготовить эти колонки цифр, он не смыкал глаз всю ночь, а, окончив расчеты, спустился к шлюзам атмосферных ракет и тотчас улетел.

Улетел, несмотря на вчерашний рассказ Коро...

Что же это - безумие, безграничная смелость, чувство товарищества или что-то еще, чего Порецкий просто не в состоянии был понять?

Внизу была приписка:

"...Я не мог иначе... Уверен, что, в случае необходимости, доведете корабль. Счастливого, обратного пути! И поклонитесь за нас Земле...

Строгов. 22 мая 6 ч. 30 м.".

- Написано четверть часа назад, - пробормотал Порецкий.

Он быстро взглянул на центральный экран. На фоне желтоватого диска планеты плыла, поблескивая, яркая точка. Она светила все слабее и наконец растаяла в тумане.

"УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА ЗЕМЛИ"

Мрак, непроглядный мрак за бортом. Лар ведет ракету на пониженной скорости. Внутреннее освещение выключено, слабо светят лишь шкалы приборов и экраны локаторов. Мощные вспышки наружных рефлекторов не в состоянии пробить осязаемо плотного тумана. По показаниям радаров, плоская поверхность планеты находится всего в двадцати километрах, но Лар уже не верит приборам... Ему начинает казаться, что он просто заблудился в этой массе густых тяжелых облаков.

"Как на дне земного океана, - думает Лар, - только нет той тишины..."