Андрей Балабуха - Нептунова арфа (с сокращениями)

"Очаровательно, - сказал себе Аракелов, - но что же дальше? Помнитс лет семьдесят-восемьдесят назад, во время очередного бума вокруг "летающих тарелок", некий французский журналист тоже подметил закономерность: все наблюдения НЛО над Францией в один день располагались на прямой линии, на следующий день - на перпендикулярной ей, потом на линиях, расположенных под сорок пять градусов; получалась этакая восьмиконечная звездочка. Журналист даже предложил название: "эффект этуаль". Однако вывод он смог сделать лишь один: если сообщения об НЛО - ложь, то остается предположить, что все лжецы во Франции живут на прямых линиях... Ну а мне что сказать? Что неудачники в море ходят косяком?"

Островки, расположенные на вершине аракеловского клина ("Ну вот, усмехнулся Аракелов, - смотришь - и обогатил науку новым термином..."), были обозначены на карте как острова Страстной Пятницы - именно в этот день они были замечены и нанесены на карту все тем же Бенджаменом Барри. Происхождения они, как и Центральный Караури, были вулканического, хот названия острова, собственно, заслуживал лишь Фрайди-Айленд площадью около двадцати квадратных километров; высшая его точка поднималась над океаном почти на семьдесят метров. Два же других были просто-напросто рифами, точные размеры которых Аракелов не смог найти ни в одном описании, приводились лишь названия - Биг-Бэзис и Литл-Бэзис. Последний вошел в историю: на его скалах нашел свой конец второй корабль Барри - бриг "Мидвич", из команды которого удалось спасти лишь восемнадцать человек. Полвека спустя в память об этой катастрофе коммодор Фладдард, задержавшись здесь по пути на Самоа, установил на вершине Литл-Бэзис каменный крест, венчающий риф и по сей день.

Аракелов решил сходить к островам Страстной Пятницы. Не то чтобы у него была четкая программа действий, скорее его вело чутье, а интуиции за четверть века работы под водой он привык доверять, до сих пор она его ни разу не подводила. Он приказал Веньке готовить катер, чтобы утром следующего дня выйти в море, а сам, известив о своих намерениях господина Хироа, решил побродить по городу. Ему хотелось посмотреть памятник королеве Папалеаиаине I, занимавшей в истории Караури примерно такое же место, как Петр Великий в России. О памятнике, его авторе, французском скульпторе Клоде Реньяре, и самой королеве ему прожужжали все уши и Ранги Сингх, президент местного Подводного клуба, и доктор Фарвель, и едва ли не все, с кем Аракелову приходилось здесь разговаривать. Стоило также заглянуть и в лавочки торгового квартала, присмотреть какие-нибудь сувениры - придется ведь дома отчитываться за командировку... Ну и просто полюбоваться вечерним городом.

Но прежде всего он заглянул в парикмахерскую - щеки и подбородок становились уже подозрительно шершавыми, а этого Аракелов не переносил. Ежемесячная процедура бритья всегда доставляла Аракелову неприятные минуты. Хорошо хоть, длилась она не больше получаса. Он с содроганием думал о предках, которым еще совсем недавно приходилось затрачивать почти столько же времени ежедневно. Наконец медленная пытка в темном и, по мнению Аракелова, душном колпаке подошла к концу. А после массажа он почувствовал себя посвежевшим и чуть ли не помолодевшим.

Расплатившись, он пересек гостиничный холл и совсем уже собрался было выйти на улицу, как почувствовал, что его кто-то догоняет, хотя и сам, пожалуй, не смог бы объяснить, чем выделялись именно эти шаги изо всех прочих. Он резко обернулся. Настигавшая его девушка чуть не ткнулась Аракелову в грудь, но вовремя остановилась.

- О-ля-ля, вот это реакция! - восхитилась она. Голос был глубокий, грудной - сочное персиковое контральто, но чуть с хрипотцой, не оперное, а эстрадное. Аракелов терпеть не мог такие голоса. - Вы с русского судна, не ошиблась?

- Не ошиблись, - озадаченно отозвался Аракелов.

- Я вас помню, - сказала незнакомка. - А вы?

- Нет, - честно сознался Аракелов.

- И неудивительно. Но давайте отойдем куда-нибудь, разговаривать в дверях не слишком уютно.

- Что ж, - сказал он и кивнул в сторону бара, - давайте продолжим разговор там.

К счастью, как и во всех Хилтон-отелях, бар здесь не был подсоединен к единой кредитной системе - в противном случае Аракелов со своей национальной кредитной карточкой, забытой к тому же на "Руслане" (и то сказать, зачем она ему здесь?), имел бы бледный вид. Аракелов осмотрелся, пытаясь выискать среди стандартного хилтон-уюта мало-мальски терпимый уголок. Столик в углу возле огромного, прикрытого легкими, колышащимис жалюзи окна показался ему приемлемым, и он направился туда.

- А теперь я передаю бразды правления вам, - сказал он, придвинув спутнице стул и садясь сам. - Увы, я не разбираюсь ни в местных напитках, ни в местных порядках...

- Их вы здесь и не получите. Здесь все интернациональное - от виски до водки. Кавы тут не предложат.

И тогда он вспомнил. Ну конечно же, именно эта девушка была главной распорядительницей во время церемонии питья кавы в чьей-то загородной резиденции, куда их возили два года назад. Только в тот раз она была в национальном костюме - как он, бишь, называется? - и производила впечатление куда более строгое, гордое и экзотическое, чем сейчас, когда на ней эта суперсовременная и сверхмодная хламида, жуткий гибрид сари, тоги и махровой простыни.

- Узнали? - улыбнулась девушка.

Аракелов кивнул. У столика неслышно вырос поджарый официант в снежно-белом пиджаке.

Девушка произнесла короткую фразу на местном наречии, удивительно напевном благодаря обилию гласных. Официант поклонился, улыбнулс Аракелову (самое удивительное, что улыбка его была не служебной, а искренне дружелюбной) и отошел.

- Что вы ему сказали?

- Что я с другом и мы хотим получить все лучшее, что здесь есть.

"Да, - подумал Аракелов, - вот что значит быть завсегдатаем". Он нигде и никогда не смог бы произнести подобной фразы. Разве что в кают-компании нескольких судов да в институтском буфете... Слова о дружбе он отнес за счет традиционного здешнего гостеприимства, чем-то напоминавшего ему кавказское.

- А теперь, наверное, самое время познакомиться. Держу пари, вы теряетесь в догадках, что мне от вас нужно? - по-английски она говорила тоже как-то напевно, и Аракелов ее хорошо понимал.

- И не ошибаетесь. Я действительно гадаю, какому счастливому случаю обязан...

Девушка рассмеялась:

- Этот счастливый случай весьма прозаически зовется туангане Тераи. О, простите - господином Хироа, заместителем морского министра. А зовут мен - Папалеаиаина. Но можно и просто Анна - это мое первое имя. Оно проще дл вас, хотя мне совсем не нравится.

- Ну зачем же, - возразил Аракелов, - это совсем просто. Папале... а дальше как?