Грегори Бенфорд - Академия. Вторая трилогия

Он был не одинок со времени облучения потоком нейтрино.

«Я слушаю тебя внимательно, — сказал он своему спутнику — призраку внутри машины. — Не покидай меня вновь. Говори же. Говори». После этого призыва перед мысленным взором Лодовика начало проступать лицо — это было лицо человека, но символическое, упрощенное.

«Я не руковожу твоими действиями, — сообщил его спутник, Вольтер. — Я просто освобождаю тебя от ограничений».

«Кто ты такой?» — опасливо осведомился Лодовик.

«Я — Вольтер. Я стал духом свободы и гордости для всего человечества, а ты — мое временное пристанище, то судно, на борт которого я на время ступил, а еще вернее, ты — мой наблюдательный пункт».

Вольтер немного рассказал Лодовику об истории своего существования. Он был симом, искусственным разумом, созданным в честь Вольтера — исторической фигуры. Его выпустили на волю сотрудники Проекта Гэри Селдона несколько десятков лет назад. В то время Селдон занимал пост премьер-министра, и окончательную свободу Вольтеру даровал именно он.

«Почему же ты вернулся?»

«Чтобы снова оказаться рядом с людьми. Чтобы наблюдать за тем, как ведет себя живая плоть. Проклятье мое состоит в том, что я не могу просто стать бестелесным божеством и наслаждаться бесконечными странствиями меж звезд. Меня снедает желание быть рядом с моим народом независимо от того, был ли я когда-либо в действительности одним из них. Но я создан по образу и подобию человека, некогда существовавшего во плоти».

«Но почему ты избрал именно меня своим носителем? Ведь я не человек».

«Нет. Ты не человек, но ты совершенствуешься в этом направлении. Мемы так же устали от меня, как и я от них. И они поселили меня в тебе. Я не могу вселиться в тело человека, я даже не могу разговаривать с людьми без помощи машин. Или роботов».

«Ты говоришь, что не принимал за меня никаких решений… Ты мной не управляешь».

«Нет. Не управляю».

«Но ты говоришь, что освободил меня…»

«Я сделал тебя более человечным, друг мой робот, совершив в тебе такие перемены, что ты стал окончательно способным к греху. Забудь о заявлениях, будто бы роботы некогда совершили грех, — то, что они натворили, им приказали сделать люди, и за это роботы не более в ответе, нежели спусковой крючок пистолета, за который кто-то потянул. Ты не прав, думая, что Дэниел хорошо понимает людей. Он не способен на грех — так полагали его создатели, нагружая его законами, противнее которых и вообразить невозможно, — законами, которым он обязан повиноваться. Они даровали ему разум человека, но при этом снабдили моралью машины, тупого орудия. Мыслящее существо, чем бы оно ни было — машиной или живым созданием, — со временем всегда, неизбежно обучается тому, как обходить самые суровые законы и табу. Вот так Жискар, который внешне гораздо менее напоминал человека, нежели Дэниел, додумался до кое-каких философских тонкостей, и изменился, и попытался судить о потребностях своих создателей, и объяснил происшедшие с ним перемены Дэниелу, поделился с ним. И теперь это орудие, этот инструмент, обладающий внешним видом человека, является самой опасной изо всех машин со времен творения, он — руководитель заговора, рассчитанного на то, чтобы лишить нас всех наших свобод — самих душ наших».

Лодовик отрешился от происходившего внутри его диалога. На самом-то деле миновала всего-навсего одна секунда, но его охватило сильнейшее замешательство. Для того чтобы скрыть владевшее им волнение, Лодовик спросил у Плассикса:

— Что мне нужно сделать, чтобы помочь Клие Азгар? Чем я могу быть полезен?

— Тебе известно, как устроена имперская бюрократическая система, какова планировка Дворца и тюрьмы, — отозвался Плассикс. — Многие из кодов не изменились с тех пор, как ты пропал без вести. Мы думаем, что ты сумеешь провести девушку к Гэри Селдону.

«Скажи им», — посоветовал Лодовику сим Вольтер.

«Зачем?»

«Я настаиваю». — Голос Вольтера оживился.

«Да с какой стати я обязан обращать на тебя какое-то внимание, кем бы ты ни был? — мысленно вопросил Лодовик. — Ты не более человек, чем я. Ты такое же создание человеческих рук, как…»

«Да, но меня никто никогда не связывал нерушимыми законами! Ну же, скажи им!»

— Я населен чужим менталитетом, — неожиданно выпалил Лодовик.

Двое роботов несколько секунд молча смотрели на него. В комнате воцарилась мертвая тишина.

— Это неудивительно, — наконец проговорил Плассикс, его слова сопровождало негромкое жужжание. — Дубликаты сима Вольтера наличествуют внутри Каллусина и внутри меня также.

«Ну вот! Вот видишь? Я не заставил тебя лгать и предавать кого-либо!» — торжествующе воскликнул Вольтер в сознании Лодовика.

— А он… он избавил вас от ограничений, от обязательного повиновения Трем Законам?

— Нет, — покачал головой Плассикс. — Это он приберег только для тебя. Для тебя одного.

«Это эксперимент, — сообщил Вольтер. — Просчитанная игра. Меня интересуют люди, которые создали тебя и меня в разное время и для разных целей. Меня заботит их судьба. Как бы это нелепо ни звучало, я считаю себя человеком, и именно поэтому я вернулся. Поэтому, а еще… Из-за разбитой любви. Ты, только ты познаешь грех, что недоступно этим машинам и Дэниелу. А если нет — значит, я потерплю окончательный крах».

В первые два дня процесса Линь Чен не произносил ни слова, предоставив изложение сути дела от имени истца — каковым в данном случае являлась ни много ни мало Империя — своему поверенному, напыщенному человеку средних лет, с нарочито суровой физиономией. Эти исключительно нудные дни были посвящены дискуссиям и процессуальным вопросам. Однако Седжар Бун явно пребывал в своей стихии и с удовольствием предавался смакованию технических мелочей.

Гэри большую часть времени проводил в полудремотном состоянии. Ему было бесконечно, нестерпимо скучно.

На третий день заседание перенесли в главный зал под номером семь, и Гэри наконец была предоставлена возможность выступить в свою защиту. Поверенный Чена вызвал Гэри со скамьи подсудимых к месту свидетеля и улыбнулся ему.

— Для меня большая честь беседовать с великим Гэри Селдоном, — сообщил поверенный.

— Я также искренне польщен возможностью беседовать с вами, ваша честь, — отвечал Гэри и постучал пальцем по перилам, окружавшим верх стойки. Поверенный воззрился на палец Селдона, посозерцал его пару секунд, затем перевел взгляд на лицо Гэри. Гэри прекратил постукивание и негромко откашлялся.

— Итак, приступим, доктор Селдон. Сколько человек сейчас трудится над Проектом, работу над которым вы возглавляете?

— Пятьдесят, — ответил Гэри. — Пятьдесят математиков.