Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

— В самой сильной команде, дочка. Видишь, здесь господари живут? Вот. Они живут, а мы — правим. Всем миром правим. На Южном континенте свои порядки, но и там правим все равно.

— Мы… белхалаш? Господари?

— Мы. Господари живут-наслаждаются. Но кто-то должен работать, руководить, думать о будущем. А то, если не думать, и будущего не будет. Поняла?

— Нет.

— Молодец, что созналась. В команде не ври. Ты поймешь, потом.

Танцовщица задумалась — и построжела.

— Сейчас ты в команде руковода военных сил континента. Это очень сильная команда! Обратно поедешь, выйди у поста охраны, тебе капнут на обеспечительную карточку, очень хорошо капнут! Дом в наших предгорьях дадут — очень хороший дом! Номер брехальника твоего разведчика тоже дадут. Он, конечно, старый муй, но дело знает. Обидит кто — придет и всех задом кверху положит. Поэтому работай так, чтоб не обижали, он дядька занятый, только в крайнем случае вызывай. Задание тебе простое — работай. Хорошо работай, госпожа Тан! Чтоб в плавнях порядок был! Не будет порядка, белхалаш и до гор доберутся! И вот еще что: станция перемещений. Так получилось, что из плавней выход в иные миры есть, а с гор нет. Так получилось, что станции отдали полицейским. Вашим руководам тоже распределять надо и с этого кормиться, вот почему получилось. Ошиблись мы, не надо было отдавать, не умеют в полиции работать. А теперь назад не вернуть. Станция перемещений — тоже твоя забота, госпожа Тан. Мы отправим в иные миры разведчиков, посмотрим, что там. Но ты и сама сходи. Работай сама — таковы наши правила. Агенты соврать могут, и напутать, и не понять. А сама сходишь — поймешь, распутаешь и не соврешь. Вникай во все сама — таковы правила! А иначе порядок не удержать.

— Так ходили уже разведчики, — напомнила нюйка. — За Уй Лицзинь. Побили их там.

Женщина презрительно скривилась.

— Силовая разведка — не разведка! — пояснила она. — Кулак силы, пугать может, убивать даже — но не разведка! А настоящая разведка незаметна. Теперь в иные миры пойдут профессионалы. И ты сходи, разберись для себя. С Худышкой Уй разберись. Она дочка распределяльщика всех средств континента, но плохая дочка. Нам наркоманки в команде не нужны. Но ты сама решай.

— У меня подготовки нет.

— Не нужна подготовка! — рассердилась женщина. — Ум нужен! Ум есть?

— Мне Цайпань мешает работать.

— Цайпань — никто! — удивилась танцовщица. — Как он может мешать? Он и не понимает, чего ты делаешь. Распределяет — вот пусть этим и занимается. А чтоб не мешал, на коленках перед ним поползай, тебе же не трудно?

Нюйка с трудом кивнула. Да, она запомнила сразу, что тело не только себе принадлежит.

— Или из пулялки голову ему пробей, — спокойно добавила танцовщица. — Сама реши, что правильней. Если умная, решишь. Все, иди.

— Ле-ле-ле! — тонким голоском пела девушка, вытанцовывая на идеально чистом полу.

Он наблюдал за китаянкой, чуть приоткрыв глаза. Девушка ловко крутнулась на носке и замерла в арабеске. Мужская рубашка на мгновение закрутилась вокруг удивительно женственной фигурки — и опала. Тоненькая Уй — так она назвалась. Ха, тоненькая! Да ее груди и бедрам любая красотка позавидует!

Уй невинно глянула на него и развернулась. Заметила, что не спит! Ой. За окном не рассвет даже, а так, сереть начинает — а она же сейчас будить начнет!

Он поспешно закрыл глаза. Но даже сквозь веки казалось, что он отчетливо видит, как расстегнутая рубашка еле прикрывает высокую грудь.

— Саша, ба-ба Саша, лао Саша, хоу Саша! — мило залепетала она рядом.

Саша — это он. Остальное, как он подозревал, были обидные обзывалки — Уй обожала дразниться. Он сдался и открыл глаза. Девушка задорно смотрела на него, и в глубине черных глаз плясали смешинки.

— Уй-Пяолян! — жалобно сказал он. — Красотка Уй, я спать хочу! Солнце не встало еще!

Девушка прыснула и смущенно пропела слово правильно. Да, он знает, что у каждого слова своя мелодия! Знает! Только ухо не различает четвертьтоны, а голос не воспроизводит! Уй деликатно коснулась его руки и умоляюще залепетала. Понятно, уговаривает вставать. Охо-хонюшки.

Поначалу он пробовал отворачиваться, так девушка сразу сникала, словно провинилась, и ходила за ним неотступно, опустив голову и подняв плечи. И ему становилось дико стыдно, что обидел маленькую девочку. Так что лучше встать. Тем более что начал уже привыкать.

Девушка первые дни бродила привидением по недостроенному дому, касалась грязных стекол, кирпичных стен, одинокой розетки, тихо вздыхала и тосковала. Чудо случилось не сразу и незаметно. Но случилось — и однажды он увидел на кухне стройную прелестную девушку с огромными черными глазами, с пухлыми чувственными губами, с красивой шеей, наконец. И в его рубашке.

— Ле-ле-ле! — забавно запела девушка и потянула его из-под одеяла.

Понятно. Это тоже случилось незаметно. Уй как-то посмотрела, как он утром сползает на пол после особо противной работы. У него иногда переклинивало спину — если днями приходилось таскать охапками кирпич. Двенадцать штук зараз, сорок два кг, пять тонн за день… Она тогда подбежала, осторожно помогла выпрямиться — думала, наверно, что он спину поломал. Потом как-то разобралась — умная, однако! — заулыбалась и, как стояла, сложилась назад, руками до пола. Он тогда, помнится, страшно поразился — в первый раз увидел действительный размер груди в целом стройненькой девочки. И гибкость у нее оказалась поразительная. Да, тогда это и началось: каждое, так сказать, предутро ле-ле-ле вместо интернационального ля-ля-ля и плавная красивая гимнастика по целому часу. У него не получалось ничего. До сих пор не получалось. Ну нет способностей к этому у-шу! Девушка терпеливо поправляла, касалась осторожно чуткими пальчиками. Ему это нравилось, конечно, так что он не бросал занятий. Да и попробуй брось — тут же нос до полу, робкий покорный взгляд и ходит за спиной неотступно, как тень. Как будто боится потерять единственного дорогого человека.

Не получалось ничего — но чувствовать себя он стал почему-то лучше. Живости в работе заметно прибавилось. Он с удивлением обнаружил, что иногда передвигается семенящим бегом — совсем как китайцы в фильмах. Ну, чтоб быстрее работа шла.

Китаянка показывала ему и парные движения, что-то вроде мягких толчков и плавных уворачиваний. Здесь главное было — чувствовать партнера. Уй чувствовала его запредельно точно. Ему ни разу не удалось столкнуть ее с места. Даже когда он пытался быть резким. Она моментально гасила его агрессивность, хлопала беспомощно длинными ресницами и снова показывала, каким плавным, мягким и даже нежным он должен быть. У него не получалось ничего. Ей же мягкость и нежность ничуть не мешали проявлять чудовищную эффективность. Вот и сейчас: он ее немного не так понял, увел корпус куда не следовало — и комната перевернулась. В который раз.