Анатолий Шалин - В путах времени

Дорога проходила через леса розовых деревьев. Стройные, могучие стволы поднимались над путниками на десятки метров, завершаясь плотными темно-зелеными и розоватыми кронами. "Это хвойные породы, сродни нашим соснам и кедрам, - размышлял Валентин. - Вообще, природа даже на разных планетах любит иногда использовать свои удачные решения многократно. Правда, здешние сосенки помощнее будут, чем земные, да и шишечки на них висят покрупнее, прямо целые арбузы... А вот такого у нас на Земле мне наблюдать не приходилось... " На пути отряда стали попадаться первые вазочные деревья. Местные жители называли их еще живыми колодцами, поскольку эти растения росли на самых пустынных и бросовых почвах, а длинными, могучими корнями собирали влагу с больших глубин. Ствол такого дерева у основания достигал в диаметре трех метров, затем постепенно сужался до метра, а наверху заканчивался трех-, четырехметрового диаметра шаровым вздутием, покрытым очень густым слоем тонких длинных буроватых иголок и напоминающим огромную лохматую голову. Внутри такой деревянной головы находились сладковатые белые волокна, пропитанные влагой. Запасы воды у деревца бывали весьма значительными, обычно их хватало растению на весь засушливый сезон - пять-шесть земных месяцев. Не раз зти хранилища влаги спасали путников от жажды и голода.

Валентин, посматривая на заросли бурых лохматых голов, устало улыбнулся. Он вспомнил свои мысли о многократном использовании природой одних и тех же решений и вдруг подумал, что, увы, и на Земле, кажется, уже встречаются организмы со схожими свойствами. Взять хотя бы те же кактусы... Или верблюдов - тот же прием: создание запасов влаги.

"Если бы на Лурасе водились животные, похожие на наших земных верблюдов, местные жители наверняка называли бы эти деревья не вазовыми, а верблюжьими... Или деревья-верблюды... Планеты разные, а принципы, законы природы диктуют часто одни и те же решения... "

* * *

День был на исходе, солнце Лураса, как его здесь называли: Огненный Ти, уже зацепилось краем диска за гряду синих гор у горизонта и отряд замедлил движение.

Повозка, в которой держали Валентинеа, свернула с дороги и, проехав десятка два метров, остановилась среди густых зарослей щетинника кустарника с длинными жесткими листьями и крепкими (их часто использовали для наконечников стрел), до десяти сантиметров длиной, иглами.

- Привал и ночевка! - приказал Вули, командовавший отрядом. Распрягай! Готовьте хворост для костра. Оск, займись кухней. Велт, осмотри окрестности, проверь, нет ли поблизости каких-нибудь бродяг - район, сам знаешь, неспокойный, дикий.

- Слушаюсь, господин! - бодро ответил Велт и, кивнув в сторону Валентина, добавил: - А за чужеземцем кому смотреть?

- Я сам покараулю, - с усмешкой ответил Вули. - Хотя в этой пустыне далеко не убежишь! Или горные львы сожрут, или местные жители уведут в рабство, а то и совсем прикончат...

За несколько дней пути Валентин успел хорошо разобраться в характере своего главного стража. Характер у Вули был мелочный, пакостный и злобный. Сын обнищавшего аристократа и рабыни, он с детства терпел насмешки и унижения, но, обладая известной хитростью и настырностью, сумел стать хорошим солдатом, а потом и попасть в маленькие начальники - очевидно, не так давно его произвели в десятские и стали доверять конвои с пленными. И Вули упивался своей маленькой властью и над стражниками - рядовыми легионерами, и над самими пленными. В Валентине он каким-то чиновничьим нюхом почувствовал фигуру значительную: а как же - сам принц Клай церемонится с этим Вило Маренти, Сразу бы голову долой - и все проблемы, так нет же - надо везти в Калию, в родовой замок Кальтов. Вули же в лапы, видимо, значительных фигур пока не попадало, и на пленнике он теперь старался выместить все свои жизненные неудачи. Он подолгу расспрашивал Валентина на каждом привале о его жизни в Каросе, о самом императоре Фишу, о других, по мнению Вули, великих вельможах Империи. И, расспрашивая, всегда напоминал о плачевном положении пленника. И всегда Вули удивляло, почему пленник так невозмутимо встречает его ядовитые намеки м напоминания о грядущей смерти.

И на этот раз Валентин отреагировал на выпады своего стража вполне достойно:

- А ты полагаешь, Вули, - ответил он, - что попасть в рабство к местным диким племенам или быть убитым ими хуже того, что ожидает меня в замке твоего господина Кальта?

- Ты, Маренти, пройдоха и мерзавец! На месте принца Клая я бы тебя давно повесил, а он, видимо, решил себе растянуть удовольствие!

- Ты, уважаемый, пока не на месте принца Клая, а на своем месте, хмуро отвечал Валентин, - думаю, что на этом своем месте ты, Вули, и останешься.

- Здесь, - Вули гордо хлопнул себя по груди, - здесь у меня пакет от Его Высочества к своим родственникам. А в пакете, малыш, твоя судьба. Приедем в замок, вскроет супруга принца письмецо и скажет, что из тебя сделать... Может, четвертуют... А может, чучело набить прикажут... Там видно будет...

- Это верно, - спокойно отвечал Валентин. - На месте увидим. А вдруг, мой милый Вули, меня встретят в замке как самого почетного гостя, а? Ведь принц Клай приказал тебе доставить меня в Калию живым и невредимым! Он не поручал тебе издеваться надо мною во время пути, не так ли?

- Так-то оно, возможно, так! Да лучше помалкивай! - менее самоуверенно ответил Вули. - Ишь! Разговорился! Нечего болтать глупости! Гость выискался! - Вули явно начинал сердиться. - Молчать, а то я тебе...

- Ну! Ну! Не будем ссориться, - миролюбиво говорил Валентин. - У меня ведь еще могли остаться кое-какие связи при дворе императора, да и сам Великий Фишу был когда-то неплохого мнения о моей персоне. В судьбе нашей часто все меняется, кто знает, вдруг и я тебе смогу когда-нибудь оказать услугу.

- Ты? Услугу? - Вули хмыкнул, плюнул себе под ноги и отошел к разгоравшемуся костру, вокруг которого давно уже хлопотали его подчиненные.

Валентин вновь задумался о своей судьбе. "Припугнуть начальника этих церберов, конечно, стоило, но так ли благополучно пойдут мои дела в Калии, как я об этом тут распространялся? Многое бы я отдал, чтобы узнать, какие указания содержит это письмо полководца. Кстати, когда он успел его продиктовать? Или этот Клай Кальт успевает делать несколько дел сразу? И продиктовал свои указания относительно меня во время штурма города? Впрочем, так ли это важно? Внимания заслуживает сам факт появления этого пакета с какими-то секретными указаниями относительно моей судьбы... "

Наступила ночь. Над горами постепенно гасли зеленые, синие, фиолетовые и пурпурные полосы заката. В безоблачном чернильном небе одна за другой появлялись звезды. И вот их высыпало неимоверное множество.