Сергей Ким - Стражи Чёрной Скалы

Фрэнсис снова рассмеялся — уже куда громче и злее.

— Мы не виноваты, — сказал я. — Это вина «штормовых стражей», вина полковника Коннорса. Всё произошедшее… всё происходящее — их вина. Только их. И они заплатят. За всё .

— Это инфантилизм, Алекс, — уже без тени намёка на иронию или смех, произнёс Фрэнсис. — Дети тоже никогда не признаю свое вины, они всегда говорят «это не я, она сама сломалась». Так же и ты. Не удивляйся — ребёнком в некоторых поступках можно остаться и в тридцать, и в пятьдесят лет. Это не плохо само по себе, но в нашей с тобой ситуации — однозначно плохо… Я знаю, Саша, правда бывает горькой, но смирись — не бывает двух правд в одно и то же время, в одном и том же месте. Ты просто должен это понять и принять, потому что бесконечно так продолжаться не может. У тебя нет выбора!

Стул вместе с трупом полковника исчез, а перед нами появилось огромное зеркало, в котором отражалась окружающая мгла и мы с Коннорсом.

— Значит так, Алекс… — Фрэнсис достал из-за спины серебристую «беретту», передёрнул затвор и нацелил её на моё отражение в зеркале. — Если без лишних игр, то сделаем так.

Сейчас перед тобой снова будет выбор, но на этот раз настоящий.

Ты можешь признать, что ты и только ты виноват во всех событиях, что произошли в этом городе в последние дни. Признать, что хватит убегать от реальности и твоё существование причиняет боль лишь тебе и всем вокруг. Признать, что в твоей жизни уже давно нет никакого смысла, кроме боли. Признать всё это… и исчезнуть, разорвав этот порочный круг.

Но ты можешь вновь заупрямиться и попытаться отрицать правду.

Сейчас я — твоё тёмное альтер-эго. Правдивое, и оттого тёмное. Ты называешь меня полковником Фрэнсисом Коннорсом, но ты ведь никогда не знал меня! Все твои знания — пара фраз и поступков, ставших воспоминаниями. Проклятье, Алекс!.. Ты ведь даже не помнишь, как я именно выглядел! И именно поэтому сейчас я внешне напоминаю тебе твоего настоящего отца, если бы он дожил до сегодняшнего дня!..

Алекс, пора взрослеть.

Пора учиться принимать взрослые решения и совершать взрослые поступки.

Больше не имеет значения — реально ли всё происходящее или нет. Действительно ли всё происходило как ты помнишь или нет.

Сейчас ты просто должен сделать свой главный выбор, ради которого ты и приехал сюда.

Ты должен решить, что делать дальше. Смириться и покаяться за своё бессмысленное прошлое — или продолжить свою никчёмную жизнь в попытке разобраться с последствиями ошибок.

Ты должен решить!..

Но в любом случае когда я досчитаю до пяти, то спущу курок. Если ты не сможешь решить сам, то я решу за себя, потому что я вправе.

Ты понял меня?

Ты всё понял, Александр?

— Это галлюцинации… — прошептал я, обхватывая руками голову. — Это всё мои галлюцинации…

— Ты в этом уверен? — голос полковника ожёг, словно сыромятный кнут. — А, может, мои? РАЗ.

Нет… Нет!

Коннорс рядом со мной — не человек. Он — идея. Он — воплощённая моим больным сознанием парадигма совести. Он — олицетворённая вина. Он — стихия.

Он — Буря.

И если бы Буря не разрушила здесь всё уже к моему приходу… Если бы Бури не было…

Если бы Буря не сломала всё, меня бы она тоже не сломала.

Не я всё это начал — я лишь закончил всё это. Так в чём же тогда моя вина?!

— Нет… — я покачал головой, а затем резко ткнул зажатым в руке пистолетом в сторону отражения Коннорса. — Это не я ошибаюсь! Это ты ошибаешься! Всё это… Смерти! Это! Твоя! Вина!

— Если ты действительно в это веришь, то стреляй! — рявкнул полковник. — ДВА.

Ствол «беретты» дрогнул и сместился влево, нацеливаясь на моё собственное отражение.

— ТРИ.

Я держал пистолет в вытянутой руке, но моё отражение почему-то приставило его к собственному виску.

— ЧЕТЫРЕ!

Я выстрелил.

«Беретта» выскользнула из руки и упала на пол, разлетевшись на тысячу гаснущих огоньков-осколков. А следом огромными кусками начало обрушиваться зеркало передо мной.

Темнота вокруг отступила, и я вновь, пошатываясь, стоял на громадном застеклённом балконе, держа в руке пистолет, из ствола которого поднималась тонкая струйка дыма.

В груди стоящего рядом со мной Коннорса зияла чёрная дыра, вокруг которой расползалась густая сеть трещин.

— Только сильный… может отрицать правду, — с лёгкой улыбкой произнёс полковник.

— Значит, я сильнее тебя, — сказал я. — Или должен стать сильнее.

— Как скажешь. Я не боюсь признаться в собственной слабости. И ты знаешь, как поступил я, когда передо мной встал тот же самый выбор. Но ты — не я… Я не знаю хорошо это или плохо… Но теперь тебе придётся жить со всем этим… А мне пора уходить. Прощай, Алекс.

— Прощай, Фрэнсис.

Ты уходишь, а я остаюсь жить. В месте, где я должен завершить всё раз и навсегда.

Я не знаю, сколько в Кувейте осталось «штормовых стражей» — они сдались мне, но не присягнули. Да и случилась ли та капитуляция на самом деле, или то была моя очередная галлюцинации на почве контузии и сотрясения мозга? Может, «стражи» не хотели показываться мне на глаза, может, они попытались уйти из города, может даже они все погибли… Причём ещё до того, как я прибыл в этот город.

В любом случае, я всё делал один. После того опустошения, что мы принесли в Кувейт, город стал куда более спокойным… потому что стал куда менее населённым.

Но кое-кто в нём всё ещё оставался. Кое кто, нужный мне.

Нет, не демоны, что приходят вместе с бурями. Если честно, мне не было никакого дела до них — они не трогали меня, я не трогал их. Не знаю, почему всё сложилось именно так, но тем не менее. И меня не волновало, кто или что они такое. Ожившие мертвецы, демоны или души погибших солдат, что всё-таки гибнут от пуль… Плевал я сейчас на всех демонов мира. Внутри меня тоже хватает нечисти, но я в итоге со своими демонами примирился…

И теперь мы действуем заодно.

… Пятеро «танго» укрывались от бушующей бури в старом банке, а попутно пытались совладать с мудрёной и толстой бронированной дверью хранилища. А точнее — они переругивались насчёт того сколько взрывчатки на неё нужно и где эту взрывчатку можно достать… И нет, я не научился понимать арабский — просто конкретно эти боевики были то ли чеченцами, то ли ещё кем-то, кто нет-нет, а переходил время от времени на русскую речь в разговоре.

Я наблюдал за ними сквозь перила второго этажа, держа в руке длинный нож, который когда-то владел Хьюз.

За минувшее время я уже понял почему демоны пользовались лишь холодным оружием — в условиях бури оно надёжнее всего. Нет, я по привычке носил за спиной автомат, а в кобуре на бедре пистолет полковника, но ими не пользовался — мне вполне хватало и ножа. И плащ я себе сделал, как у демонов, оценив его удобство и маскировку.