Олег Рыбаченко - Лев-попаданец.

-Усталости не существует!

Конь, подтверждая, кивнул и прибавил ходу, другие скакуны также взбодрились, увидев подобный пример!

Чувствуя приближающуюся схватку, Галина проинспектировала боевое снаряжение. Несколько связок коротких и длинных копий прикреплены в пределах досягаемости седоков. Под ними - два арабских ятагана, вытянутых и чуть изогнутых - приспособленных для того чтобы стаскивать противников. А вот защита от стрел...

Они же воины СССР - почти голые, в бикини, их же могут перестрелять к чертовой бабушке! Разве это не глупость, идти в бой, практически нагишом, когда враг просто угрожает положить тебя стрелами. Даже с учетом того насколько завораживает подобное зрелище!

И о чем думали её командиры? Вспомнилось, что как-то Ангелина обронила: "самый массовый, средний французский танк зиз-35, непробиваемый в лоб! А наши танки БТ, да Т-26, к сожалению как школьная промокашка!".

Хотя нет, она перепутала, не Ангелина, а её мать Кира Ломоносова еще до войны сделала подобный ликбез. Причем, по тем временам крайне рискованный, так как комплименты в отношении иноземной техники в связке с критикой советской могли вполне естественно приравнять к антисоветской пропаганде!

Галина, растеряно моргая, пробормотала:

- На ведь почти обнаженных могут изрешетить стрелами!

Но Наташа, похоже, понимала угрозу, и поспешила успокоить златоволосую красавицу:

- Наша кожа смазана колдовским зельем, которое защитит куда лучше доспехов!

Галина поправила съехавшую с груди и на мгновение обнажившую розовый бутончик соска тонкую пластинку, кивнула. И широко улыбнувшись, на это ответила, обратив дело в шутку:

- Кто думает о защите во время боя, абсолютно беззащитен перед паникой!

Оксана что скакала слегка правее, хихикнула:

- Паника заражает быстрее чумы, и делает трупом, даже не убивая!

Капитан гвардии Наташка все же предупредила:

- На глаза, уши, и верхнюю часть шеи, зелье действует слабее. Так что берегись, может и попасть!

Скакун самой главной воительницы, словно желая припугнуть красотку, тряхнул своим пышным хвостом. Из матово-белого цвета конского шлейфа, казалось во сне, будто порхнуло приведение или что еще страшнее грешный дух вызванный колдуном-некромантом.

Не показав и росинки маковой страха, Галина сделала восьмерку мечом и бодро ответила:

- Я это понимаю... Но форс-мажор, он и в Африке форс-мажор. Что поделаешь!

Ангелина остроумно причем в несколько оскорбительной манере выдала:

- С форс-мажором ничего не поделаешь, если у тебя форс-мажорное размягчение мозга и улетучивание смекалки!

Правнучка Ломоносова хотела выпустить шпильку в ответ, но не нашла подходящих слов. Раздосадованная не удавшейся импровизацией юная воительница стала подбирать колкое выражение... Но её отвлекли!

Воздух пронзил длинный, очень неприятно терзающий девичьи ушки, звук, похожий на скрип крошащихся булыжников. Каким-то наитием Галина поняла, что это крик Наташки. Девчата-красавицы гаркнули в ответ, после чего воительницы разом подняли сабли - кто в правой руке, а кто в левой, держал еще и копье. Одна и красивейших гарпий даже стала раскручивать над головой длинное свитое из цепочек лассо.

Полная боевого энтузиазма Галина также тряхнула ятаганом, воскликнув:

- Я девочка сокрушающая! - И добавила с настроем на нешутейную баталию. - Надежды рушатся у того, кто безнадежно разрушил реальное воплощение чрезмерным мечтанием!

Неожиданно Галина увидела, мчащуюся, им наперерез Ангелину, с небольшим отрядом красоток: браво - это супер!

В тот же момент в двух сотнях прыжков впереди сверкнули горизонтальные линии. То пехотные отряды упырей и вурдалаков перегородили просеку, по которой неслись отборные если не ратной доблести, то в красоте советские воительницы. Здесь уже не было боковых ответвлений, этот проход вел прямиком к гибели. В косых лучах смеси заката, и лунного рассвета многочисленные ряды врага, блеснули всеми цветами радуги, отражающейся от стали.

Ломоносова-младшая точно в стиле подлинной римлянки высказалась:

- Сталь блестит, но для сияния победы клинку придется потускнеть от крови!

Новый рык крутой и восхитительной воительницы-командира Наташи потряс пространство, и отряд девчат разнесло на две группы, тут же скользнувшие в стороны. Они, бурля ручейками в паводок, отдалялись друг от друга, прижимаясь противоположным краям просеки. Галина оглушительно воскликнула:

- Александр Македонский в бикини!

Достигнув точки с наименьшей широтой кустарников, воительницы прыгнули напролом через зеленые острова. Сразу же раздались протяжные, словно с ослов сдирают кожу, стоны животных, от которых заколыхался, как оконное стекло сам воздух. Галина вдруг поняла, что слышит стоны не только ушами, но и через свои многострадальные, девичьи ступни. Похоже, им также больно, как было стремно воительнице во время пробега босиком, по раскаленному, ну это на субъективное восприятие. Вот действительно подтаявший сугроб если по нему идти долго создает такое субъективное ощущение сковороды на плите. И по внутреннему восприятию печет, так что можно даже испечь куриное яйцо снегу и льду крымского плоскогорья.

Что же, как говорят мудрые: конь от человек отличается тем, что наездника не определяет голосованием, и никакие способности не дают шанса оседлать седока! Конь берет больший вес, но приносит меньше дохода, чем человек передвинувших маленький рычажок! Или еще: у коня четыре ноги, пробежит быстрее человека, но и протянет копыта раньше!

Кусты были пройдены за мгновение, и скакуны снова как из пращи булыжник вылетели на открытое пространство. На их телах стали заметны длинные кровоточащие царапины. Учитывая размеры этих ног, царапины оказались приличной глубины; словно китайцы( Трудолюбивая слов нет нация!) траншеи рыли!

Всадницы, вокруг начали торопливо стали раскручивать оружие, также кожаные лоскутки, прикрывая ими коней. Чтобы выделанная, зернисто посверкивающая кожа, защитила скакунов.

Галина неприятно для себя открыла, что её с блестящими ноготками пальчики стали совсем неловкими. Почему-то соскальзывают с узлов, ну и бездна с ними, она все равно прикроет!

Бешенная, как пламя костра по сухим веткам скачка вошла в критическую фазу. Сама природа затихла, замерев в тревожной декорации, даже ветер застыл, словно штормовое море, залитое жидким гелием. Горизонт хищно пожрал светило, на западе все окрасилось палитрой крови и ледяного спокойствия.

Впереди на востоке, изменчивое небо, уже стало светлеть, переходя в цвет пылающей охры - отбрасывающей золотистую, дрожащую как пламя на ветру корону. Но даже на этом фоне, казалось, притаились тени, смерть, и поблескивающие железом ряды упырей и вурдалаков.