Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

— Мне не так плохо, особенно сейчас, когда ты рядом. Я потерял кровь и газ, но раны затянулись. Ослабев, я устроился на дереве, пока не ушли Звери. Тем временем поднялся ветер. Я подумал, оценив свое состояние, что лучше никуда не трогаться. И все же я не мог оставаться на дереве, меня могло унести ветром прочь. Поэтому я выпустил остатки газа и опустился в это убежище.

За этим простым объяснением скрывалось намного больше.

Точный смысл был передан лаконично и стоически, но отнюдь не то, что скрывалось за ним. А’и’ачу требовался по крайней мере день, чтобы срегенерировать достаточное количество водорода для подъема: сколько точно — это зависело от того, сколько пищи сможет он достать, будучи в этом своем бедственном состоянии… если только прежде его не обнаружат плотоядные, что было весьма вероятно. Янника представила себе, какие же мучения, страх и храбрость должны были нахлынуть на нее, надень она на себя свой шлем.

Она понесла в своих руках это дряблое создание. Весил он совсем ничего. На ощупь А’и’ач казался теплым и шелковистым. Он помогал ей насколько мог. Но при этом часть его волочилась по земле, что должно было доставлять ему боль.

Затаскивая его в самолет, ей пришлось, с еще большей грубостью обращаясь с ним, волочить его за складки кожи. Свободного пространства вполне хватало, и он практично разместился сзади. После его стона, ничего особенного не произнося, скорее как бы извиняясь, она запела ему. Он не знал древних земных слов, но ему понравилась мелодия, и он понял, что она имеет в виду.

Самолет был оборудован основными медицинскими средствами для оказания помощи туземцам, и она использовала их. Раны А’и’ача оказались неглубокими, поскольку своими размерами едва ли он был больше сумки; однако же эта сумка была разорвана в нескольких местах и, хотя проводилось самолечение, в полете раны могли открыться, если только он не получит подкрепление. Применяя местные анестезические средства и антибиотики — ей многое было известно о медеанской биохимии, — она зашила открытые раны.

— Ну вот, теперь ты можешь отдохнуть, — произнесла она, уставшая, вспотевшая и шатающаяся, закончив с этой работой. — Позже я сделаю инъекцию газа, и ты сможешь тут же подняться вверх и улететь, если пожелаешь. Однако, мне кажется, для нас обоих было бы более мудрым подождать окончания этого урагана.

«Мы в трудном положении здесь», — простонал бы человек.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, но… А’и’ач, позволь, я надену свой шлем. — Она указала на него. — Он соединит наши души, как это бывало и раньше. И, возможно, уберет из твоего разума безутешность. А на таком коротком расстоянии, давая нам новую информацию… — Ее пронзила дрожь. — Что же мы могли не заметить?

— Хорошо, — согласился он. — Нам, может быть, понравится этот уникальный опыт. — Концепция открытия нового, когда его самого спасают, была незнакома ему… но его поиски удовольствий были далеко от гедонизма.

С горячим желанием, несмотря на слабость, она передвинулась на свое сиденье и протянула руку к приборам. И именно в этот момент загудел радиотелефон, всегда настроенный на стандартную рабочую волну, чтобы напомнить о себе.

На востоке, рядом с близким, озаряемой молниями стеной шторма на севере, сиял Арго. А ниже нависали облака, уже сейчас замутненные краснотой и сумраком. Завывал ветер. Самолет Хью кренился и подпрыгивал. Несмотря на обогреватель, холод проникал сквозь небосклон, словно приносимый светом звезд и лун.

— Ян, ты здесь? — позвал он. — С тобой все в порядке?

— Хью, это ты, дорогой? — В ее голосе чувствовалось облегчение.

— Да, конечно же, а кто, черт побери, ты думала, это может быть? Я проснулся, прослушал твое послание и… С тобой все в порядке?

— Совершенно. Но я не осмеливаюсь взлететь в такую погоду. И ты не должен предпринимать попыток садиться, сейчас это слишком опасно. Но ты также не должен и оставаться. Дорогой, rostomily, уходи!

— Мольба Иуды, милая, как я могу! Скажи мне, что случилось?

Она объяснила. В конце он кивнул головой, которая все еще слегка трещала после выпивки, несмотря на принятые болеутоляющие таблетки.

— Превосходно, — сказал он. — Ты дождешься, пока воздух не успокоится, накачаешь воздухом своего друга и отправишься домой. — Мысль, что с ним обходятся, как с ребенком, уязвила его. — М-м-м, вот что интересно. Ты не думаешь, что можно спуститься вниз в это ущелье и найти связное устройство Эракоум? Ты ведь знаешь, как мало этих приборов. — Он сделал паузу. — Я думаю, будет уж слишком просить его забросать ее землей.

В голосе Янники чувствовалась жалость.

— Я могла бы сделать это.

— Нет. Я получил от Эракоум ясное послание, когда она падала, до того как треснул ее череп, или что там с нею случилось. Никому не удастся спуститься вниз, не имея веревки, закрепленной сверху. Нет возможности возвратиться. И даже с веревкой будет безумно опасно. Ее товарищи и не попытаются, не так ли?

Неохотно прозвучал ответ:

— Я попрошу его. Возможно, придется очень даже его попросить. Устройство связи функционирует?

— М-м-м, да, но лучше я сначала проверю его. Сообщу через несколько минут. Люблю тебя!

Он действительно любил, он знал это, независимо от того, как часто она выводила его из себя. Та мысль, где-то в глубинах его существа, что он желает смерти Янники, не должна была родиться. Он последовал бы за ней в еще более сильную бурю, только бы избавиться от этой мысли.

Что ж, он может вернуться домой с удовлетворенным сознанием и дожидаться ее возвращения, после чего… что? Неопределенность наполнила его пустотой.

Приборы горели зеленым светом. Все в порядке, передающая кнопка Эракоум еще работает, еще находится в рабочем состоянии, и стоит приложить усилия для ее спасения. Если только она сама…

Он напрягся. Воздух зарокотал в его легких. Действительно ли он знал, что она погибла?

Хью надвинул шлем на виски. Руки тряслись, отчего возникли проблемы с установлением связи. Он нажал на переключатель. Он хотел воспринимать…

Боль извивалась, словно раскаленные провода, сила кружилась и кружилась в водоворотах, мягкие волны небытия наплывали еще чаще, но все-таки Эракоум не сдавалась. Полоска неба, которую она могла видеть с того места, где лежала, неспособная ползти дальше, наполнилась ветром… она испытала шок от полного осознания. Снова почувствовала она присутствие Хью.

Сломанные кости, похоже на то. Большая потеря крови. Она умрет через несколько часов. Если ты только, Ян, не окажешь ей первую помощь. Значит, она должна будет остаться, пока мы не сможем отправить ее в Порт Като для полного обследования.

— О да, я же могу зашивать раны и накладывать повязки и шины, что может быть, придется делать. И ведь есть болеутоляющие и стимулирующие лекарства для дромидов, не так ли? Да просто несколько глотков воды могут сделать очень многое; она вероятно обезвожена. Но каким образом ты доберешься до нее?