Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

С болью в сердце и удивлением она возразила ему:

— Но ведь ты сам говорил перед моей поездкой… ты сам говорил, что твои приморцы могут поднять город… отрезать армию Сидира…

— Я сказал лишь, что такое возможно, — ответил он. — Сидир оставил в дельте реки Джугулар лишь небольшой отряд. Тем не менее наших людей слишком мало — понадобится множество воинов-рогавикианцев.

— Да-да, я понимаю это, и ты сам слышал на Собрании Земель, как многие кричали, что они пойдут туда, куда ты им укажешь. Их семьи, что остались дома, поступят так же, а членов их семей в десятки раз больше.

— Дорогая, ты не понимаешь, — вздохнул он. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь объяснить тебе это. Впрочем, послушай. Мы, киллимарейчанцы, не можем открыто выступить и проявить руководство в этой войне. Наша страна не хочет войны с Империей — от нас откажутся, отправят в Рахид, чтобы подвергнуть наказанию… пока обе державы будут делать вид, что мы — безымянные флибустьеры из какой-то неизвестной части Материнского океана, отправившиеся на поиски легкой наживы, но эта авантюра закончилась плачевно для нас. — Джоссерек видел ее замешательство: правительства, политика, уголовное право, пираты, юридические тонкости… бессмысленные, непонятные слова… и он торопливо продолжил: — Да, лорды из глубинных районов Арваннета могут поднять своих людей, Братья Ножа умеют сражаться на улицах, искусные в интригах Мудрые помогут сделать все приготовления; но все равно нам понадобится немало воинов-северян.

И даже тогда… армия Сидира не будет уничтожена. Ты ведь понимаешь, что он не направится сразу домой через всю страну. Он будет возвращаться по реке Джугулар, чтобы собрать то, что разбросал по ее берегам.

И тогда нам понадобится немало северян.

Донья молча крутила пальцы, а потом прошептала:

— Они у тебя будут. Сообщение об этом полетит от одного лагеря к другому.

Джоссерек кивнул. Прежде чем покинуть его, она все обдумала. В своих дальнейших планах он опирался на ее слова. Кланы долин не пошлют воинов немедленно, это попросту сейчас невозможно — на своих землях они сражаются с врагом. Но вот территории к востоку от них, простирающиеся до самых Диких Лесов, которые еще не подвергались нападению, должны откликнуться сразу же. Главным образом, ему придется надеяться на добровольцев из западных районов, начинавшихся от Тантианских гор и заканчивавшихся долинами Старрока. Таким образом рогавикианцы объединялись и в прошлом, чтобы помогать ДРУГ другу в борьбе против цивилизованных орд. В этот же Раз угроза уничтожения всех их животных должна объединить тысячи и тысячи северян.

— Только скажи, когда и где они должны встретиться? — спросила у него Донья.

— Сейчас я еще не знаю точно, — ответил Джоссерек. — Это будет не очень скоро. Мне нужно побывать на юге, встретиться со своими соплеменниками, помочь им поднять народ для свершения революции. Не раньше, чем через два месяца, а, вероятнее всего, через три. Только тогда мы пошлем за первым контингентом союзников. Сможешь ли ты… сможет ли кто-нибудь… собрать к тому времени их в селениях, чьи зимние сады расположены недалеко от границы?

— Да.

— Я сообщу, где они должны присоединиться к нам. Если нам будет сопутствовать удача, дополнительные силы помогут нам победить имперские войска в том районе. Гарнизоны немногочисленны, а их базы не сильно укреплены.

Но потом все усложнится. Сидир соберет свои отряды и двинется быстрым маршем вниз по реке. Нам придется туго, если мы встретим его спиной к морю. Мы должны будем двигаться на север. И второй, более крупный контингент войск рогавикианцев должен встретить нас в верховьях реки в точно оговоренное время. Смогут ли они сделать это?

— Думаю, что да.

— Возникнет проблема с продовольствием… Ведь это будет уже зима.

— Все приедут со своей едой. Одна мысль, что они смогут свободно охотиться, будет поддерживать людей.

— Если мы победим… Донья, я не могу читать будущее. Я не строю планов, кроме как захватить Арваннет. Пока еще. Может быть, впоследствии… Не знаю.

Он прислонился спиной к своему верстаку и до боли впился пальцами в его край.

— Вероятно, у вас будет столько же воинов, сколько у Сидира, если не больше. Но вот сможете ли вы победить их? Они полагаются не только на свои пушки и доспехи. Это хорошо обученные солдаты с высоким боевым духом. Если их уланы атакуют нас, сможем ли мы заставить тысячу рогавикианских копьеносцев стоять плечом к плечу? Мне кажется, что нет. Я думаю, что они разомкнут ряды и будут сражаться и погибать поодиночке — да, даже проявляя чудеса храбрости, все равно погибнут.

— Отвага значит больше, чем смерть, — тихо произнесла Донья.

Он ощутил почти физическую боль.

— Донья, ты будешь там?

— Во втором контингенте? Конечно. Как же иначе? То есть буду, если враг покинет Хервар.

— Я не хочу, чтобы тебя убили! Послушай, поехали со мной на юг.

Она удивленно посмотрела на него.

— Что?

— Давай уедем вместе отсюда. Ты и я… вместе с кем угодно, кого ты только захочешь взять с собой… Конечно, опасность не исчезнет, но это будет не так смертельно опасно, как партизанская война и заключительная битва армий, если ты доживешь до того времени.

— Джоссерек, почему ты предлагаешь мне это? Я не могу поехать с тобой. Я и осталась здесь не по своей воле — ведь Хервар окружен!

— Да, да, — быстро согласился он, — и я понимаю, почему ты не хочешь оставить свой народ. Но ты поможешь им намного больше, — со вздохом произнес Джоссерек, — если станешь помогать мне. Сама подумай. Я… мы, приморцы и арваннетианцы… нам нужен человек, который понимал бы северян, по-настоящему понимал их, знал, что они могут сделать, а что нет. Человек, к чьему мнению они могли бы прислушаться, совету которого могли бы последовать. И который имел бы опыт общения с людьми цивилизованных рас. И этот человек — ты. Я сомневаюсь, чтобы среди рогавикианцев имеется кто-нибудь, кто бы лучше тебя разбирался во всем, с большими, чем у тебя, связями. И мы вдвоем составим хорошую команду. — Он собрался с духом. — Донья, ты должна так поступить — это твой долг перед Херваром.

Он ждал ее ответа в тишине и считал удары своего сердца, в то время как измученные глаза женщины внимательно изучали его. Неужели он видит боль в них? Когда Донья заговорила, ее голос звучал глуше, чем когда-либо раньше, и не так ровно.

— Я думаю, нам лучше поговорить о себе, дорогой. Давай выйдем.

«Рогавикианцы — дети Неба».

Она взяла его руку. Ее рука была теплой и твердой. Они шли молча. Деревья на стоянке шелестели и бросали беспокойные тени. С запада дул ветер, в котором уже чувствовался приближающийся с севера холод.