Андрей Имранов - Антитезис

— Закономерный вопрос. Наличие «порченых» в верхнем круге — вопрос времени. В будущем, их там не останется. Но со всеми уровнями управления так сделать не получится. «Чистых» очень мало. В России их — менее одной десятой процента и это еще очень высокий показатель. Сделать так, чтобы в каждой конторе из трех работников начальником сидел «чистый» — невозможно. Их на управление страной еле хватит. Но это не проблема. Главное, чтобы столпы общества, основные принципы мироустройства — охранялись «чистыми». У нас есть Машина. А в условиях полной информационной открытости любой начинает вести себя как «чистый». Чувствуешь прелесть идеи?

— Не совсем…

— Разумеется, мотивация «чистого» и находящегося под контролем «порченого» различна. «Чистый» искренне стремится улучшить жизнь, а «порченый» стремится к тому, чтобы просветка показала — он тоже трудится на всеобщее благо, по мере своих возможностей, разумеется. Мотивация различна, но внешний результат — почти одинаков. Да, это справедливо только для разумных людей, способных предвидеть последствия своих действий и отвечать за них. Поэтому, когда я говорю «все», я имею в виду людей, подтвердивших свою разумность и получивших статус полноценного гражданина. Разумеется, всегда присутствовал и будет присутствовать некоторый процент людей, неадекватно оценивающих или вообще не оценивающих возможные результаты своих действий. Никто не собирается селить их в резервации или как-то еще ущемлять, но прав у них будет меньше. Фактически, они не смогут принимать участие в принятии сколь-нибудь важных решений.

— Ага… экзамен на зрелость?

— Вроде того. Не сдав этот экзамен, не сможешь занимать сколь-нибудь важные посты, не будешь иметь доступа к оружию, не сможешь выбрать некоторые профессии, сопряженные с риском для окружающих, ну и так далее.

— А я?

— Что — ты?

— Вы мне уже пистолет дали, и вообще. А я никакого экзамена еще… или… Или я его сейчас и сдаю?!

Вирджил усмехнулся.

— И да и нет. Многое еще не отлажено. В том числе и этот — экзамен. Разумеется, он будет отличаться от того, что сейчас принято представлять при слове «экзамен». Наверняка, он будет отличаться от того, через что проходишь ты. В любом случае, он будет идти дольше. Возможно, месяцы. Возможно — еще дольше. Тебя же я тяну в интенсивном темпе и кое-что ты получаешь раньше, чем положено. Но делается это исключительно для ускорения процесса. И, как мне кажется, небезуспешно. Можешь мне поверить, осталось немного. Я почти уверен, что скоро ты вольешься в наш коллектив равноправным его членом.

— А… А все работники… ну, ваших фирм в курсе всего происходящего? И ваших планов?

Вирджил аж руками замахал:

— Да ты что? Ты представляешь, сколько у нас народу работает? Даже если предположить, что все они поголовно готовы принять нашу идею… я тебя уже сколько окучиваю? И не только я. Я даже не знаю, сколько людей и сколько времени конкретно тобой занимались — психологи, аналитики… Ты б хоть подумал, прежде чем спрашивать — это ж просто невозможно!

— А просветку все проходят?

— Ах, вон что тебя волнует, — Вирджил поморщился, — да, все. Но нечасто — в основном раз в полгода, а то и реже. Да и записи большинства даже не расшифровываются — только сохраняются и всё. Периодически просматриваются записи только тех работников, которые могут случайно узнать что-нибудь лишнее, — развел руками, — понимаю, выглядит не слишком красиво, но это вынужденная мера. И уж точно — временная.

— А здесь, — Дима кивнул на компьютер, — лежат записи всех сотрудников?

— Не здесь. Сервер — в главном офисе. Но вообще — да. В базе хранятся все записи всех сотрудников. Большая часть — в архиве, сразу не посмотришь, но запросить можно любую запись.

— И вы… смотрите?

Вирджил криво ухмыльнулся:

— Я не увлекаюсь вуайеризмом, а если бы и увлекался, то не стал бы этому увлечению потакать по вполне понятным причинам. Если у меня есть причина посмотреть какую-нибудь запись, разумеется, я ее смотрю. И праздный интерес таковой причиной не является. Да и нет в этих записях ничего интересного — когда привыкнешь — сам поймешь. Поэтому обычно я смотрю только те, что обязан смотреть.

— А какие вы обязаны смотреть?

— Те, которые мне пришлют на просмотр. Предполагается, что запись каждого человека моего уровня должна быть просмотрена минимум тремя другими людьми моего же уровня. Эти трое выбираются случайно и им рассылается моя запись. А мне — присылается чья-то другая. Довольно муторное занятие, на самом деле — изучать запись. Информации много, она зачастую бессвязна, плюс просмотреть в реальном времени даже одну запись целиком, сам понимаешь, невозможно.

— Почему? — удивился Дима. Вирджил окинул его ироничным взглядом. Дима задумался на секунду, потом сообразил и смутился.

— Ну да… глупость ляпнул. А обычных сотрудников записи кто смотрит? Тоже случайно присылают?

— Нет. Их слишком много, у нас где-то в Подмосковье большой отдел сидит и только этим занимается. Если там что-то всплывет необычное — тогда уже нас привлекают.

Дима уже хотел спросить, какая структура у этой базы записей и как узнать, где чья, но вовремя спохватился и затолкал мысль поглубже. Он еще не решил, что уйдет. И тогда незачем им знать, что ему очень хочется посмотреть записи одного сотрудника. Точнее, сотрудницы. Т-с-с.

— Кстати, — сказал Дима, — я придумал, как может действовать предатель. Надо, правда, свои мозги хорошо контролировать, но, по-моему, — ничего невозможного. Просто предательство надо кусочками обдумывать и шифр для себя придумать. Вот я сейчас думаю «надо узнать на какой полке в шкафу лежит конфетка». А на самом деле я подумал — «надо узнать, на каком этаже в офисе стоит сервер». А то, что конфетка — это сервер, я решил, скажем, минут десять назад. Или пятнадцать. И всё! Никакой проверяющий не сможет собрать по кусочкам эти секундные мысли из записи продолжительностью в целые сутки. Да так любую гадость можно втихаря обдумывать. Ерунда ваша просветка, короче.

— Ну не скажи. Во-первых — обдумывать — да, а сделать втихаря уже ничего не сможешь. А во-вторых — ты запись видел только конвертированную в видео. Если возникает надобность, запись можно на самой Машине рассмотреть. А там — полный доступ к памяти. Все структурировано и взаимосвязано. И цепочка твоих гадких мыслей будет там как на ладони. Так что предательство у нас — невозможно.

Вирджил довольно улыбнулся.

— Ну да лучше один раз увидеть. Скорее всего, послезавтра. Свожу тебя к Машине. Посмотришь на нее, увидишь, как работает.

— Да я видел, — пожал плечами Дима, — я тогда не знал, что это она, но…

— Ты про томограф что ли? Это не Машина, это просто считыватель. Их у нас много,-