Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

— размышляла она. Но она знала, в чем эта польза — навсегда покончить с этой ампутацией прошлого.

Последний с завистью на лице прошел. Толпа превратилась в движущиеся спины, кусочки цвета. Они повернули за угол и ушли, из ниоткуда в никуда.

«Это мы повернули за угол, и нет пути назад?» — размышляла Лизбет.

— Давай пойдем к подземке, проходящей через весь город, — сказал Гарви.

— Через парк? — спросила она.

— Да, — сказал Гарви. — Подумай только — десять месяцев.

— И мы сможем взять сына домой. Нам очень повезло.

— Кажется, это так долго — десять месяцев, — сказал Гарви.

Лизбет ответила, когда они перешли улицу и вошли в парк. — Да, но мы можем приходить навещать его каждую неделю, когда они перенесут его в большой чан — а это уже через три месяца.

— Ты права, — сказал Гарви. — Не успеем опомниться, и они уже пройдут. И слава всемогущим, что он не специалист или что-нибудь еще. Мы можем воспитывать его дома. Время работы нам сократят.

— Этот доктор Поттер чудесный, — сказала она.

Когда они разговаривали, их соединенные руки двигались легкими пожатиями и движениями пальцев в тайном разговоре — ручной код, — несказанное слово, — который говорил о их отношении к группе подпольного Центра родителей.

— Они до сих пор следят за нами, — просигналил Гарви.

— Я знаю.

— Свенгаард не в счет — раб структуры власти.

— Очевидно. Знаешь, я понятия не имела, что компьютерная сестра — одна из нас.

— Ты тоже это заметила?

— Поттер глядел на нее, когда она зацепила выключатель.

— Ты думаешь агенты Безопасности видели ее?

— Несомненно нет. Они все были заняты нами.

— Может быть, она и не одна из нас, — просигналил Гарви. А вслух сказал: — Не правда ли, сегодня прекрасный день. Давай пойдем по тропинке, где трава.

Пальцы Лизбет дали ответ: — Ты думаешь, что у сестры это вышло случайно?

— Могло быть. Вероятно, она поняла, что сотворил Поттер и поняла, что это единственный способ спасти эмбрион.

— Тогда кто-то должен связаться с ней немедленно.

— Осторожно. Может быть, она не стабильна, эмоциональна — селекционер-неврастеник.

— А как насчет Поттера?

— Мы должны сразу же послать к нему людей. Нам понадобится его помощь, чтобы вызволить оттуда эмбрион.

— Тогда об этом узнают девять хирургов Централа, — сказала она.

— Если он только согласится, — просигналил Гарви.

Она посмотрела на него с улыбкой, которая полностью скрыла внезапную озабоченность: — У тебя сомнения?

— Только потому, что он видел меня насквозь в то время, когда я читал по лицу его мысли.

— Да, ты прав, — сказала она. — Но он делал это так медленно и неуверенно, по сравнению с нами.

— Вот так я и прочитал его мысли. Похоже, что он читал мысли впервые, как любитель самоучка, спотыкаясь, набираясь уверенности по мере того, как у него получалось.

— Он не подготовленный, — сказала она. — Это очевидно. Я беспокоилась, что ты прочитал то, что не увидела я.

— Думаю, ты права.

По всему парку пыль заслоняла солнечный свет, поднимаясь столбами, которые стояли в лесном питомнике. Лизбет пристально всматривалась в эту картину и сказала: — В этом нет сомнения, дорогой. У него природный дар, он наткнулся на свой талант случайно. Ты же знаешь, что такие люди встречаются — они должны быть. Ничто не может нам помешать общаться с ними.

— Но ОНИ, конечно, попытаются.

— Да, — просигналила она. — Сегодня ОНИ внимательно за этим следили, сканировали и проверяли нас в этой комнате отдыха. Но люди, которые мыслят механически, никогда не догадаются — я имею в виду, что наше оружие — люди, а не вещи.

— Это их самое уязвимое, смертельное место, — согласился он. — Они сейчас так глубоко увязли, что не могут смотреть через край и в сторону, ОНИ озабочены лишь сохранением своей власти.

— А эта широкая, широкая вселенная зовет нас, — просигналила она.

Шеф Тахи-Безопасности Централа Макс Олгуд шел вверх по пластмассовым ступеням отдела Администрации немного впереди сопровождающих его двух хирургов, как приличествует директору быстрой и ужасной руки власти оптименов.

Утреннее солнце позади троицы посылало их мелькающие тени на белые углы и панели здания.

Их допустили до серебряных теней входного портика, где опускался барьер для неизбежной задержки. Карантинные сканеры прощупывали и проверяли их вплоть до мельчайших микробов.

Олгуд повернулся в терпеливой позе давно привыкшего к этой процедуре, он изучал своих спутников Бумура и Игана. Его забавляло, что здесь они перестают быть хирургами. В эту часть не допускали никаких врачей. Здесь они должны быть фармацевтами. Титул «доктор» нес в себе что-то, что вызывало беспокойство среди оптименов. ОНИ знали о врачах, но только так, как знают министры о простых людях. Слово доктор здесь стало эвфемизмом, точно так же здесь не говорили смерть или убить, и даже применительно к машинам или каким-то структурам ОНИ говорили изнашивается. Только новые оптимены в самом начале их ученичества или простые смертные молодой наружности работали в Централе, хотя некоторых из этих простых смертных хозяева держали довольно продолжительное время.

Бумур и Иган оба прошли проверку на молодой возраст, хотя лицо Бумура было измученное, похожее на эльфа, которое позволяло говорить о возрасте прежде времени. Это был большой, широкоплечий, мощный человек. Иган выглядел тонким и хрупким рядом с ним. И лицо у него было остроконечное с длинной челюстью и маленьким плотно сжатым ртом. Глаза обоих мужчин были такого же цвета, как у оптименов — синие, пронизывающие. Оба они, вероятно, были почти оптами. Такими были большинство хирургов-фармацевтов Централа.

Эти двое беспокойно двигались под взглядом Олгуда, избегая смотреть ему в глаза. Бумур начал говорить что-то Игану, положив ему руку на плечо, нервно двигаясь и как бы массируя плечо. Движение руки Бумура на плече Игана носило оттенок странной фамильярности и напомнило Олгуду, что он уже видел что-то подобное раньше. Но он не мог припомнить, где это было.

Испытательное карантинное сканирование продолжалось. Олгуду показалось, что оно длилось дольше, чем обычно. Он обратил внимание на то, что происходило перед зданием на той стороне дороги. Обстановка была мирная, никак не вяжущаяся с настроением Централа, какое знал Олгуд.

Олгуд понимал, что доступ к секретным записям и даже к старым книгам давал ему ранее не доступные сведения о Централе. Владения оптименов простирались через лиги, которые когда-то были политическими реалиями Канады и северных Соединенных Штатов. Оно занимало круг, приблизительно в семьсот километров диаметром, а под землей было двести уровней. Это был район с многочисленными видами контроля — контроля погоды, генный контроль, бактериологический контроль, ферментный контроль… человеческий контроль…