Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

— А если вы отклоните дело?

— Зависит от дела. Я могу получить приговор от одного до двадцати по некоторым из них.

— От одного до — вы имеете в виду стандартных лет?

— Я не имею в виду минуты, — прорычал Маккай.

— Ну, тоща зачем мы все это говорим?

— Я хочу, чтобы вы позволили мне сломать этого лидера феллюмов.

— Сломать его? Как?

— Вы хоть представляете, как важна для Паленки тайна руки?

— Некоторое представление. А что?

— Некоторое представление, — пробормотал Маккай. — когда-то в первобытные времена Паленкисы заставляли преступников съедать их руки, а затем запрещали отращивать новую руку. Равносильно потере лица, но даже еще более великая травма, сродни чему-то глубокому и эмоциональному для Паленкисов.

— Вы же несерьезно предлагаете…

— Конечно, нет.

Билдун вздрогнул.

— У вас, людей, все-таки кровожадные натуры. Иногда, мне кажется, мы не понимаем вас.

— Где этот Паленки? — спросил Маккай.

— Что вы собираетесь делать?

— Допросить его! А вы что подумали?

— После того, что вы только что сказали, не был уверен.

— Ну, полноте, Билдун. Эй, вы! — Маккай жестом показал на лейтенанта охраны, Рива. — Приведите сюда Паленки.

Охранник посмотрел на Билдуна.

— Делайте то, что вам сказали, — сказал Билдун.

Охранник сделал неопределенный жест конечностью, но повернулся и вышел из комнаты, дав знак половине команды следовать за ним.

Через десять минут в офис Билдуна ввели руководителя феллюма Паленкисов. Маккай узнал змеевидный рисунок на щитке Паленки, кивнул себе: «Все правильно, феллюм Корабельной песни.» Теперь, когда он увидел его, он сделал идентификацию сам.

Многочисленные ноги Паленки затормозили, и он встал перед Маккаем. Лицо черепахи повернулось к нему в позе ожидания.

— Вы действительно заставите меня съесть руку? — спросил он.

Маккай осуждающе посмотрел на лейтенанта Рива.

— Он спросил меня, что вы за человек, — объяснил Рив.

— Я рад, что вы дали такое точное описание, — сказал Маккай. Он взглянул в лицо Паленки:

— А вы что думаете?

— Я думаю, невозможно, сэр Маккай. Сенсы давно уже не позволяют такие варварства.

Рот черепахи произносил слова безо всяких эмоций, но рука, свисающая справа от макушки головы, сжималась жестом неопределенности.

— Я могу сделать что-нибудь похуже, — сказал Маккай.

— Что похуже? — спросил Паленки.

— Посмотрим… Ну! Вы можете поручиться за каждого члена вашего феллюма, вы это, кажется, утверждаете?

— Правильно.

— Вы лжете, — сказал Маккай бесстрастным голосом.

— Нет!

— Как название вашего феллюма? — спросил Маккай.

— Я могу сказать это только братьям феллюма.

— Или Говачину? — сказал Маккай.

— Вы не Говачин.

Тоном бесстрастного брюзжания Говачин Маккай начал описывать вероятную неприглядную родословную, дурные привычки, возможные наказания за такое поведение. Он закончил речь выкриком идентификации Говачин, уникальным эмоциональным словосочетанием, с помощью которого он должен был удостоверить свою личность перед судом Говачина.

Наконец, Паленки сказал:

— Вы человек, которого они допустили к юридическому месту. Я слышал о вас.

— Как название вашего феллюма? — потребовал Маккай.

— Меня называют Байрдч из Анка, — сказал Паленки, и в голосе его чувствовалась сдержанность.

— Ну, Байрдч из Анка, вы лжец.

— Нет!

Рука сжалась.

В поведении Паленки чувствовался сейчас ужас. Это были те признаки ужаса, которые Маккай научился распознавать, имея дело с Говачинами. Он теперь знал привилегированное имя Паленки, он мог требовать его руку.

— Вы совершили тяжкое преступление, за которое полагается смертная казнь, — сказал Маккай.

— Нет! Нет! Нет! — запротестовал Паленки.

— То, что другие сенсы в этой комнате не знают, — сказал Маккай, — это то, что братья феллюма делают генную хирургическую операцию, чтобы закрепить рисунок индивидуума на их щитках. Опознавательные знаки врастают в панцирь. Разве это не так?

Паленки молчал.

— Это правда, — сказал Маккай. Он заметил, что охранники собрались вокруг них плотным кольцом, заинтересованные этой беседой.

— Вы! — сказал Маккай, резко указав на лейтенанта Рива. — Заставьте ваших людей встать наизготовку!

— Наизготовку?

— Они должны следить за каждым углом в этой комнате, — сказал Маккай. — Вы хотите, чтобы Абнетт убила нашего свидетеля?

Обескураженный лейтенант повернулся и стал выкрикивать приказания своей команде, но охранники уже задвигались, приступив к тщательному наблюдению за комнатой. Лейтенант Рив гневно потряс своей конечностью и замолчал.

Маккай обратил свое внимание на Паленки.

— А сейчас, Байрдч из Анка, я собираюсь задать вам несколько особых вопросов. Я уже знаю ответы на некоторые из них. Если я вас поймаю хоть на одной лжи, я буду вынужден прибегнуть к варварству. На кон здесь поставлено слишком многое. Вы понимаете меня?

— Сэр, я не могу поверить, что…

— Кого из своих товарищей феллюма вы продали в рабство Млисс Абнетт? — потребовал Маккай.

— Рабство — это высшая мера наказания, — выдохнул Паленки.

— Я уже сказал вам, что вам вменяется в вину серьезнейшее нарушение, карающееся смертной казнью, — сказал Маккай. — Отвечайте на вопрос.

— Вы просите меня осудить самого себя?

— Сколько она вам платит? — спросил Маккай.

— Кто, что мне платит?

— Сколько вам платит Абнетт?

— За что?

— За ваших товарищей из феллюма.

— Каких товарищей из феллюма?

— Это и есть вопрос, — сказал Маккай. — Я хочу знать, сколько вы продали, сколько вам заплатили, и где Абнетт взяла их.

— Вы это серьезно?

— Я записываю наш разговор, — сказал Маккай. — Я собираюсь скоро созвать Объединенный Совет Феллюмов, продемонстрировать им запись и предложить им решить вашу судьбу.

— Они посмеются над вами! Какие доказательства могли бы вы…

— Я имею ваш собственный виноватый голос, — сказал Маккай. — Мы проведем анализ кодера всего, что вы здесь сказали, и вручим эту запись вашему совету.

— Кодер голоса? Что это такое?

— Это прибор, который анализирует самые тонкие нюансы интонации голоса, чтобы определить, какие утверждения правдивы, а какие ложные.

— Я никогда не слышал о таком приборе!

— Черт возьми, мало найдется сенсов, которые знали бы все приборы, которые используют агенты Бюро Саботажа, — сказал Маккай. — А сейчас я даю вам еще один шанс. Сколько ваших товарищей вы продали?

— Почему вы делаете Это со мной? Что такого важного с этой Абнетт, что вы игнорируете всю учтивость между видами и лишаете меня права…

— Я пытаюсь спасти вашу жизнь, — сказал Маккай.

— А сейчас кто лжет?