Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

— Ваш контракт, — продолжал настаивать Чео.

— Контракт отклоняется от интенсивности, — сказал Калебанец. — На этой новой дороге вы должны обращаться ко мне, как к Тайвану. Имя любви, которое я получила от Маккая: Тайван.

— Маккай, что вы сделали? — потребовал Чео. Пальцы его балансировали на пульте контроля глаза С. — Почему она не реагирует на порку?

— В действительности она никогда не реагировала на порки, — сказал Маккай. — Она реагировала на насилие и ненависть, которые сопровождали их. Кнут служил лишь как особого рода фокусирующий инструмент. Он прилагал все насилие и ненависть в единственный уязвимый…

— …узел, — сказал Калебанец. — Уязвимый узел.

— А тот лишал ее энергии, — сказал Маккай. — Все бесполезно, Чео. Вы питаете ее быстрее, чем можете выжать.

— Питаем ее? — Чео наклонил голову со шрамами вперед, чтобы взглянуть на Маккая.

— Мы открыли гигантскую дверь для прыжка в космос, — сказал Маккай. — Она собирает свободный водород и подает его прямо в Тайвана.

— Что это такое… Тайван? — спросил пораженный Чео.

— Звезда, то есть Калебанец, — сказал Маккай.

— О чем вы говорите?

— Разве вы не догадались? — спросил Маккай. Он подал незаметный сигнал рукой охране. Абнетт все еще не показывалась. Вероятно, Чео запер ее в каком-нибудь месте. Это заставляло изменить план на подходящий запасной вариант для данных условий. Они должны были попытаться взять сенса через дверь для прыжка.

Охранники, получив приказ, начали приближаться поближе к отверстию. Каждый держал наготове чэйген.

— Догадался о чем? — спросил Чео.

«Мне нужно отвлечь его внимание,» — думал Маккай.

— Калебанцы проявляют себя в нашей вселенной разными способами, — сказал он. — Они звезды, солнца, которые могут в действительности быть питательными отверстиями. Они создали эти бичболы, которые, вероятно, предназначены защищать нас, так как они включают в себя говорящее устройство. Даже при всей защитной силе бичбола они не могут сдержать всю излучаемую энергию из их речи. Вот почему здесь становится так жарко.

Маккай взглянул на кольцо охранников. Они приближались все ближе к двери для прыжка. Слава всем Богам этого пространства за то, что Чео сделал отверстие таким большим!

— Звезды? — спросил Чео.

— Вот этот самый Калебанец был идентифицирован, — сказал Маккай. — Это Тайван из Плеяд.

— Но… эффект глаза С…

— Глаза звезд, — сказал Маккай. — По крайней мере, это то, как я понимаю его. Вероятно, я лишь частично прав, но Тайван признает, что она и ее собратья догадывались об этом во время первых попыток общения.

Чео медленно двигал головой из стороны в сторону.

— Двери для прыжков…

— С энергией звезд, — сказал Маккай. — Мы знаем, что с самого начала они требовали звездную энергию, чтобы разрывать таким образом космическое пространство. Тапризиоты дали нам ключ, когда говорили о вклиненности и пересечении соединительных тканей Калебанцев…

— Ты несешь чепуху, — взревел Чео.

— Несомненно, — согласился Маккай. — Но именно чепуха движет реальность в нашей вселенной.

— Ты думаешь, что отвлекаешь меня, пока твои сообщники готовятся атаковать, — сказал Чео. — Я сейчас покажу вам другую реальность в вашей вселенной!

Он нажал на ручки управления дверью для прыжка.

— Тайван, — закричал Маккай.

Отверстие двери для прыжка начало двигаться к Маккаю.

— Я отвечаю, Маккай, — сказал Калебанец.

— Останови Чео, — сказал Маккай. — Запри его.

— Чео запирает сам, — сказал Калебанец. — Чео прерывает соединительные ткани.

Дверь продолжала двигаться к Маккаю, но он увидел, что у Чео что-то не ладится с пультом управления.

Маккай отодвинулся в сторону, когда отверстие прошмыгнуло через пространство, где он раньше был.

— Останови его! — позвал Маккай.

— Чео останавливает себя, — сказал Калебанец.

Маккай почувствовал с этими словами определенную волну сострадания.

Отверстие двери повернулось на своей оси, еще раз приблизилось к Маккаю. На этот раз оно двигалось немного быстрее.

Маккай отскочил в сторону, разбросав охранников. Почему эти чертовы дураки не пытаются проникнуть через отверстие? Боятся, что их отрежут? Он настроился нырнуть в отверстие в следующий раз. На Чео сейчас напал страх. Он не ожидал атаки от кого-то, кто боится его. Маккай проглотил сухой комок. Он знал, что произойдет с ним. Мелассовая задержка в вортальной трубе дала бы Чео совершенно достаточное количество времени. Маккай потерял бы обе ноги — это самое малое, что могло бы произойти. Но он все равно проник бы туда с чэйгеном, и Чео бы погиб. Если бы повезло, можно было бы найти Абнетт — и она бы тоже погибла.

Снова дверь направилась к Маккаю.

Он прыгнул, столкнулся с охранником, который выбрал этот же момент для атаки. Они упали на руки и колени, и вортальная труба проскочила над ними.

Маккай увидел проплывшее лицо Чео, кисть его дернулась к ручке контроля. Он увидел, как рука сделала захлестывающее движение, послышался отдаленный треск, когда дверь исчезла.

Кто-то вскрикнул.

Маккай чувствовал себя в значительной степени удивленным, так как он все еще находился в бичболе, стоя на четвереньках. Все еще не меняя положения, он снова прокрутил в уме свой последний взгляд на Чео. Это было видение призрака — дымная субстанция, видимая сквозь тело Пан Спечи — и видимая субстанция эта была внутренности бичбола.

— Разъединенность прерывает контракт, — сказал Калебанец.

Маккай медленно поднялся на ноги.

— Что вы имеете в виду, Тайван?

— Констатация факта со знанием интенсивности истины только для Чео и компаньонов, — сказал Калебанец. — Собственное я не может дать значение Маккаю для субстанции другого.

Маккай кивнул.

— Эта вселенная Абнетт была ее собственным созданием, — пробормотал он. — Вымысел ее фантазии.

— Объясните «вымысел», — сказал Калебанец.

Чео испытывал момент смерти Абнетт, как постепенный распад субстанции вокруг и внутри себя. Стены, пол, пульт глаза С, потолок, мир — все ушло в небытие. Он почувствовал, как вся опрометчивость его существования раздулась в одно стерильное мгновение. В какой-то момент он ощутил, что смешивается с тенями Паленки и других более отдаленных островков движения — в месте существования, о котором никогда не подозревали даже мистические учения его собственного вида. Это, однако, было место, которое мог бы узнать древний Хинду или буддист — место Майя, иллюзия, бесформенная пустота, не обладающая никакими качествами.

Но этот момент закончился, и Чео прекратил свое существование. Или можно было бы сказать, что он разъединился и стал тем, кого окружает пустота иллюзий. Но, в конце концов, нельзя ведь дышать иллюзиями или пустотой.