Урсула Ле Гуин - Путешествие вглубь сознания

Перевод с англ. Г. Барановской

— Это Земля? — крикнул он, поскольку все вокруг резко изменилось.

— Да, это Земля, — сказал другой, который находился рядом. — Где же еще ты можешь быть? В Замбии люди катаются с горы в бочках, чтобы подготовиться к космическим полетам. Израиль и Египет внезапно уничтожили всю растительность в своих пустынях Читательский сборник «Ридерс дайджест» купил контрольный пакет в Картеле Объединенных заводов США. Население Земли увеличивается на тридцать миллиардов, к каждому четвергу. Миссис Жаклин Кеннеди-Онассис выходит замуж за Мао Цзе-Дуна в целях безопасности, Россия заразила Марс плесенью.

— Ну что ж, — сказал он. — Значит, ничего не изменилось.

— Ничего существенного. Как любил говаривать Жан Поль Сартр: ад — это другие люди.

— В ад Жана Поля Сартра. Я хочу знать, где я.

— Тогда скажи, кто ты?

— Я.

— Кто «я»?

— Меня зовут…

— Как?

Он стоял, его глаза наполнились слезами, колени дрожали, и он знал, что не помнит, как его зовут. Он был пустым местом, зашифрованной строкой, иксом. У него имелось тело и все прочее, но он не знал, кто он.

Они стояли на краю леса: он и тот, другой. Этот лес был знакомым, но листья были блеклые, и паразиты леса, поработавшие здесь, искромсали все ветки. Мимо них в лес вошел олень и сразу же лишился имени. Безымянное животное посмотрело на них влажными глазами из лесного сумрака, затем исчезло.

— Это Англия!! — крикнул потерявший свое имя, хватаясь за спасительную соломинку, но другой сказал:

— Англия затонула год тому назад.

— Затонула?!

— Ну да, пошла ко дну. Ничего не осталось, кроме последних четырнадцати футов горы Сноудон, теперь называющейся Новый Уэльский Риф.

Известие потащило его ко дну. Он был уничтожен.

— О! — крикнул он, стоя на коленях. Он хотел умолять кого-то о помощи, но не мог вспомнить, к кому же должен обратиться. Помнил только, что первая буква «Б». В этом он был почти уверен. Он заплакал. Другой сел рядом и положил руку ему на плечо.

— Мы должны идти, не принимай все это близко к сердцу.

Добрый голос придал Иксу смелости. Он взял себя в руки, вытер лицо рукавом и посмотрел на второго. Между ними было некоторое сходство. Но он был другой. Во всяком случае, тоже без имени. Что в этом хорошего?

Когда Земля повернулась вокруг своей оси, тени пронеслись у него перед глазами, затем двинулись на восток, дальше и дальше, к глазам другого.

— Думаю, — сказал безымянный, — нам следует выйти из тени… ну, вот этих самых…

Он показал на длинные предметы, коричневые внизу и с обильной зеленью наверху, названия которых он больше не помнил. Ему было интересно, каждый ли предмет имеет свое название или же все они имеют одно имя. И как насчет его самого и того, другого: делили они одно имя, или каждый носил свое?

— У меня такое чувство, что я вспомню название, если отойду от них, — заявил он.

— Конечно, — ответил тот, другой, — но это все равно не имеет никакого значения.

Когда они вышли на солнечный свет, он сразу вспомнил, что место называлось лесом, а предметы имели название «деревья». Только он не мог вспомнить, были ли у деревьев свои личные имена. Если да, то он все равно их не помнил. Возможно, он не знал, что это за деревья.

— Что же мне делать, что делать?

— Эй, послушай, ты можешь называть себя так, как тебе нравится. Почему бы и нет?

— Потому что я хочу узнать свое настоящее имя.

— Это не всегда легко. А пока ты можешь взять какое-нибудь прозвище, для того, чтобы было легко общаться. Выбери имя, любое имя! — посоветовал другой.

— Нет, — гордо ответил Некто, — я выбираю свое имя.

— Ладно. Хочешь одноразовый носовой платок?

Некто взял платок, высморкался и сказал:

— Я назову себя… — он в ужасе остановился. Второй мягко смотрел на него. — Как я могу сказать, кто я, если я не знаю, что я из себя представляю?

— А как ты это узнаешь?

— Если бы у меня было что-то, если бы я сделал что-то…

— Это превратило бы тебя в человека?

— Конечно!

— Я никогда об этом не думал. В таком случае, как тебя зовут, не имеет значения, любое имя подойдет, в зачет идут только твои поступки.

Некто встал и твердо сказал:

— Я буду существовать и назову себя Рольфом.

Ковбойские джинсы туго обтягивали его крепкие бедра, широкий шарф обматывал шею, в густых черных волосах поблескивал пот. Он стоял за спиной Аманды, постукивая рукояткой хлыста по голенищу, в то время как она сидела в своем старом платьице, прислонившись к ореховому дереву. Он стоял на солнце, но не солнце, а злоба распаляла его.

— Ты дура! — крикнул он женщине.

В ответ раздался веселый голосок южанки:

— Почему, мистер Рольф? Я только слегка упряма.

— Ты ведь понимаешь, что я, янки, владею всей этой землей до Вивилвилля? Страна, — принадлежащая мне. Твоя ферма больше не принесет ни одного ореха для моей кухни!

— Разумеется. Почему бы вам не пойти в тенек, вы так разгорячились на солнце, мистер Рольф?

— Ты типичная самка, — пробормотал он, обернувшись. Он увидел ее: белую, как лилия, в стареньком платьице, в тени огромных старых деревьев. Неожиданно он оказался подле ее ног, схватив ее за руки. Она забилась в его сильных руках и слабо крикнула:

— О, мистер Рольф! Что это значит?

— А то, что я мужчина, Аманда, а ты женщина. Мне никогда не была нужна твоя земля. Мне ничего не было нужно, кроме тебя, моя белая лилия, моя маленькая мятежница! Я тебя хочу! Я хочу тебя, Аманда! Скажи, что согласна стать моей женой!

— Я согласна, — тихо выдохнула она, склоняясь к нему, как белый цветок, их губы встретились в долгом, долгом поцелуе. Но им этого было мало. Пусть он длился бы двадцать или тридцать лет.

— Ты подлая сука, — пробормотал он, отворачиваясь. Он увидел ее абсолютно голую, сидящую спиной к дереву с поджатыми коленями. Он шагнул к ней, расстегивая ширинку. Они совокуплялись в траве, кишащей сороконожками. Он был полон сил, как молодой мустанг, она только стонала. Это длилось бесконечно, они оба испытывали блаженство, наконец все было кончено.

— И что?

Некто стоял на некотором расстоянии от леса и печально смотрел на другого.

— Я — мужчина? — спросил он. — А ты женщина?

— Не спрашивай у меня об этом, — ответил другой угрюмо.

— Я подумал, что это надо установить во что бы то ни стало. Это очень важно.

— Не так уж и важно.

— Ты хочешь сказать, что тебе неважно кто я — мужчина или женщина?

— Важно, и для меня это важно. Но самое главное: какими мужчиной и женщиной мы являемся или, возможно, не являемся. Что, если вдруг Аманда была черной?

— Но ее пол?

— О, дьявол, — сказал другой с раздражением, — кольчатые черви тоже имеют пол, и деревья, и даже Жан Поль Сартр им обладает, но что это доказывает?